Кровать на троих
...Посмотри на эту бесстыжую, она опять отъелась и похорошела! А твой муж, как
буриданов осел, выбирает сноп повкуснее.
Натка была удачливей нас, и это не подлежало сомнению. Если Галя вставляла ватку в
бюстгальтер, а я прятала в широких брюках худые цаплеобразные ноги, то Натке не надо было ни убавлять,
ни прибавлять, чтоб пацаны сворачивали шеи. Все, от чего балдеют мужчины, было дадено ей с лихвой и
бесплатно: льняные кукольные волосы и голубые глаза, пышный, сметанный бюст и стройные ножки. Добавьте
к этому полное отсутствие комплексов и легкий характер хохотушки, и вы поймете, почему Антонина
Петровна, наша классная дама, любила ставить нам Натку в пример: "другая бы на ее месте только
хвостом крутила, а Наташа еще и отличница!" Но мы, подруги, любили Натку не за внешность и уж тем
более не за пятерки, а за ее удивительную коммуникабельность. И потом, уехав жить в Ярославль, она
имела не одну подругу, не пять, а сорок пять, и все они были близкими: приходи, садись за стол,
оставайся ночевать. И замуж Натка вышла удачно - Леша занимался коммерцией и довольно успешно, по
крайней мере, квартиру и машину купил на свои. Красотой особой он не блистал, зато был обаятелен и
весел, притягивая окружающих неиссякаемым чувством юмора. Так что дома у Нестеровых всегда собирались
друзья, и жизнь казалась бесконечной чередой маленьких и больших удовольствий.
Сложности забрезжили три года назад, когда бизнес закинул Лешу в Крым. Вначале он
стал реже звонить и приезжать, но еще скучал и являлся домой с подарками. Потом огорошил новостью,
что не успевает приехать на Новый год. Натка даже расплакалась, но потом смирилась. А дня за три до
любимого праздника вдруг разволновалась и стала обзванивать друзей, выпрашивая его телефон, до этого
она сама никогда не звонила, довольствуясь инициативой мужа. И когда набрала по коду ялтинскую
квартиру, которую якобы арендовал благоверный, наткнулась на милый женский голосок, весело
сообщивший, что Лешик купается.
- А вы что делаете? - неприятно поразилась Натка.
- А я готовлю ужин, - в свою очередь удивилась женщина. И вдруг спохватилась, - А кто вы такая
собственно?
- Я собственно, жена, - раздраженно ответила Натка, - а вы кто?
- Это я жена, - с вызовом заявила нахалка. - А вы сюда больше не звоните!
Нетрудно представить, как прошел для нашей подруги любимый новогодний праздник.
Когда Леша, как ни в чем ни бывало, явился домой на рождество, Натку невозможно было узнать: глаза
ввалились, кости гремят (десять дней во рту крошки хлебной не держала!) Бедная Анечка (ей тогда семь
лет исполнилось) кинулась к отцу в ознобе: "папа, папа, мама себя кусает!"
Завернул он у жены рукава халата, а руки и прямь в синяках и рубцах - это наша хохотушка так
душевую боль усмиряла. Сели они на кухне, открыли бутылку водки и завели серьезный разговор.
- Я к тебе с дочкой привязан, - сказал Алексей. - И вас никогда не брошу. Но и
Светланку свою не брошу, потому что люблю! Так что выход один - смириться, что у меня теперь две
семьи, одна в Ялте, другая в Ярославле.
Черт его знает, что бы сделала на месте Натки умная, хитрая женщина. Быть может,
согласилась бы и завела в утешенье любовника. А может, заласкала бы блудного кота, чтоб понял, кого
теряет. Или заплела бы тонкую интригу, чтобы его вернуть. А прямая, как шпала, Натка стала биться в
истерике: убирайся вон! Я тебя ненавижу! Только развод!
И от ее криков и плача дочки Леша смылся из дома быстрей, чем планировал.
Мы, подруги-одноклассницы, пытались давать советы, насколько это возможно по
междугороднему телефону, и кое к чему несчастная Натка прислушалась. Например, стала вышибать клин
клином. И какой-то дальнобойщик у нее квартировал, и продавец мясного магазина, и красавчик таджик.
Но все это было назло, в больном угаре, а не со вкусом и знанием дела, и мужики, вкусив от нее, все
еще сочной, но уже отравленной ядом тоски блондинки, поспешно сматывали удочки, боясь увязнуть в
чужих проблемах. Поняв, что любовники не спасут (ненависть к мужу спроецировалась теперь на всю
породу брючных), Натка, восемь лет просидевшая в домохозяйках, кинулась делать карьеру. Но что
случилось в ее светлой голове, было только черту известно: ни в одной фирме, клюнувшей на красный
диплом экономиста, Натка не выдержала испытательного срока. А в последней, куда ее взяли уже
кассиром, она за три недели умудрилась сделать недостачу.
- Директор сказал, что убьет меня дыроколом, - вяло сообщила она некогда безгрудой
подруге Галке, к тому времени удачно вышедшей замуж и разжившейся очаровательным бюстом. Великодушная,
потерявшая от собственного счастья бдительность, Галка срочно десантировала в Ярославль в качестве
скорой помощи. Вернулась она подавленной. На месте универсального идеала всех мужчин она обнаружила
расплывшуюся толстуху с остановившимся взглядом и печатью глубокого несчастья на лице, способную
говорить и думать лишь об одном - о великом предательстве Леши. Разумеется, от бывших друзей семьи
теперь не осталось даже следа, а сорок пять ближайших подруг шарахались от Натки, как от чумной.
- Ну а этот паразит что думает? - горячилась я, - Ты ему не звонила?
- Звонила, - вздыхала Галка. - Говорит, что вначале был против развода, а теперь уже за.
О мышке Анютке в той ситуации никто не вспоминал, оставив ребенка выживать в сумрачном лесу
недетского одиночества.
Шли дни, недели, месяцы. Мелкие заботы каждого дня серым однообразием заштриховали наши волнения
за судьбу подруги, и вдруг раздался звонок.
- Я продаю квартиру, - прошелестел бесцветный Натахин голос, - половину денег отдаю
Леше и возвращаюсь на родину. Там мама, брат, друзья, они не дадут пропасть.
- Какие друзья, Наташа! - попробовала я ее отрезвить. - О тебе не забыли только мы
с Галкой, но чем мы можем помочь? У нас свои дети, семьи, и у брата твоего семья, а мать твоя с
головою в политике. Продать квартиру легко, а купить? Цены знаешь какие! А устроиться на работу?
Подумай о дочке, о школе, о ее душевном спокойствии!
- Я все решила, - отрезала Натка и бросила трубку.
Я позвонила Галке, но у нее болел ребенок, и все остальное ее не волновало. Тогда я
порылась в памяти и вспомнила телефон Наташиной мамы.
- Ну и что? - спросила невозмутимо старая коммунистка. - Моя дочь уже взрослая
женщина, что хочет, то пусть и делает.
- А где она будет жить? - поинтересовалась я. - Вы возьмете ее под крыло?
- У меня не позволяет жилплощадь, - спокойно ответила мать. - Здесь собираются мои друзья по партии.
И тогда я вспомнила нашу классную Антонину Петровну, кумира школьных лет, на все
вопросы жизни нашедшую ответы у русских классиков. Вот кто подскажет выход, найдет для Натки
убедительные слова!
- Кто ее спрашивает? - проклюнулся сквозь треск столетий чей-то дребезжащий бесполый голос.
- Бывшая ученица, - ответила я.
- Зачем? - уточнило Оно.
- Посоветоваться.
Трубка закашляла туберкулезным смехом.
- Иди на кладбище, милочка, может Тоня и присоветует тебе что-нибудь оттуда.
Я бросила трубку, как ошпаренная. Неужели наша классная умерла? Бессмертная,
неутомимая, непоколебимая Антонина Петровна, нустанно учившая нас гуманизму и высоким, нравственным
отношениям! Но почему земля не содрогнулась? Почему мы с Галкой об этом не слышали? Да и не старая
она еще, лет шестьдесят с небольшим. Впрочем, причем здесь годы, сейчас умирают в любом возрасте.
Последняя моя попытка по спасению Натки ограничилась звонком в Крым. Леша оказался
единственным человеком, кто по крайней мере устно разделял мои тревоги и опасения. Но и он не сказал
ничего утешительного. Только вздохнул протяжно и жалобно:
- Я устал, понимаешь, она меня проклинает, делает все назло, это терпеть невозможно!
Слушай, устрой Наташку в психушку, я это на полном серьезе, у нее конкретно крыша поехала.
В нашей жизни давно известно: грузят на тех, кто везет. Из меня скакун некудышний,
и в ломовые лошади я не гожусь. Но установка на высокие отношения, вбитая Антониной Петровной,
пустила во мне глубокие корни. Не зря ведь я, вопреки своим длинным ногам, наконец-то обросшим мясом,
прилепилась к тихому, интеллигентному Вадику. С таким мужем звезд с неба не схватишь, но и по миру не
пойдешь. В работе - исполнительный, обязательный, в отношениях с людьми - по-пионерски правильный. И
всю мою зацикленность на Наткиных проблемах, как любую прочую толстовщину, он понимал и поддерживал.
И на вокзал поехать благословил, хотя никто особо не звал. Просто меня угнетала мысль, что Натка едет
в никуда - с ребенком и большими деньгами.
- Конечно, конечно, - одобрил Вадик, - жаль, что я в это время работаю.
И сунул двадцатку: - Если подругу не встретят, берите такси, и к нам.
Он как в воду смотрел, мой миротворец, ни мать, ни брат Натки на ее телеграмму не
отреагировали. Не смогла приехать и Галка, к ней в тот вечер свекруха в гости явилась. Знала бы я
тогда, чем обернется моя доброта, закрыла бы двери на десять запоров и телефон отключила. Но благими
намерениями выстлана дорога в ад, теперь-то я в этом не сомневаюсь.
Вот уже скоро полгода, как Натка с Анечкой живут в нашей однокомнатной квартире. Аня
спит на тахте с моей дочкой, а Натка на диване у стенки, рядом со мной и Вадиком. Если ночью она
встает попить или по другой какой надобности, то вначале перелезает через меня, а потом через моего
супруга. Наши родители сходят с ума от такой беззастенчивой наглости, но муж запретил им высказываться,
а уж тем более, беседовать с гостьей. Он преисполнен чувства глубокого удовлетворения, как человек,
честно исполнивший свой долг, как уверовавший грешник, надевший вериги, как больной клаустрофобией,
победивший страх. Его радость греет мне душу. И хотя я давно забыла, что такое супружеские отношения,
зато узнала прелесть удобства бесплатной домработницы. И когда возвращаюсь домой после педсовета или
бесплатного факультатива, даже благодарна своей подруге, что дома меня ждет чистота, блинчики с
творогом и невинный сон между Наткой и Вадиком.
- Вы все клиенты дурдома, - сказала вчера мне Галка. - Посмотри на эту бесстыжую,
она опять отъелась и похорошела! А твой муж, как буриданов осел, выбирает сноп повкуснее.
Может она и права, но час решительных действий упущен. Мы успели Натку приручить и
теперь за нее в ответе. А перерастет ли наша коммуна во что-либо большее, решать, наверно, мужчине.
В одном я уверена на все сто - мой благоверный меня не обидит. Он не выгонит нас с дочкой на мороз и
в Крым от нас не сбежит. Как и я не откажусь от этого осла из-за ревности и эгоизма.
© Марина КОРЕЦ
Высказать свое мнение и обсудить прочитанное вы можете в нашем Форуме
Перепечатка и любое использование материалов журнала без согласия редакции запрещены!
|