Другая сторона

В воскресенье, 23 февраля, около памятника Ленину — который накануне не свергли майдановцы, хотя собирались, а вместо этого решили аккуратно демонтировать — собрался митинг, к понедельнику превратившийся в полноценный лагерь. 

Площадка у памятника, начиная от ступенек, ведущих к нему, огорожена решётчатым забором, который изначально предназначался для масленичного городка. Над «ленинской» территорией реют флаги Украины, России, полосатый стяг, повторяющий чёрно-оранжевые цвета «георгиевской» ленточки, флаги с советской символикой. Оттуда доносятся советская патриотическая музыка и призывы отстоять «наше наследие» и дать отпор «непрошеным гостям». Днём людей у памятника не очень много, к вечеру митингующих становится гораздо больше.

Идти пришлось в сопровождении милиционеров: незадолго до этого на противоположную от здания обладминистрации, где с субботы разместились майдановцы, сторону площади Свободы попыталась пройти моя коллега. Без каких бы то ни было ленточек, с бейджем «МедиаПорта» и фотоаппаратом. Она нарвалась на агрессию пожилых людей, которые, распознав в ней журналиста, просто затолкали её.

На подходе к антимайдановскому лагерю нам встречается пожилая пара. Замечая бейджик прессы, тоже выражают недовольство, мол, почему не пишете правду. Однако на вопрос, почему они вышли сюда, всё же отвечают.

Харьковчанка, которая представилась как Лариса, пенсионерка, говорит о тех, кто занял обладминистрацию:

«Я за свой город, мне обидно, что пришли, кто это пришёл к нам? Почему они стоят и кричат в касках? Мы — мирные жители! Сколько будут они стоять, столько буду и я ходить. Пускай они уезжают по домам, пускай разъезжаются по домам. Мы у себя дома, и мы имеем право на то, чтобы здесь гулять, а они пускай уезжают».

О памятнике Ленину и мэре Кернесе:

«Мы прожили с ним (с Лениным — ред.), я прожила и выросла в Харькове, и я за всё, что сделал наш мэр для нас, для харьковчан. Мы очень благодарны, и то, что они кричат: «Пусть идут в отставку!» — нет, мы не хотим, чтобы никто не шёл в отставку».

Подходим к проходу через ограждение. На входе местная охрана, проверяют бейджи, кто-то кричит вглубь: «Пропустите прессу!». Пока стоим в очереди, чтобы зайти внутрь, подходят люди и рассматривают бейджи, интересуются, откуда будем. В основном задают вопрос: «С какого телевидения?». То, что журналисты могут быть из интернет-издания, почему-то не подразумевается.

В паре шагов от входа сталкиваемся с тройкой молодых ребят: двое парней и девушка. Ребята охотно вступают в беседу. Первый представляется Алексеем, рассказывает, что в Харькове живёт восемь лет, приехал из города Сватово Луганской области, студент. Говорит, что очень любит Харьков: город хорошо принимает, и харьковчане дружелюбные. Во время разговора фоном звучит песня времён Великой Отечественной «Вставай, страна огромная!».

«Здесь мы стоим не за то, чтобы поддержать нашу власть, — говорит Алексей. — Здесь мы стоим за то, чтобы сохранить ценности, которые в нашем городе были. Я лично за то, чтобы нам, жителям города Харькова, не навязывали люди, которые здесь никогда не жили, которые не знают, как мы здесь живём, не навязывали свои идеи, свой уклад жизни».

На вопрос, что же за ценности хотят сохранить те люди, которые вышли к памятнику Ленину, Алексей отвечает: «Город Харьков — это город рабочий. Это город-труженик, который всегда стоял на оборону бывшего Советского Союза. Это город-студент, я сам ещё студент».

А ещё Алексей не понимает, почему майдановцы стоят в масках. Признаётся, что, возможно, и принял бы новую власть, если бы так много людей с той стороны не ходили в масках. Значит, им есть что скрывать, уверен Алексей.

Стоять под Лениным он собирается до тех пор, как он сказал, «пока не урегулируется проблема с людьми, которые пришли навязывать свою идеологию». Другими словами, пока они не покинут здание областной администрации.

Для приятеля Алексея — Александра — ценность памятника Ленину заключается в связи с великим, как он считает, прошлым. А также почему-то со славянскими народами. Люди вышли, по его мнению, не за вождя как воплощение определённой идеологии.

«Мы не являемся защитниками какого-то тоталитарного, коммунистического режима, это не наш идол и тому подобное. Мы конкретно хотим, чтобы нашу историю сохранили, дабы была какая-то идентификация с бывшим Советским Союзом, теми народами, которые были объединены под одним крылом.

В случае, если сейчас снести этот монумент, то, поверьте мне, наши дети будущие уже не смогут осознавать, что когда-то была такая великая страна (СССР — ред.), они не будут себя идентифицировать со славянскими народами. Я думаю, что это было создано только для того, чтобы Украину сделать более закрытой для славянских народов. Мы хотим, чтобы все окружающие поняли: конкретно здесь собрались люди не для того, чтобы отстоять именно Ленина. Это часть истории, её нельзя рушить».  

Мы идём по территории, на которой обустроились защитники Ильича и советских ценностей. Звучит музыка, кто-то ходит, чем-то занимается, кто-то просто беседует. Компания молодых парней играет в футбол. Разбита палатка медпомощи, работает полевая кухня. По лагерю стелется терпкий дымок, пахнет костровой едой — такой себе пикник у Ленина.

По углам постамента — бочки, в которых разведены костры для обогрева людей.

Нам попадается пенсионер Иван Евгеньевич. Ему явно далеко за 60. Он говорит, что здесь для того, чтобы не дать «бандеровцам» снести памятник.

— Его снести — не дай бог, вы что — под низом метро проходит! А у них хватит ума!

— А если его аккуратно снимут и перевезут в другое место, как Кернес обещал перенести памятник с площади Конституции?

— Да он обещал до хрена, скажу я вам по-честному! Он пообещал, демонтировал, а сам не смонтировал. В итоге и с этим будет так. Пускай стоит, он самый большой в мире.

Многие из тех, кто стоит у памятника Ленину, считают, что майдановцы у обладминистрации — это люди, приехавшие в Харьков с Западной Украины «устанавливать свои порядки». Некоторые говорят, понимают, что среди майдановцев много и харьковчан, которые вышли показать свои убеждения.

Против высказывания другой точки зрения защитники Ленина ничего не имеют, но делать это нужно, считают, без захвата зданий и спешных решений, таких как снос памятника Ленину.

Поздним вечером, в начале одиннадцатого, фотограф и я снова пошли к защитникам памятника. Уже без милиции.

Зевак не было, оставались только те, кто собрался ночевать, — человек сто. Нас как прессу пропустили быстро, но сказали, что выделят сопровождающего и велели стоять у входа, никуда не отходя. Пришёл старший, командным голосом ещё раз сообщил, что дадут провожатого.

Идти с нами вызвался невысокий человек в очках, среднего возраста. Представился Александром, одним из организаторов, как он сказал, «мирного майдана». Попросил не обижаться, что ходим в сопровождении: бояться нечего, в лагере не побьют, а вот за пределами мало ли что, у людей нервы на пределе.

Жизнь в лагере шла почти так же, как и несколько часов назад, только стало тише. Защитники Ленина ужинают, сбившись в группки травят байки, кто-то приносит продукты, дрова. Александр показывает нам, что где в лагере. 

Люди косились на нас с подозрением, похоже, наличие на нас бейджей прессы их совсем не радовало — и если бы не Александр, нас бы попросили.

Наш провожающий говорит, что дежурит у монумента не из-за Ленина как такового, а потому что памятник — это символ Харькова, на который покушаются, как он считает, приезжие.

«Мы хотим, чтобы к нам не приезжали ломать. Приехали — уезжайте домой. Мы хотим, чтобы у нас всё было мирно и спокойно. Стоять будем до тех пор, пока не уйдут из здания (обладминистрации — ред.). Когда освободят и начнётся нормальная жизнь, тогда и мы уйдём».

Уже у самого выхода из лагеря зазвонил телефон Александра. Звонила жена. «Нет. Нет, не на площади, — успокаивал её соорганизатор «ленинского» митинга. — Хорошо, по дороге куплю хлеба».