Война глазами одесского журналиста. Часть 8: «киборги». Финал

Донецкая больница, в которой я нашла «киборгов», является памятником архитектуры. Красивое здание, как говорят в Одессе, с приличным ремонтом. Сегодня лечебному заведению приходится работать на износ: все палаты забиты ранеными.

В соседних палатах лежат бойцы ополчения, мирные жители Донецка, а также… пленные военнослужащие правительственных войск. Среди них – и «киборги».

По коридору весело бежала маленькая девочка Соня – её знает не только вся больница, но и весь Донецк, а также многие за его пределами. Палата Сони похожа на магазин игрушек. Девочке всего два года, но жизнь уже обошлась с ней достаточно круто: родители Сони погибли под обстрелом, ей самой оторвало пальцы. Врачи сделали для Сони всё, что могли. Пальчики пришили, сейчас вопрос в том, приживутся они или нет.

Соня – всеобщая любимица. Раненые ополченцы дарят ей игрушки, все пациенты и посетители стараются уделить осиротевшей девочке внимание. Соня нуждается в помощи, но и она, несмотря на свои два года, уже помогает другим. Рядом с девочкой – две бабушки, потерявшие детей при обстреле. Сегодня маленькая Сонька – единственное, что держит их на этом свете…

Вот двери в палату, где лежат «киборги»: после окончания боёв за аэропорт их достали из-под развалин и привезли сюда на лечение. Вход стерегут двое автоматчиков. Но они не столько тюремщики, сколько охранники. Ведь в соседних палатах лежат бойцы ДНР, многие из которых получили ранения как раз в боях с этими самыми «киборгами». А в других палатах лежат люди, потерявшие при обстрелах Донецка родных.

Захожу в палату. Вот они, «киборги»: обычные мальчики с худенькими шеями, пацаны из сёл и малюсеньких городков. Возможно, кому-то из диванных патриотов они представлялись иначе – извините, если поломала в вашей голове ваши «кубики».

Им пришлось очень нелегко, в больницу все попали с тяжёлыми ранениями (у двоих из пяти – ампутации). Уже получив ранения, они долго – не менее суток – лежали на земле в мороз, в ожидании того, когда их всё-таки спасут – если не свои, то хотя бы чужие. Если бы не это, возможно, кто-то из них смог бы избежать нелёгкой участи инвалида.

А в это самое время «свои» рассказывали сказки про то, что все атаки на аэропорт успешно отражаются – хотя на самом деле отражать их было уже некому. Лишь когда взятие аэропорта признали официально, повстанцы смогли осуществить эвакуацию раненых. Многие до неё не дожили.

«Зачем было это враньё, оно ведь ничего не изменит!» – удивляется один из «киборгов», голубоглазый Остап, которого дома ждёт мама Оля. Остап – самый «тяжёлый» из раненых, ему почти начисто пришлось отнять ногу. Станиславу (он самый молодой в палате – всего-то 1992-го года рождения) повезло больше: ампутировали ниже колена. Сейчас он сидит, положив ногу на ногу и покачивая культёй.

Остап, 26 лет, родом из села Давыдив Львовской области

Станислав, 22 года, Ивано-франковская область, и его охранник, в мирной жизни - шахтёр

«Нас не ищут. Мы никому не нужны. Потому что, когда мы вернёмся, мы станем задавать очень неудобное вопросы», – говорит он.

Могу сказать, что их действительно не ищут. Попыталась выйти на волонтёров, чтобы они взяли помощь ребятам на себя. Звонила, к примеру, небезызвестному Андрею Мочанову. Увы, ноль реакции. А в это самое время где-то в Украине безутешные матери разыскивают своих «без вести пропавших» детей. Остап дал мой телефон родным нескольких своих однополчан. Уже девять человек попросили найти их детей. Хоть живыми, хоть мёртвыми. Ищу. Увы, слишком часто поиски приводят в морг. Судьба тел погибших командование АТО, похоже, тоже не интересует. Ни звонка, ни письма. Увлекательное кино про «киборгов» закончилось, и теперь они никому не нужны. Ни живые, ни мёртвые. Только не перестаёт звонить телефон, да убитые горем матери рыдают в трубку. Что им отвечать? Я не знаю.

Я могла бы пересказать вам массу историй, рассказанных мне «киборгами», их рассказами исписан целый блокнот. Однако время для этих рассказов, наверное, пока ещё не пришло: ребят ведь рано или поздно обменяют, и иди знай, не придётся ли им там, в Украине, отвечать за откровенность в беседах с журналисткой-«сепаратисткой», которая носила им еду в больнице Донецка.

Я стала постоянной гостьей в палате, где лежат «киборги». Не раз доводилось слышать от медсестёр: «Они нас убивали, а вы их кормите!». Многие сотрудники больницы живут в Киевском районе, который подвергается едва ли не наиболее сильным обстрелам во время боёв за аэропорт. Но ведь мой «штаб» в Донецке тоже находится в Киевском районе, так что я с ними – в «равных» условиях.

Иногда заходят поговорить и бойцы ДНР из соседних палат. Разговоры, конечно, идут непросто, и слова нередко звучат резкие. Но время лечит. К примеру, мои «киборги» довольно тесно подружились с охраной: они ведь сутками вместе, как ни крути, а начнёшь общаться, рассказывать какие-то истории из той, ещё мирной жизни. И всё чаще эти ребята понимают: они во многом похожи и, если бы не война, запросто могли бы стать друзьями… «Киборги» тоже слышат, как на Донецк падают бомбы. Они слушают рассказы больничного персонала. «Тут такие же люди, как и мы», – говорит Остап.

Сколько же крови и страданий – ради такого простого и очевидного вывода!

Завершая материал, хочу добавить пару слов от себя лично – для «диванных воителей» с обеих сторон. Когда в социальных сетях я читаю комментарии людей, не видевших войну, я лишаюсь дара речи от ужаса. Война совсем не такая, какой вы её себе представляете, сидя в мирных городах. Она в миллион раз страшнее всего, что вы можете себе представить. Чтобы понять войну и говорить о ней, надо хотя бы раз увидеть смерть. Увидеть, как сходят с ума под обстрелом. Увидеть молодых парней без рук и ног.

Максим, 25 лет, Сумы

Что вы пишите? Вы хотите крови? А вы хоть знаете, как она пахнет? Как пахнет воздух, в котором разорвался снаряд? Как пахнет горелое человеческое мясо? Не знаете. И не дай вам Бог узнать. У тех, кто побывал здесь, у тех, у кого действительно есть право говорить о войне, нет этой оголтелой ненависти. Ни у «киборгов», ни у ополченцев. Они воины и знают цену всему, что тут происходит. А вы, покупающие справки, чтобы не попасть на линию фронта? Вам-то кто дал право судить и выносить приговоры? Хотите судить о войне – побывайте здесь, и дай Бог, чтобы за право понимать, что здесь творится, вам не пришлось бы платить столь высокую цену, как моим «киборгам».

Мира всем.

Ирина Лашкевич