Война глазами одесского журналиста. Часть 3: Авдеевка

Авдеевка — небольшой городок к северу Донецка. Его южные окраины соседствуют с Донецким аэропортом, на юго-востоке — стратегическая трасса, соединяющая Донецк с Луганском. Сразу за ней — Ясиноватая, посёлок Спартак (контролируются ДНР), а дальше — Донецк. Так что Авдеевка — даже не прифронтовой, а настоящий фронтовой город. Сообщения между Донецком и Авдеевкой практически нет, а в самом Донецке, где у меня «постоянное место дислокации», о событиях в Авдеевке знают, пожалуй, не больше, чем жители Одессы.

Правительственные войска взяли Авдеевку в конце июля. Вслед за этим городок стал плацдармом для наступления на юг и юго-восток: на Донецк и Ясиноватую. Правительственные войска стремились во что бы то ни стало перерезать трассу между Донецком и Луганском, а также взять Ясиновату и окружить Донецк с северо-востока. Бои здесь кипели нешуточные.

После провозглашения перемирия Авдеевка стала одной из ключевых составляющих позиции ВСУ к западу и северо-западу от Донецка — позиции, «сердцем» которой является многострадальный Донецкий аэропорт. И если ряд других населённых пунктов мятежного Донбасса хотя бы отчасти ощутили облегчение в результате т.н. «прекращения огня», то Авдеевке покой только снился. А в последнее время слово «перемирие» здесь звучит очень злым сарказмом. Отсюда, из Авдеевки и из её окрестностей, по Донецку бьёт артиллерия правительственных войск. Повстанцы стреляют по позициям ВСУ — и их снаряды падают на Авдеевку…

На днях в Авдеевке произошла трагедия: в результате обстрела погибли несколько мирных жителей. Не побывать на месте трагедии, обошедшей все украинские СМИ, находясь от неё всего в десятке километров, я просто не могла.

Впрочем, здесь, на фронте, расстояния — не главный критерий сложности поездки. Автобусы в Авдеевку практически не ходят, а таксисту, который согласился свозить меня через линию фронта, пришлось отдать сумму, которую хватило бы на две поездки из Одессы в Донецк и обратно. При этом мысль о поездке радости ему вовсе не доставляла — да что поделаешь, деньги нужны!

Ехать по «официальной» трассе — лучший способ без лишних хлопот покончить с собой. Так что вместо 10 километров, которые разделяют Донецк и Авдеевку в мирное время, мы «намотали», наверное, все 40. Таксист откровенно нервничает, курит сигарету за сигаретой. Недавно во время аналогичного рейса был ранен его коллега: первым выстрелом прострелили руку, вторым — коленную чашечку. «Месяц назад привозил сюда журналиста-француза с переводчиком. Дали 100 евро, — рассказывает водитель. — Как только он начал брать интервью у людей, начался минометный обстрел. Одна мина разорвалась совсем рядом, у меня аж звездочки в глазах были. Я говорю им: «Не надо мне Ваших денег, я уехал!». Сел в машину и офигел: француз и переводчик уже сидят, все зелёные. Как они быстрее меня сели в машину — до сих пор не пойму!».

Промышленное сердце Авдеевки — коксохимический комбинат (входит в «Метинвест» Рината Ахметова). Несмотря на месяцы боёв и обстрелов, он работает: чёрный, мрачный он пыхтит трубами, как старик, который слишком долго жив`т на свете. В настоящее время рабочие предприятия, как говорят моряки, борются за живучесть комбината: если его остановить, оставить без обогрева и электропитания цеха, то технологическое оборудование Авдеевского коксохима погибнет. В условиях непрекращающихся обстрелов, эта работа — настоящий подвиг.

Блокпост украинской армии. Если в своё время Песках меня встречали достаточно радушно, то здесь, в Авдеевке, журналистов не любят: желающих попасть в кадр и рассказать о себе не нашлось. Заметивший меня 50-летний офицер благим матом обложил всех журналистов Земли, не забыв пару слов и в мой адрес персонально. После ухода офицера один из бойцов поясняет причину такой нелюбви к прессе. «Недавно были у нас журналисты, — рассказывает он. — Снимать им запрещали, но они «втихаря» снимали, а потом пустили в эфир. Ну, «сепары» нам потом устроили «дискотеку».

О себе мой собеседник говорить отказывается. Как зовут? Не важно. Позывной? Не скажу. Откуда? Из соседней области. Сфотографироваться? Если только в «балаклаве». Правда, согласился провести на то место, где при обстреле погибли люди.

Как и в многих других городах Донбасса, воды в Авдеевке нет, к точкам, где её выдают, выстраиваются длинные очереди. Одна из точек располагалась буквально в двух сотнях метров от блокпоста правительственных войск. Когда её начали обстреливать, снаряды накрыли и мирных жителей. Двое погибли сразу, двое — по пути в больницу. Десять человек получили ранения различной степени тяжести. «Вот тут лежала женщина, — рассказывает солдат. — Там, в двух метрах от неё — мужчина, в возрасте такой». Тот же обстрел унёс жизни и двоих солдат…

Видя, что я не пытаюсь снимать то, что снимать нельзя, и вообще «веду себя хорошо», боец немного оттаивает — хотя и не слишком. Обычная история, как у многих тут: призвали на 45 дней «на сборы», в итоге сразу же отправили на передовую. В Авдеевке стоит уже два месяца. В голосе — огромная усталость, в глазах — тоска. В Авдеевке ждут, что со дня на день начнётся наступление ДНР — тяжёлые бои, которые для многих, включая моего собеседника, запросто могут стать последними. Решаю пошутить: «Давай, садись со мной в машину — отвезу тебя домой». «Нет, — вздыхает боец. — Уйду вместе со всеми».

Вместе с нами по блокпосту ходит огромный добрейший пёс по кличке Фугас — любимец солдат. Животные очень плохо переносят обстрелы, но Фугас воспринимает их с каким-то философским спокойствием — хотя, наверное, не понимает, почему люди, которых он так любит, поступают подобным образом.

Вдалеке начинается бой: трескотня автоматов, бьют гранатомёты. «Лучше уезжайте, — советует солдат. — По ходу, сегодня будет «веселье».

Едем через город. Авдеевка живёт странной жизнью фронтового города. Побитые взрывами дома, очереди за водой. Кто-то тащит какие-то строительные материалы, пытаются хоть как-то подлатать повреждённое жильё. Пытаются бодриться. «А нам тут весело, танцуем каждый день — греемся! — рассказывает Николай, мужчина лет 50. — Шучу, конечно. А что ещё делать?». Отопления, как и воды, а также электричества, в Авдеевке нет.

На юге Авдеевки — карьер, в нём — прекрасное синее озеро. Раньше, до войны, это было любимым местом отдыха авдеевцев. Вокруг карьера — дачи: большие и маленькие, совсем пустячные домики и вполне капитальные постройки. Но линия фронта отсюда находится буквально рядом, так что дачный посёлок мёртв, заброшен людьми. Дома разбиты, многие ещё и разграблены. Стаями бродят дичающие собаки и кошки. Впрочем, дачный посёлок не совсем мёртв: на одной из улочек встречаем старенького дедушку. Узнаём у него дорогу. «Вы только к озеру не ходите, — предостерегает нас он. — Там всё заминировано, растяжки стоят».

Возвращаемся назад, в Донецк. Бросаю прощальный взгляд на коксохимкомбинат — больное и старое сердце Авдеевки, которое стучит из последних сил. Впереди — фронтовая дорога с уже знакомыми приметами: сгоревший «КамАЗ», разрушенная заправка (осенний ветер качает обрывки металлической крыши), взорванный мост. А вот и блокпост ДНР. Въезжаем в Донецк. Я «дома».

Ирина Лашкевич