Менеджер проектов Фонда Елены Пинчук «АНТИСПИД»
Благотворительность делает меня бессердечной
Мои слова о мафии среди попрошаек не станут революционными. Но как ни странно, сколько бы мы, профессиональные благодетели, не говорили о целых иерархиях и темных империях псевдонищих - обыватели продолжают бросать монетки и мелкие купюры, торопясь домой к ужину или на вечеринку. Как бы очищают совесть и, быстро отворачиваясь, бегут дальше по своим делам.
Но cегодня я даже не об этом. А скорее уже о следующем уровне «очистки совести» - сознательном. Когда человек осознает необходимость помогать, когда чувствует внутреннюю потребность сделать что-то для других. Когда он знает пару-тройку фондов или волонтерских организаций. Вот тут возникает вопрос, каким же органом принимать решение, кому же помочь, в таком-то изобилии проблем, которые существуют в нашей стране. Детям, старикам, собакам, бойцам в АТО?
Тут самое время перейти к личным примерам. Очень часто в малознакомых или совсем незнакомых компаниях, когда вдруг речь заходит о благотворительности, а я объявляю, что работаю в благотворительном фонде, разговор переходит в неожиданное русло. И если опустить забавные выражения лиц импортных мужчин в дорогих костюмах, которые вдруг узнают о 60% новых случаев ВИЧ-инфекции, которые происходят в Украине при незащищенном половом контакте (сделайте поправку на то, что они уже успели оценить концентрацию женской красоты на квадратном метре), то большинство начинают спорить со мной о том, что важнее, спасти умирающего ребенка или запустить программу заместительной терапии, например. Одного единственного ребенка. У которого шанс выжить 5-10% из ста. Потому что у него редкий сложный диагноз с малой вероятностью успешного лечения. Или целую программу, в которой смогут принять участие сотни или даже тысячи потребителей наркотиков, чтобы начать новую жизнь.
Я специально привожу столь гротескный пример. Ведь на одной чаше весов - жизнь маленького, ни в чем не повинного создания. Его огромные глаза полны грусти и боли, а в доме уже не слышно его смех. Он скорее всего не пойдет в первый класс. Не влюбится в первый раз. Но на другой чаше весов - сотни жизней. Жизней, в которых допустили ошибки. Жизни людей, которые оступились. Сознательно. И не смогли пока встать с колен. А ведь это чьи-то дочки-сыночки. Которые в смешных гольфах пошли в первый класс. А потом радовали родителей своими первыми рисунками и сочинениями. А потом подавали такие надежды в математике или истории. А потом впервые влюбились. Но не в того или не в ту. И вот они уже отравляют жизнь, и не только себе. Страдают их родители и близкие. Страдают соседи, вечно переживающие за безопасность своих детей и чистоту в подъезде. Страдают старенькие бабушки из дома за углом, у которых в исступленных поисках денег на новую дозу отнимут копеечную пенсию. В этой цепной реакции уже не сотни и тысячи, а сотни тысяч. А программа заместительной терапии как раз позволяет разорвать эту цепь. Специальная медицинская программа помогает потребителю день за днем снижать свою зависимость, а однажды и вовсе от нее избавится, вернуться к обычной жизни, найти работу и позволить родным, друзьям и соседям выдохнуть и перестать бояться.
И вот наступает момент принятия решения. Кому же помочь. Одному человеку, который безусловно вызывает больше симпатии и сочувствия. Или нескольким, которые, возможно, жалости не вызывают совсем. Потому что «сами виноваты». А помочь всем, как известно, просто не возможно.
Я давно научилась разделять сочувствие и эмпатию. Эмпатия предполагает «погружение» в чужие эмоции, отождествление себя с чужими переживаниями. «А если бы такое случилось со мной, с моим ребенком....». В то время как сочувствие позволяет трезво оценить проблему со стороны и оказать посильную помощь. Другими словами, в благотворительности работает мое тело и мой мозг, который трезво оценивает эффективность возможной помощи, взвешивает и принимает решения. Решения, которые часто теми самыми людьми из малознакомых компаний воспринимаются бессердечными, нелогичными, непонятными и даже жестокими. Я давно перестала реагировать на всхлипы в телефонной трубке офисного телефона. Вопрос-два и решение готово. Нет, конечно, я стараюсь подсказать, куда обратиться человеку, которому наш Фонд помочь не может. Но бывает, что я и сама не знаю, что делать. Тогда сухо приношу извинения и продолжаю помогать тем, кому знаю как и зачем. Мое сердце я оставляю для своей семьи, друзей, близких и любимых.
Не буду врать, иногда стук сердца заглушает голос разума. Когда чья-то личная история вдруг заставляет мурашек бегать по коже. Когда я вовлекаюсь настолько, что мое поведение становится иррациональным. Тогда я действую сердцем, но уже вне рамок своих профессиональных обязанностей и возможностей. Я приведу еще один пример из своей жизни. Однажды в ней появился мальчик. ВИЧ-позитивный мальчик-сирота, который жил в интернате. Он меня очаровал. Очаровал настолько, что начал вить веревки. К примеру, я покупала ему дорогие вещи, чего категорически делать нельзя. Мне звонил директор интерната, удивлялся, как я, человек не один год работающий с детьми-сиротами, допускаю такие ошибки. Ведь ребята постарше и посильнее в таких случаях просто избивают и забирают дорогие вещи. Увы, это реалии подобных учреждений. Но и это еще не все. Мне разрешали забирать его на выходные. Мы ходили в кино, рестораны, игровые центры, аквапарки. В общем, я старалась подарить ему впечатления, которых у него не было в обычной жизни. Мне нравилось общаться с ним, когда день за днем он ракрывался, говорил о своих страхах и мечтах, интересах и надеждах. И вот однажды, когда мы расставались после очередного прекрасного выходного дня, он посмотрел на меня глазами полными слез (он не плакал, слезы просто стояли в его глазах) и спросил: «Почему ты меня не забираешь?». По дороге домой, когда я сама из последних сил держалась, чтобы не заплакать, вдруг осознала, какую ошибку совершила. Я тешила себя мыслью, что покажу малышу другую жизнь, замотивирую его хорошо учиться, заниматься спортом, чтобы однажды он сам смог пригласить меня в кино. Но в действительности я совершила жестокий поступок - я подарила ему надежду, которой заведомо не суждено было осуществиться. По ряду причин я не могла забрать ребенка к себе. А ему было плевать на все развлечения - он просто хотел семью. Раз за разом я просто напросто дразнила его. Но от чистого сердца! Ведь именно сердце подсказывало мне, что я должна сделать все возможное для этого ребенка. «Возможное» на мой субъективный взгляд. Оказалось, я просто разбила сердце ему. Сейчас мальчику уже 16, он живет в приемной семье в США. Как я узнала недавно, он решил принять духовный сан. Честно скажу, мое сердце снова забилось. Но я остановила свой порыв снова выйти с ним на связь. Мой взгляд был трезвым и профессиональным. Мозг восторжествовал.
Этот блог - не инструкция, не руководство к действию. Это скорее мои реалии. Объяснение того отпечатка, который наложила на меня профессия. Профессия, которую я по-настоящему люблю уже больше 8 лет. Я не призываю Вас быть черствыми. Я ни в ком случае не отговариваю совершать эмоциональные поступки. Потому что именно такие поступки «сердцем» и могут подарить те самые 5 шансов из ста маленькому герою моей истории. Но если Вы хотите помогать системно, если Вам не чужды понятия эффективности и рациональности пусть и в столь щепетильном вопросе, то позвольте профессионалам Вам помочь. Обязательно включайте мозг для принятия решений. Потому что благотворительностью нужно заниматься не только с любовью, но и с умом.