На одном из недавних заседаний Кабинета министров его глава А.Яценюк подчеркнул необходимость принять два новых закона — об образовании и о науке и научно-технической деятельности, который, в частности, предполагает изменения в финансировании научной отрасли страны. "У нас много научных институтов, финансирующихся государством. Вместо научных работ мы получаем пачки финотчетов. Нам нужно от количества перейти к качеству. Украина за всю свою независимость не воспитала ни одного Нобелевского лауреата. Может, нам следует вложить деньги в одну отрасль науки, но сделать это так, чтобы мир заговорил о наших изобретениях?" — поставил вопрос ребром премьер.
Собственно, о необходимости определиться с приоритетами в науке, выделив собственную идентичность в этой сфере, у нас говорят давно, впрочем — безуспешно. Действующую практику финансирования науки признают неэффективной сами же ученые, однако попытки ее изменить каждый раз встречают сопротивление. По мнению директора Института физиологии им. А.Богомольца НАН Украины академика НАНУ Олега Крышталя, теперь, когда страна переживает сложное время, спасение для отечественной науки — создание ключевых лабораторий.
—Прожив жизнь в науке, я считаю, что мой авторитет позволяет мне быть совершенно откровенным и говорить о том, что кому-то может не нравиться. Имея за плечами большой опыт работы в близкой мне научной отрасли, а также опыт эксперта в организации науки на международном уровне, полагаю, что у меня есть на это право. Я работал в разных международных учреждениях и организациях, среди них, например, Wellcome trust, которая финансирует медико-биологические исследования в мировом масштабе. Так что знаю, чего стоят те или иные исследования, поскольку разбираюсь в этом.
Но есть вещи, которых я понять не могу. В частности — как можно в нынешних условиях удержать украинскую науку в том объеме, который мы имеем, то есть с большим количеством учреждений, институтов, занятых в ней людей. Не беру на себя смелость предложить какой-либо рецепт. Но я доподлинно знаю, что нужно сделать, чтобы сохранить ту часть украинской науки, которая работает на международном уровне. Я инициировал эту идею, и она показала себя, так сказать, в бою.
— Боевой отряд (батальон?) украинской науки — ключевые лаборатории? И где они?
— (Пауза). Три года назад была создана первая в Украине ключевая лаборатория по молекулярной и клеточной биологии. Теперь ее уже нет. Закрыли еще во время предыдущего правительства. Мотивация железная — нет денег. Хотя вместо этой открыли другую, решив, что есть что-то важнее для украинской науки, чем биология. Судьба другой так же не определена, обновленный закон о науке ждет принятия в парламенте…
— Проблема только в отсутствии законодательного поля или же есть какие-то другие факторы?
— Закон можно принять (и таки когда-то он будет принят), а вот консерватизм нашей научной бюрократии — непреодолим. Хотя идея реализации ключевых лабораторий не нуждалась в каких-то радикальных реформах, эта форма организации научных исследований вполне естественно вписывается в отечественную научную систему, и достойной альтернативы ей в наших обстоятельствах не найти. По моему глубокому убеждению, ключевые лаборатории — единственная возможность сохранить центры настоящей науки мирового значения в Украине для воспроизведения и развития в перспективе.
— В конце концов, об этом свидетельствовал успех работы первой ключевой лаборатории в Украине, — международная экспертная группа во главе с лауреатом Нобелевской премии Эрвином Нэером дала беспристрастную оценку полученным результатам (ZN.UA, № 18, 2012 г.) Казалось бы, наука в Украине возрождается, в лабораторию потянулась молодежь…
— Задор, с которым работали молодые исследователи рядом с опытными учеными, и обусловил успех. Государство израсходовало около 2 млн долл. (в гривневом эквиваленте) на нашу ключевую лабораторию и получило много публикаций в ведущих международных научных журналах. Собственно, речь идет о мировом научном признании наших достижений. Причем уже почти два года денег на исследования в рамках проекта у нас нет, а публикации еще идут. В нынешнем году их было около двух десятков, это только по результатам нашего института.
Ключевая лаборатория была создана на базе трех научных учреждений Национальной академии наук — Института физиологии им. А.Богомольца, Института молекулярной биологии и генетики и Института биологии клетки во Львове. По сути, в этих институтах сосредоточено 99% всех украинских ученых, имеющих международный рейтинг. Государство императивно должно сохранить такие островки сопротивления энтропии во всех отраслях науки, где они есть. Говорю это от лица ученых, работающих на международном уровне и задействованных в паутине международных научных связей.
Времена, когда нашу лучшую науку подкармливали из-за рубежа, миновали. Международное сообщество через грантовые организации продолжительное время поддерживало украинских ученых. Лишь теперь, спустя время, можно говорить уверенно о величии замыслов таких людей как Сорос. Людей, понимающих ценность знания. Поэтому крайне важно, чтобы наше общество опомнилось от разноголосицы мнений и суждений и осознало, что настоящая наука — это такая же ценность, как и золото. И даже ценнее чем золото, ведь драгоценный металл добывать хоть и трудно, но на это требуется значительно меньше времени, нежели на взращивание новых поколений ученых.
— Секвестрование бюджета на науку, в частности академическую, не обещает ничего хорошего…
— Это приведет к тому, что последние возможности заниматься настоящей наукой в стране будут исчерпаны.
— Каким, на ваш взгляд, может быть выход из ситуации?
— Выход можно разглядеть только в том случае, если во тьме будет теплиться огонь.
— "Тьма костра не разжигает…"
— Тьма — в смысле необразованности, научно-культурной отсталости. И чтобы теплился огонь знаний, нужно минимальное финансирование. Поддержки, которую мы получали для финансирования ключевой лаборатории, было достаточно для того, чтобы этот огонь не угасал.
Один миллион долларов в год на всех биологов с международным именем, которые есть в Украине, — это совсем немного, а по мировым меркам — крохи.
— Так называемое базовое финансирование не позволяет проводить исследования?
— Его хватает лишь на то, чтобы выплачивать небольшую зарплату. Даже коммунальные затраты наш институт покрывает за счет аренды. Все это вполне официально, существуют утвержденные нормативы и тарифы. Вдумайтесь лишь: существование всемирно известного института жестко зависит от способности сдавать в аренду треть своих площадей.
— У нас не так много осталось ученых мирового уровня...
— В Украине есть всего приблизительно полтысячи ученых, имеющих определенный индекс цитирования. И примерно у половины из них количество ссылок, которое измеряется сотнями, — это известные в мире науки люди. Они представляют разные научные отрасли — химию, физику и т.п. К сожалению, среди них нет нобелевских лауреатов, но для того, чтобы они появились, необходим совсем другой уровень финансирования.
В 2010 г. я обратился к высшему государственному руководству с предложением создать государственные ключевые лаборатории. Под их крышей можно было бы создать условия для проведения исследований на современном уровне, предоставив для этого рейтинговым украинским ученым хотя бы минимальные средства. Речь идет далеко не о заоблачной сумме. Достаточно создать десяток таких ключевых лабораторий, на что потребуется 10—15 млн долл.
Я уже ранее подчеркивал, что по такому пути — создания ключевых лабораторий и обеспечения режима благоприятствования их деятельности — пошел Китай. Так началась современная китайская наука. Более того, сотрудничая с традиционными научными учреждениями, ключевые лаборатории постепенно подтягивают их до международного уровня.
Государству нужна критическая масса ученых международного уровня. Если государство не примет меры для сохранения этих ученых, то оно совершит преступление перед последующими поколениями своих граждан.
Огонек мировой науки, который вопреки всему теплится в Украине, не должен угаснуть под ледяным душем секвестра.