Новости
Чем грозит миру интернет социализация
Социальные сети (а вернее, социальные медиа) появились совсем недавно, однако они уже успели занять в нашей жизни достаточно большое место. Один из авторов популярного блога TechCrunch, Пол Карр, решил выяснить, насколько важны социальные медиа и каков их вклад в изменение мира, Предлагаем вам перевод одной из его статей на эту тему.
Если задуматься, то Малкольм Гладуэлл – автор известной книги «Переломный момент» и постоянный автор многих интеллектуальных журналов, и Крис Диксон – один из основателей веб-сервиса Hunch, и инвестор Skype, Foursquare, Stack Overflow и некоторых других, имеют немало общего.
И Гладуэлл, и Диксон отлично умеют выдавать длинные и тщательно продуманные ответы на прямолинейные откровенные вопросы. И Гладуэлл, и Диксон смогли превратить свою страсть в успешную карьеру и за счет этого прилично заработать.
Но есть один вопрос, в котором, если можно верить тому, что они написали, их мнения расходятся: значение Твиттера в построении отношений и изменении мира.
Расхождение во взглядах началось после того, что Гладуэлл опубликовал статью в журнале “ New Yorker”. В этой статье он рассуждал о том, что социальные медиа подходят только для изменения маломасштабных вещей, которые не имеют фундаментального значения для будущего. По мнению Гладуэлла, для осуществления существенных изменений, революций того или иного рода, участники должны быть связаны социальным связями из реального мира, – такими, как дружба, преданность или страх. Однако такие сильные связи не могут возникать при электронном общении.
Разбирая конкретные примеры, автор статьи старался развенчать популярные мифы, которые возникли вокруг высокой эффективности социального взаимодействия, включая волну Иранских протестов (основным нареканием был тот факт, что большая часть протестного контента была написана по-английски сочувствующими пользователями за пределами Ирана), Молдовскую «Твиттер-революцию» (“небольшая театральная постановка, созданная силами правительства” в стране, где “зарегистрировано мало Твиттер-аккаунтов”) и даже историю Самира Батиа, чья борьба с острой лейкемией послужила причиной к началу онлайн-кампании, в результате которой более 25 000 человек зарегистрировались в базе данных доноров костного мозга (в результате этого нашелся подходящий донор для самого Самира).
В последнем случае, Гладуэлл признает успех кампании, но отмечает тот факт, что этот успех был достигнут лишь потому, что от многочисленных “друзей” в Твиттере и Фейсбуке требовались только очень простые и быстрые действия (например, поставить свою подпись под петицией) и они не подвергали себя никакому риску.
Крис Диксон не согласен с этим утверждением. В одной из записей в своем блоге, он признает, что “не уверен, насколько верны слова Малькольма Гладуэлла о том, что “революцию не затвитят”, но ”Я могу сказать точно, что тот Твиттер, который описывается [Гладуэллом] – это совсем не тот Твиттер, который я знаю”. Он продолжает…
“Мне удалось создать гораздо более прочные социальные связи через Твиттер (и блоггинг), чем через любые другие способы коммуникации, которые я пробовал до этого. Сначала такие взаимоотношения очень не прочны – это всего лишь ретвит, реплай или комментарий в блоге, однако в дальнейшем начинается дискуссия, и в результате этого очень часто появляются новые друзья или деловые партнеры.»
На самом деле, Диксон не замечает того, что фактически он соглашается с Глауэллом: «Мне удалось создать гораздо более прочные социальные связи через Твиттер (и блоггинг), чем через любые другие способы коммуникации».
И как эти связи проявили себя?
“Сначала такие взаимоотношения очень не прочны– это всего лишь ретвит, релай или комментарий в блоге, однако в дальнейшем начинается дискуссия, и в результате очень часто появляются новые друзья или деловые партнеры.”
Определенно, ретвиты, реплаи и комментарии – это изначально слабые связи, но часто именно с них начинаются настоящие обсуждения, дружба и деловые отношения. Никто не спорит с тем, что Твиттер – это прекрасный способ найти новых людей, некоторые из которых со временем могу превратиться в нечто большее, чем 140-символьная строчка из био и аватары размером 73 х 73 пикселя.
Как и большинство взаимоотношений, они не становятся значимыми до тех пор, пока не вышли за пределы социальных медиа – сначала обмен СМС-ками, потом телефонный звонок и наконец, встреча вживую. Чем дальше отношения уходят от Твиттера, тем больше вырастает их значение. Реальный мир придает ценность отношениям – это именно то, что часто не могут заметить и понять сражающиеся под флагами современных технологий фанаты социальных сетей.
Что приводит ко второй, и гораздо более опасной позиции, которые также нередко разделяют фанатики: несоответствие целей и средств, идея того, что сказать что-то эквивалентно тому, чтобы сделать это что-то.
Рассмотрим наиболее популярные виды кибер-действий: присоединиться к группе в Facebook «Защитим Дарфур», перекрасить свою аватару в оранжевый для Бирмы, поменять в своем профиле местоположение на Тегеран в знак поддержки Иранских протестующих, поменять в MySpace музыку на Марсельезу в знак поддержки французским студентам, или еще какая-нибудь другая модная сетевая глупость, направленная на демонстрацию солидарности с той или иной группой угнетаемых или обиженных. Да, это помогает нас чувствовать себя немного лучше, но на самом деле ничего принципиально не меняет; однако давайте вернемся к Гладуэллоу…
“Страничка на Фейсбуке “Save Darfur Coalition” насчитывает 1,282,339 участников, при этом этом каждый в среднем пожертвовал 9 центов. Вторая по величине страница по сбору пожертвований для Дарфура насчитывает 22,073 участника, которые в среднем пожертвовали по 35 центов. У страница “Help Save Darfur ” 2,797 участников, которые в среднем, передали по 15 центов.”
Именно здесь кроется проблема мифа о том, что социальные медиа могут сподвигнуть людей к активным действиям, и именно это заставляет тех из нас, кому нравятся социальные сети, так активно бросаться на защиту в ответ на любые нападки.
Иногда эти нападки обоснованы.
А иногда… Твиттер и Фейсбук вводят в заблуждение даже весьма неглупых людей так, что они считают, что могут завести важные взаимоотношения при помощи всего 140 символов. И точно так же заблуждаются миллионы здравомыслящих людей, которые выражают свое мнение при помощи бесконечных бессмысленных цифровых жестов поддержки вместо того, чтобы просто выйти на улицы или выписать чек…
С другой строны, социальные медиа позволяют студенту из Техаса узнать о том, что в маленькой Молдове проходят протесты. Вряд ли он знает, где находится эта страна, и еще менее вероятно, что он бы услышал об этом событии, если бы не Твиттер.
Таким образом, я думаю, что Твиттер может изменить мир. Но он является только одним из шагов, которые нужно сделать для этого. Твиттер может стать тем фактором, который заставит встать и выйти на площадь. Если ничего не делать – ничего не произойдет. Если делать только в онлайне – произойдет, но не так быстро.
А как думаете вы? Может ли Твиттер изменить мир?
Если задуматься, то Малкольм Гладуэлл – автор известной книги «Переломный момент» и постоянный автор многих интеллектуальных журналов, и Крис Диксон – один из основателей веб-сервиса Hunch, и инвестор Skype, Foursquare, Stack Overflow и некоторых других, имеют немало общего.
И Гладуэлл, и Диксон отлично умеют выдавать длинные и тщательно продуманные ответы на прямолинейные откровенные вопросы. И Гладуэлл, и Диксон смогли превратить свою страсть в успешную карьеру и за счет этого прилично заработать.
Но есть один вопрос, в котором, если можно верить тому, что они написали, их мнения расходятся: значение Твиттера в построении отношений и изменении мира.
Расхождение во взглядах началось после того, что Гладуэлл опубликовал статью в журнале “ New Yorker”. В этой статье он рассуждал о том, что социальные медиа подходят только для изменения маломасштабных вещей, которые не имеют фундаментального значения для будущего. По мнению Гладуэлла, для осуществления существенных изменений, революций того или иного рода, участники должны быть связаны социальным связями из реального мира, – такими, как дружба, преданность или страх. Однако такие сильные связи не могут возникать при электронном общении.
Разбирая конкретные примеры, автор статьи старался развенчать популярные мифы, которые возникли вокруг высокой эффективности социального взаимодействия, включая волну Иранских протестов (основным нареканием был тот факт, что большая часть протестного контента была написана по-английски сочувствующими пользователями за пределами Ирана), Молдовскую «Твиттер-революцию» (“небольшая театральная постановка, созданная силами правительства” в стране, где “зарегистрировано мало Твиттер-аккаунтов”) и даже историю Самира Батиа, чья борьба с острой лейкемией послужила причиной к началу онлайн-кампании, в результате которой более 25 000 человек зарегистрировались в базе данных доноров костного мозга (в результате этого нашелся подходящий донор для самого Самира).
В последнем случае, Гладуэлл признает успех кампании, но отмечает тот факт, что этот успех был достигнут лишь потому, что от многочисленных “друзей” в Твиттере и Фейсбуке требовались только очень простые и быстрые действия (например, поставить свою подпись под петицией) и они не подвергали себя никакому риску.
Крис Диксон не согласен с этим утверждением. В одной из записей в своем блоге, он признает, что “не уверен, насколько верны слова Малькольма Гладуэлла о том, что “революцию не затвитят”, но ”Я могу сказать точно, что тот Твиттер, который описывается [Гладуэллом] – это совсем не тот Твиттер, который я знаю”. Он продолжает…
“Мне удалось создать гораздо более прочные социальные связи через Твиттер (и блоггинг), чем через любые другие способы коммуникации, которые я пробовал до этого. Сначала такие взаимоотношения очень не прочны – это всего лишь ретвит, реплай или комментарий в блоге, однако в дальнейшем начинается дискуссия, и в результате этого очень часто появляются новые друзья или деловые партнеры.»
На самом деле, Диксон не замечает того, что фактически он соглашается с Глауэллом: «Мне удалось создать гораздо более прочные социальные связи через Твиттер (и блоггинг), чем через любые другие способы коммуникации».
И как эти связи проявили себя?
“Сначала такие взаимоотношения очень не прочны– это всего лишь ретвит, релай или комментарий в блоге, однако в дальнейшем начинается дискуссия, и в результате очень часто появляются новые друзья или деловые партнеры.”
Определенно, ретвиты, реплаи и комментарии – это изначально слабые связи, но часто именно с них начинаются настоящие обсуждения, дружба и деловые отношения. Никто не спорит с тем, что Твиттер – это прекрасный способ найти новых людей, некоторые из которых со временем могу превратиться в нечто большее, чем 140-символьная строчка из био и аватары размером 73 х 73 пикселя.
Как и большинство взаимоотношений, они не становятся значимыми до тех пор, пока не вышли за пределы социальных медиа – сначала обмен СМС-ками, потом телефонный звонок и наконец, встреча вживую. Чем дальше отношения уходят от Твиттера, тем больше вырастает их значение. Реальный мир придает ценность отношениям – это именно то, что часто не могут заметить и понять сражающиеся под флагами современных технологий фанаты социальных сетей.
Что приводит ко второй, и гораздо более опасной позиции, которые также нередко разделяют фанатики: несоответствие целей и средств, идея того, что сказать что-то эквивалентно тому, чтобы сделать это что-то.
Рассмотрим наиболее популярные виды кибер-действий: присоединиться к группе в Facebook «Защитим Дарфур», перекрасить свою аватару в оранжевый для Бирмы, поменять в своем профиле местоположение на Тегеран в знак поддержки Иранских протестующих, поменять в MySpace музыку на Марсельезу в знак поддержки французским студентам, или еще какая-нибудь другая модная сетевая глупость, направленная на демонстрацию солидарности с той или иной группой угнетаемых или обиженных. Да, это помогает нас чувствовать себя немного лучше, но на самом деле ничего принципиально не меняет; однако давайте вернемся к Гладуэллоу…
“Страничка на Фейсбуке “Save Darfur Coalition” насчитывает 1,282,339 участников, при этом этом каждый в среднем пожертвовал 9 центов. Вторая по величине страница по сбору пожертвований для Дарфура насчитывает 22,073 участника, которые в среднем пожертвовали по 35 центов. У страница “Help Save Darfur ” 2,797 участников, которые в среднем, передали по 15 центов.”
Именно здесь кроется проблема мифа о том, что социальные медиа могут сподвигнуть людей к активным действиям, и именно это заставляет тех из нас, кому нравятся социальные сети, так активно бросаться на защиту в ответ на любые нападки.
Иногда эти нападки обоснованы.
А иногда… Твиттер и Фейсбук вводят в заблуждение даже весьма неглупых людей так, что они считают, что могут завести важные взаимоотношения при помощи всего 140 символов. И точно так же заблуждаются миллионы здравомыслящих людей, которые выражают свое мнение при помощи бесконечных бессмысленных цифровых жестов поддержки вместо того, чтобы просто выйти на улицы или выписать чек…
С другой строны, социальные медиа позволяют студенту из Техаса узнать о том, что в маленькой Молдове проходят протесты. Вряд ли он знает, где находится эта страна, и еще менее вероятно, что он бы услышал об этом событии, если бы не Твиттер.
Таким образом, я думаю, что Твиттер может изменить мир. Но он является только одним из шагов, которые нужно сделать для этого. Твиттер может стать тем фактором, который заставит встать и выйти на площадь. Если ничего не делать – ничего не произойдет. Если делать только в онлайне – произойдет, но не так быстро.
А как думаете вы? Может ли Твиттер изменить мир?
Заметили ошибку?
Выделите ее и нажмите Ctrl+Enter, чтобы сообщить об этом редакции.