Киев

Пасмурно

Ольга Сумская не призналась, что ей милее – весна, лето, осень или зима. Зато рассказывала, что артистам в силу профессии может на морозе быть очень жарко, и зябко в летний зной.

- Я не могу сказать, что не люблю дождь, я люблю в такую умиротворяющую погоду посидеть дома. Когда солнце светит, хочется как раз выйти на улицу, побыть на природе и насладиться картинкой – или снежной или летней. Если честно – иногда такой загруженный график, что порой не замечаешь, что там творится на улице, автоматически садишься в машину. Нет, конечно, погодой я интересуюсь, утром обычно смотрю на градусник, для того, чтобы правильно одеться, одеть ребенка, в первую очередь. Вот так вроде бы апрель, а вы видите, что на улице твориться, достаточно зимние температуры. Но мы все ждем тепла!

- А в детстве, когда у вас было больше свободного времени – какое время года вы любили больше?

- Конечно, как все дети я обожала лето. Я же не исключение из правил. И грозы я боялась тоже. Главное – спрятаться и уже из дома можно восхищаться всеми этими раскатами грома, стеной ливня перед окном, бегущими по земле ручьями… А погоду я люблю всю, я всегда подстраивалась. Артисты могут сниматься зимой неглиже, снимать летние сцены зимой, так и было очень много раз. Что-то недосняли летом, и вешаем листики на деревья для крупного плана. Или летом мы снимаем зимние сцены - и засыпаем пену, чтобы изобразить стужу среди зноя – вот это бывает частенько.

- Расскажите о каких-нибудь подобных случаях.

- Я снялась в более тридцати фильмов, сразу и не упомнишь. К примеру, «Роксолану» мы снимали летом, в Крыму мы ее сняли практически во всех исторических местах, в том числе в Бахчисарае во дворце султана. В то лето была жуткая жара, понятно, что кое-что недосняли, и потом снимали на территории киностудии имени Довженко. Как сейчас помню, было минус 15! Это было очень забавно, мы снимали карету Сулеймана, некоторые другие сцены, а играем-то Турцию, жаркое время. А ничего не можно поделать – мы произносим фразы, а у нас изо рта пар идет! И режиссер Борис Константинович Небиеридзе просил нас говорить не слишком темпераментно. Для того, чтобы меньше пара шло изо рта мы придумали говорить «в себя» Это было очень смешно. Потом на озвучке все сделали как надо, на компьютере убрали пар. Минус 15 на улице, ноль градусов в павильоне, а мы в одних туниках шелковых… Это конечно не дай Бог, но всякое бывало. Но главное – никто не заболевал.

- Что помогало держаться и не заболеть - кураж?

- Кураж, ответственность, все выкладывались, никто на температуру в павильоне внимания не обращал.

- Вам наверняка приходилось играть роли – символ той же весны или зимы?

- Ну уж снегурочек мы переиграли… И символ весны был. Да разные были роли. В фильме Наталии Мотузко «Голос травы», снятом на Одесской киностудии, я играла ворожку Лялю, и, кстати, за эту роль получила гран-при на российском кинофестивале «Созвездие». Это достаточно собирательный образ и зимы, и весны, символический образ вселенной – ворожки Ляли. Мне приходилось в каждой роли искать настроение, черпать силы от природы. Услышать этот голос травы, это небо, солнце, почувствовать всю эту энергетику. Безусловно, на артиста все э это влияет. Сегодня больше шаблона, все эти сценарии многосерийные не особо замечаешь, что там за природа. Конечно, раньше снимали такие живописные картины. В начале моей творческой карьеры в 16 лет я снялась в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» – живописнейшее село Шишаки на Полтавщине – это все так красиво запечатлялось, и потом смотришь и думаешь – неужели мы это все застали. Это надо еще уметь снимать – природу, это не каждый режиссер умеет воссоздать. Смотришь иногда ту и иную картину известного какого-то режиссера, гениальную работу – и думаешь: вот кадр, раз – и полотно! И живопись. Надо быть художником!

- Какая стихия вам ближе - ветер или огонь?

- Я ничего не боюсь. Я в плане воплощения на экране... Мне ветра хотелось бы сыграть, какую-то огненную, невероятно энергетическую какую-то женщину. Впрочем, у меня был такой образ, достаточно яркий. У Натальи Сергеевны Бондарчук два года назад мы снимали фильм о Гоголе. Времени уже достаточно прошло, но надеемся, что картина вскоре все-таки выйдет на экраны. Так вот, у меня там был образ мадам Фаталь, роковой женщины Николай Васильевича Гоголя. Она появлялась как раз в огне. Передо мной были факелы, специально держали огонь, у меня были голубые линзы, волосы развевались. Очень красиво, как раз такой огненный образ мадам Фаталь, причем эта не первая встреча с Николай Васильевичем, я играла его музу, по сути эту же женщину, в Вечерах на хуторе близ Диканьки. Ведь можно считать мадам Фаталь музой, но в другом сюжетном воплощении…

- Порой приходят мысли, что большинство того, что происходит в Украине, пишется Гоголем где-то там наверху. Такая фантасмагория.

- Мне кажется, что ничего не происходит, нечем похвастаться. Ни огня, ни ветра, ни цунами, ничего. Нам бы хоть ветерок какой-нибудь. Честно вам сказать, хоть какое-нибудь землетрясение маленькое – один-два балла, чтобы хоть чуть-чуть встряхнуть нашу кинематографическую действительность. Пусть хоть ветром надуло бы нам хоть что-нибудь, хоть как-нибудь! Потому что нашим руководящим товарищам далеко все равно, что здесь происходит с кинематографом, с искусством и вообще с культурой в целом. Мы очень хотим как раз каких-то перемен погодных, щоб сонячні промені нарешті торкнулись України в цьому плані.

Гришина Оксана
08.04.2011