Здесь мы уже были

Отправным пунктом на маршруте по местам Бурлюка у нашей небольшой харьковской «делегации» стал Лебедин. Я писал о своем первом путешествии в старинный украинский городок на страницах «Хайвея» («Мазепа за любовь: сцены из жизни украинской провинции»).

Поэтому несколько слов о новых впечатлениях, в сравнении.

Лебединский музей с уникальным собранием картин нельзя сказать, что процветает, но продолжает выживать. Если в прошлый раз я сетовал, что даже в таком уважаемом учреждении культуры нельзя приобрести ничего по истории самого музея и городским достопримечательностям, то здесь изменения налицо. Имеется приемлемый проспектик по Лебедину и разверточка по музею, пусть и напоминающая самиздат или издательские «чудеса» периода горбачевской кооперации, однако же, дающая представления о главных «изюминках» экспозиции. Сравнить данное событие с полетом в космос нельзя, а вот с первыми рисковыми опытами воздухоплавания, вполне. Главное, не останавливаться.

Порадовал и первый взгляд на памятник национального значения – деревянную Воскресенскую церковь конца 18 века, называемую лебединцами запросто «кобещанской», согласно традициям местной топонимики. Так вот, если в минувший раз весь ее вид просил срочного ремонта, то по прошествии года мы на него и попали. Из открытых настежь дверей довольно немолодые прихожане выносили нехитро сколоченную утварь. Батюшка, перемазанный в известке, восседал на крыше, но, завидев незнакомых приезжих, на всякий случай спустился «с небес на землю». Мало ли, что, а вдруг каких-то чиновников принесло или, дай Бог, благородных жертвователей. Под первую категорию мы точно не попадали, зато были благодарными слушателями, которым батюшка и высказал наболевшее, насчет отсутствия средств и помощи от властей.

А вот здесь зарыта большая собака и сложно сказать, кто ее больше «в землю закопал и надпись написал». Проблема эта общеукраинских масштабов. Церковь у нас по-прежнему отделена от государства. Так? Так! Государство решило вернуть церкви ее достояние, в том числе памятники архитектуры, предметы искусства и т.п. по принципу Богу Богово. Стало быть «кесарь», т.е. держава формально не должна содержать постройки, принадлежащие церкви, хоть это уникальный собор, хоть новодел. Так? Так! А может и не так… Если собор занесен в государственный реестр, как памятник, кто должен следить за его состоянием? Святой Петр с ключем или сельский ключник, или госчиновник, тоже с ключем… от «лексуса» и прочих положенных им на себя родного благ.

Сколько разговоров о том, что священники плачутся об отсутствии средств, но не желают допускать профессиональных реставраторов, даже за абсолютно бесплатно. За примерами не ходить. Именно такой вариант был предложен моим коллегой, не последним человеком в деле реставрации, лебединскому священнику. Студентам-реставраторам старших курсов нужна достойная практика, в провинции прожить дешево, за несколько сезонов можно было поднять все, что есть стоящее в храме: старые иконы, хоругви, росписи. По-настоящему, бережно, по всем правилам. Увы, похоже, и на этот раз батюшка нас не услышал (хотя, скорее по привычке и записал адрес в «амбарную» книгу). Он все ссылался, что ему и так помогает какая-то местная самодеятельная иконописная мастерская. Ее дешевые, яркие, как кришнаитские картинки, литографии, стоящие здесь же, наверное, устраивают и батюшку и его приход. Тогда, почему государство должно давать деньги на все эти сомнительные восстановительные работы, на дешевых подрядчиков, от которых батюшка пытается выкроить копеечку на прочие церковные нужды? Снова здорово. Замкнутый круг.

Батюшку с его кобещанскими прихожанами понять можно. На самом деле, небогато живут, на периферии, которую не видят ни наяву, ни во сне чиновники с лексусами, имеющие формальное право спать спокойно. Только собору 18 века от всех этих рассуждений лучше не становится, нам «левобережным», у которых подобных церквей – скоро на пальцах руки можно будет пересчитывать. И каково оно будет, терять пальчик за пальчиком, и как потом «культяпками» традиции восстанавливать, «новую мораль» строить. Много потом еще думалось об этом в течение всей поездки.

Где ступала нога человека

Ночь мы провели в частной лебединской гостиничке. Таких в городе уже две. Изнаночно-лицевая сторона капитализма. Наше временное пристанище расположилось на территории бывшего военного городка, где квартировали советские летчики. Неизвестно, куда улетели они после развала Союза, и какая часть из них осталась выживать на дарах огородов, густо прилепившихся к «городку», давшему Лебедину еще один устойчивый местный топоним. Непривычно проезжать по бывшей воинской части, переделанной под другой уклад, но сохранившей знакомую всем служившим в СА (советская армия – авт.) планировку таких же «городков», разбросанных по 1/6 части суши.

Впрочем, перед нами оказался еще срединный вариант. Солдатские казармы давно разгромлены и растащены на стройматериалы, зато офицерские дома сохранились. Приватная гостиница, как нам объяснили, расположилась в офицерском клубе. Подъехав в указанном направлении, в недоумении остановились. Следы строительного мусора, заколоченные досками пустые глазницы окон. Местные шуточки? Решились проверить. Открываем дверь и оказываемся в просторном холле с биллиардом и… пальмой. Оказывается, гостиница занимает только часть здания, большая половина пока еще не освоена. Простое, по-домашнему вкусное и сытное меню, В нашем двухместном номере есть туалетная комната с умывальником, но душ отсутствует, в «люксе» со всеми удобствами, т.е. душем и телевизором, остановились наши коллеги-дамы. Ночь-две, вполне сносно можно провести, больше, видимо, и не задерживаются.

Получилось уже довольно пространное отступление от темы, но оно не случайно. Ведь, на самом деле, это рассказ о том, как просто потерять и как сложно сохранить, поскольку восстанавливаться после полного разгрома, все равно, что пытаться вручную возрождать феникса, задача далеко не всегда по силам.

Андрей Корнев (Марин)

По материалам сайта  http://h.ua/