Чумак Юрий Владимирович, 36 лет. Родился в городе Павлоград. По образованию учитель истории. Работал учителем, чиновником в горисполкоме. Редактировал газету. Сегодня — заместитель редактора бюллетеня «Права людини» Харьковской правозащитной группы. Женат. Сын — школьник. Увлекается историей и политологией.

ВИКТОР ФОМЕНКО: Юрий Владимирович! Три года назад вы начали судиться с президентом. Чего добились?

ЮРИЙ ЧУМАК: Один суд выиграл, один проиграл. Но не остановился и пошел дальше. Апелляционный суд мне отказал, и теперь буду подавать кассационную жалобу в Высший административный суд. Проблема не только в отказе, но и в его форме. При написании своего решения Апелляционный суд взял те возражения, которые были поданы стороной ответчика, и полностью проигнорировал суть моей жалобы, изложенные в ней нормы Конституции и Административного кодекса… Как по мне, предмет спора очень прозрачный. Президент издавал указы под грифами «Не для печати» и «Опубликованию не подлежит», и я попросил, чтобы были названы эти указы. Мне было непонятно, что президент закрывал за этими грифами от общественности. Я хотел показать, что такая практика неправильна, но для этого надо было проанализировать, что там закрывается. Ответ из Секретариа­та президента пришел только через 13 месяцев. Хотя по закону на это отводится не больше месяца. Фактически, мне отказали, сославшись на Закон «О гостайне». Дескать, нужно иметь допуск, тогда может быть и сообщили бы что-то… Но этих грифов в законе о гостайне нет. А значит, отказ был неправомочным. И тогда я решил его оспорить. Один спор я наполовину выиграл: суд принял решение, что президент, не предоставив мне ответа, был не прав. Но при этом суд отказался обязать президента этот ответ предоставить. Тогда я подал еще один иск, обжаловав письмо Секретариата. На этот раз мне отказали с очень интересной формулировкой: якобы та информация, которую я запрашивал у президента, не касалась меня лично, поэтому и оснований ее запрашивать у меня не было. Хотя в Конституции говорится, что любой человек, не обязательно гражданин Украины, имеет право запрашивать информацию, которую он считает нужной. Причем ограничить доступ к этой информации можно только по закону. А грифы, о которых идет речь, ни одним законом Украины не установлены.

В.Ф.: Но апелляционный суд вас тоже не поддержал…

Ю.Ч.: Я обратился в Апелляционный административный суд, то есть, суд, созданный специально для рассмотрения споров между гражданами, с одной стороны, и государством и органами местного самоуправления​, с другой. Но этот суд полностью унаследовал логику Чугуевского мест­ного суда и отказал мне по всем пунктам. Мало того, он сослался на статью 71 Кодекса административного судопроизводства, где сказано, что стороны должны доказывать свои доводы в суде. То есть, я не доказал, что мне эта информация нужна в рамках моих прав и интересов. Ссылка же на Конституцию, согласно которой «каждый имеет право», не подействовала. Я должен доказать, что я «каждый». Это похоже на необходимость доказать, что я не верблюд… Сам Кодекс административного судопроизводства великолепен. И та же статья 71, вторая часть, говорит четко: в случае, если ответчиком является субъект властных полномочий, то обязанность доказывать, что он поступил правильно, лежит на нем. То есть я ничего не должен был доказывать… Одно из двух: или суд у нас неквалифицированный, или административные суды в большинстве случаев, когда спор идет между человеком и государством, руководствуется не принципом верховенства права, который четко прописан в этом Кодексе, а интересами государства и его чиновников. Если и Высший админсуд не пойдет мне навстречу, я обращусь в Европейский суд по правам человека.

В.Ф.: Вы хотите узнать, чему были посвящены президентские указы. А почему бы не оспорить применение незаконных грифов?

Ю.Ч.: Дело в том, что президент с конца 2006 года отказался от практики использования таких грифов. Ничего неожиданного нет. Не один я подавал такой запрос и судился. Другое дело, что один я хоть половинчатого решения, но добился. Есть гриф, с которым я наполовину согласен, — «Для служебного пользования». Он установлен не законом, а постановлением Кабмина. При этом прописана четкая норма, то есть понятно, в каких случаях гриф ставится, кто его устанавливает, какие лица за это отвечают, как он снимается… В случаях же применения грифов «Не для печати» и «Опубликованию не подлежит» механизма нет: никакие нормативные акты их применение не регулируют. Кстати, Кабмин не только отказался от практики использования таких грифов, но и 19 марта 2008 года их раскрыл. Получается нонсенс — Кабмин демократичнее президента. Министр юстиции четко сказал: грифы незаконны, потому что не установлены ни одним законодательным актом. Тем не менее президентские нормативные акты с этими грифами остаются закрытыми до сих пор. Причем не раскрываются не только указы Ющенко, но и Кучмы… Второй пример неэффективности административных судов — история «Вячеслав Манукян против харьковской милиции». Манукяна регулярно задерживает патруль только потому, что, будучи по национальности армянином, он выглядит, как иностранец. То есть основанием для задержания было не подозрение в совершении правонарушения, а физиономические особенности. Как результат, Вячеслав обвинил правоохранителей в дискриминации.

В.Ф.: Но суд его не поддер­жал…

Ю.Ч.: Суд проигнорировал полностью все доводы Манукяна. Хотя, повторюсь, в Кодексе административного судопроизводства есть замечательные нормы, например, относительно того, что административные суды при вынесении решений обязаны пользоваться практикой Европейского суда. Если нормы нашего права вступают в противоречие с международными нормами, которые Украина ратифицировала, то последние превалируют. Наши суды должны смотреть, какой закон является высшим по силе. В первую очередь они должны руководствоваться Конституцией и законами, а потом уже разными приказами, указаниями, распоряжениями и так далее. Всем этим суд пренебрег. В том числе и ссылками Манукяна на решения Европейского суда по аналогичным искам в России и в других государствах. Впечатление, что все, что Манукян говорил, уходило просто в никуда. Повторюсь: у нас очень неплохой Кодекс. Но когда возникает спор человека и государства, то играет роль старая советская догма о том, что государство — это все, а человек вне государства — никто…

В.Ф.: А какая здесь статистика? Сколько процентов решений в пользу людей, а сколько — в пользу государства?

Ю.Ч.: Точной информацией не обладаю. Но знаю, что успехи есть. Скажем, правозащитники добились, чтобы из больничных бюллетеней убрали диагноз. Диагноз — это конфиденциальная информация человека. Это должны знать лишь двое — врач и больной. Еще пример — губернатор Арсен Аваков доказал, что Харьковский облсовет пытался неправильно лишить его должности. Но Аваков — сам представитель государства, то есть пример не совсем удачный. В целом же, если основываться на резонансных делах, которые проходили через ХПГ или через наших коллег в других областях, чаще суды принимают решения в пользу должностных лиц.

В.Ф.: Нужна судебная реформа?

Ю.Ч.: Не в этом дело. Сейчас речь идет о том, чтобы уже существующие нормативные акты выполнялись. Допускаю, что у нас, как и раньше, действует «позвоночное» право. То есть все делается по звонку: судьям по телефону рекомендуют, как принимать решения. По моему опыту, зачастую суды просто берут часть возражений, которые подают органы власти, убирают кавычки и без комплексов вставляют в свои решения — в мотивационную или резулятивную часть. И при этом совсем не обращают внимания на силу аргументов представителей власти в этих самых возражениях. Точнее, на их слабость.

В.Ф.: Как переломить тенденцию?

Ю.Ч.: Нужно время. Количество административных исков, с которыми граждане обращаются, вырастет. «Задавим» массой… Наконец, третий пример. Прокурор города пытался опротестовать решение горисполкома по поводу срока уведомления о проведении митингов. Сейчас это 10 дней. При этом прокурор сослался на решение Конституционного суда. Харьковский же исполком ссылается на решение Президиума Верховного Совета Советского Союза 1988 года. Однако этот документ устарел. Конституционный суд четко объявил: уведомлять нужно заранее, но конкретные сроки может установить только законодательный орган. При всей моей любви и уважении к Харьковскому горсовету, он не является парламентом всея Украины. К тому же десятидневный срок — это слишком. Этот срок ведет к манипуляциям. Скажем, какая-то организация хочет выступить против горсовета. И подает уведомление не за 10 дней, а за 5. На основании этого проведению мероприятия можно воспрепятствовать. А если речь идет о другой организации, лояльной к горсовету, то я думаю, сроки не будут замечены. Помните, когда приезжал Луценко, Партия регионов организовала пикет, который перешел в митинг? Никто «не заметил», что 10-дневный срок там не был соблюден. То есть это норма, которой можно «играть» в разные стороны. Кстати, я хотел подать иск с требованием об отмене этой нормы. Но, по мнению Высшего административного суда, обжаловать такого рода нормативные акты могут только те граждане, в отношении которых эти акты действуют. То есть я должен подать уведомление, мне должны на основании этого Положения отказать и после этого, как сторона, которая была ограничена в правах, я мог бы судиться. Но я не являюсь жителем Харькова, и никаких пикетов и митингов в городе не проводил. А значит, и права на обжалование Положения не имею. Хотя по идее должна действовать другая норма…