Давид Бурлюк, известен как украинский отец русского футуризма. Выходец из казацкого рода, всколыхнувший Россию, и засеявший семенами нового искусства половину мира. Человек, которому подражал Маяковский, за которым ходила по пятам японская тайная полиция и которого признала своим Америка. На его родине третий раз собираются пленеры художников из Украины и России. И, как обычно, мы мало знаем о своих героях.
Здесь мы уже были
Отправным пунктом на маршруте по местам Бурлюка у нашей небольшой харьковской «делегации» стал Лебедин. Я писал о своем первом путешествии в старинный украинский городок на страницах «Хайвея» («Мазепа за любовь: сцены из жизни украинской провинции»).
Поэтому несколько слов о новых впечатлениях, в сравнении.
Лебединский музей с уникальным собранием картин нельзя сказать, что процветает, но продолжает выживать. Если в прошлый раз я сетовал, что даже в таком уважаемом учреждении культуры нельзя приобрести ничего по истории самого музея и городским достопримечательностям, то здесь изменения налицо. Имеется приемлемый проспектик по Лебедину и разверточка по музею, пусть и напоминающая самиздат или издательские «чудеса» периода горбачевской кооперации, однако же, дающая представления о главных «изюминках» экспозиции. Сравнить данное событие с полетом в космос нельзя, а вот с первыми рисковыми опытами воздухоплавания, вполне. Главное, не останавливаться.
Порадовал и первый взгляд на памятник национального значения – деревянную Воскресенскую церковь конца 18 века, называемую лебединцами запросто «кобещанской», согласно традициям местной топонимики. Так вот, если в минувший раз весь ее вид просил срочного ремонта, то по прошествии года мы на него и попали. Из открытых настежь дверей довольно немолодые прихожане выносили нехитро сколоченную утварь. Батюшка, перемазанный в известке, восседал на крыше, но, завидев незнакомых приезжих, на всякий случай спустился «с небес на землю». Мало ли, что, а вдруг каких-то чиновников принесло или, дай Бог, благородных жертвователей. Под первую категорию мы точно не попадали, зато были благодарными слушателями, которым батюшка и высказал наболевшее, насчет отсутствия средств и помощи от властей.
А вот здесь зарыта большая собака и сложно сказать, кто ее больше «в землю закопал и надпись написал». Проблема эта общеукраинских масштабов. Церковь у нас по-прежнему отделена от государства. Так? Так! Государство решило вернуть церкви ее достояние, в том числе памятники архитектуры, предметы искусства и т.п. по принципу Богу Богово. Стало быть «кесарь», т.е. держава формально не должна содержать постройки, принадлежащие церкви, хоть это уникальный собор, хоть новодел. Так? Так! А может и не так… Если собор занесен в государственный реестр, как памятник, кто должен следить за его состоянием? Святой Петр с ключем или сельский ключник, или госчиновник, тоже с ключем… от «лексуса» и прочих положенных им на себя родного благ.
Сколько разговоров о том, что священники плачутся об отсутствии средств, но не желают допускать профессиональных реставраторов, даже за абсолютно бесплатно. За примерами не ходить. Именно такой вариант был предложен моим коллегой, не последним человеком в деле реставрации, лебединскому священнику. Студентам-реставраторам старших курсов нужна достойная практика, в провинции прожить дешево, за несколько сезонов можно было поднять все, что есть стоящее в храме: старые иконы, хоругви, росписи. По-настоящему, бережно, по всем правилам. Увы, похоже, и на этот раз батюшка нас не услышал (хотя, скорее по привычке и записал адрес в «амбарную» книгу). Он все ссылался, что ему и так помогает какая-то местная самодеятельная иконописная мастерская. Ее дешевые, яркие, как кришнаитские картинки, литографии, стоящие здесь же, наверное, устраивают и батюшку и его приход. Тогда, почему государство должно давать деньги на все эти сомнительные восстановительные работы, на дешевых подрядчиков, от которых батюшка пытается выкроить копеечку на прочие церковные нужды? Снова здорово. Замкнутый круг.
Батюшку с его кобещанскими прихожанами понять можно. На самом деле, небогато живут, на периферии, которую не видят ни наяву, ни во сне чиновники с лексусами, имеющие формальное право спать спокойно. Только собору 18 века от всех этих рассуждений лучше не становится, нам «левобережным», у которых подобных церквей – скоро на пальцах руки можно будет пересчитывать. И каково оно будет, терять пальчик за пальчиком, и как потом «культяпками» традиции восстанавливать, «новую мораль» строить. Много потом еще думалось об этом в течение всей поездки.
Где ступала нога человека
Ночь мы провели в частной лебединской гостиничке. Таких в городе уже две. Изнаночно-лицевая сторона капитализма. Наше временное пристанище расположилось на территории бывшего военного городка, где квартировали советские летчики. Неизвестно, куда улетели они после развала Союза, и какая часть из них осталась выживать на дарах огородов, густо прилепившихся к «городку», давшему Лебедину еще один устойчивый местный топоним. Непривычно проезжать по бывшей воинской части, переделанной под другой уклад, но сохранившей знакомую всем служившим в СА (советская армия – авт.) планировку таких же «городков», разбросанных по 1/6 части суши.
Впрочем, перед нами оказался еще срединный вариант. Солдатские казармы давно разгромлены и растащены на стройматериалы, зато офицерские дома сохранились. Приватная гостиница, как нам объяснили, расположилась в офицерском клубе. Подъехав в указанном направлении, в недоумении остановились. Следы строительного мусора, заколоченные досками пустые глазницы окон. Местные шуточки? Решились проверить. Открываем дверь и оказываемся в просторном холле с биллиардом и… пальмой. Оказывается, гостиница занимает только часть здания, большая половина пока еще не освоена. Простое, по-домашнему вкусное и сытное меню, В нашем двухместном номере есть туалетная комната с умывальником, но душ отсутствует, в «люксе» со всеми удобствами, т.е. душем и телевизором, остановились наши коллеги-дамы. Ночь-две, вполне сносно можно провести, больше, видимо, и не задерживаются.
Получилось уже довольно пространное отступление от темы, но оно не случайно. Ведь, на самом деле, это рассказ о том, как просто потерять и как сложно сохранить, поскольку восстанавливаться после полного разгрома, все равно, что пытаться вручную возрождать феникса, задача далеко не всегда по силам.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Давид Бурлюк родился 9 (21) июля 1882 на хуторе Семиротовка Харьковской губернии (ныне Сумская обл.) в семье агронома. Позднее всегда подчеркивал украинское казацкое происхождение своего рода. В 1898—1910 учился в Казанском и Одесском художественных училищах. В печати дебютировал в 1899. Изучал живопись в Германии и Франции. Вернувшись в Россию, в 1907—1908 Бурлюк сошелся с левыми художниками и участвовал в художественных выставках. В 1911—1914 занимался вместе с В.В. Маяковским в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Участник футуристических сборников «Садок судей», «Пощёчина общественному вкусу» и др. У него было два брата и три сестры — Владимир, Николай, Людмила, Марианна и Надежда. Владимир и Людмила были художниками, Николай — поэтом. Они также были участниками движения футуристов. В Первую мировую войну Бурлюк не подлежал призыву, так как у него не было одного глаза. Жил в Москве, издавал стихи, сотрудничал в газетах, писал картины. В 1918—1920 гастролировал вместе с В. Каменским и В. Маяковским по Уралу, Сибири, Дальнему Востоку. В 1920 эмигрировал в Японию, где прожил два года, изучая культуру Востока и занимаясь живописью. В 1922 поселился в США. Свои сборники, брошюры, журналы Бурлюк издавал вдвоем с женой Марией Никифоровной Бурлюк и через друзей распространял эти издания преимущественно в пределах СССР. В 1956 и в 1965 гг. посетил СССР. Несмотря на многократные предложения к изданию в СССР своих произведений, ему не удалось напечатать ни строки.
Умер 10 февраля 1967 в Нью-Йорке.
2. Футуризм произошёл от итальянского futurismo.(быть впереди жизни) — это художественное течение 1910—1920 годов.
20 февраля 1909 г. в итальянской газете «Фигаро» появилась статья художника Маринетти «Манифест футуризма». Манифест был написан для молодых итальянских художников «Самые старые среди нас — тридцатилетние, за 10 лет мы должны выполнить свою задачу, пока не придет новое поколение и не выбросит нас в корзину для мусора…».
3. В России первыми футуристами стали художники братья Бурлюки. Давид Бурлюк — основатель в своем имении колонии футуристов «Гилея». Ему удается сплотить вокруг себя самые разные, яркие ни на кого не похожие индивидуальности. Маяковский, Хлебников, Крученых, Бенедикт Лившиц.
4. Маяковский вспоминал о нём: «Мой действительный учитель, Бурлюк сделал меня поэтом… Выдавал ежедневно 50 копеек. Чтоб писать, не голодая».
Андрей Корнев (Марин)
По материалам сайиа с http://h.ua/ |
