Горляк Сергей Федорович, 54 года, родился в Харькове. По образованию юрист. Работал следователем, преподавал в Харьковском юридическом институте. Сегодня — директор частной юридической фирмы. Член общественного совета при Харьковской областной госадминистрации. Заместитель председателя правозащитной организации «Право на захист». Женат. Отец пятерых детей.

ВИКТОР ФОМЕНКО: Сергей Федорович! Есть вывод номер раз: один Майдан хорошо, а два лучше. Чтобы чего-то добиться, надо выходить и требовать постоянно.
СЕРГЕЙ ГОРЛЯК: Ну, наверное. Но есть еще вопросы… Сам по себе Майдан состоялся как результат многих факторов, и если выключить один или другой, то ничего бы не было. И для того чтобы люди вышли еще раз, нужна опять совокупность этих факторов.

В. Ф.: Народ верил, причем шибко, и поплатился. Как теперь жить?
С. Г.: Верить политикам нельзя, это совершенно очевидно. Другое дело, что неверие не должно приводить к пассивности. Скорее наоборот. А вот можно ли политиков сегодня наставлять майданами на путь истинный? Это очень спорно.

В. Ф.: Распространенное мнение: никакого народного волеизъявления не было. Была только избирательная технология.
С. Г.: Кто вывел реально людей на Майдан? Бесспорно — Леонид Данилович Кучма, как главное действующее лицо. Медведчук, Янукович, Кивалов — вот главные организаторы Майдана. Их действия и вызвали такую сильную реакцию. Это была агрессивная и неэффективная политическая реклама. Все вместе взятое не производило впечатление разумной деятельности, направленной на победу на выборах. Кроме Януковича, было много достойных кандидатур. Поставили бы Тигипко и сегодня нам не о чем было бы говорить. Любой из этих факторов выключи — и все. Уберите идиотскую рекламу «Ющенко! Ваша жена — американка!», постоянные намеки на связь с Америкой — и никакого Майдана бы не было. Расчет был правильный — довести людей до предела, чтобы они возмутились и выступили. В результате преследуемая цель была достигнута, но слишком успешно. Думали, и оппозиция в том числе, что выйдет 30—50 тысяч человек, не больше: пошумят, придет милиция и разгонит. А потом выйдет Леонид Данилович: «Вы смотрите, что они вытворяют!» — и наведет порядок. Урок для власти простой: не нужно наглеть! Наглое давление на избирателей и вызвало бурную реакцию. У нас сейчас, кстати, происходит очень похожее. Есть президент, который решает — то мытьем, то катаньем, то еще как-то — вопрос своего второго срока. Представим, что он начал его решать реально. Понимаете, что начнется? Он должен убедить людей, что он кому-то нужен. И это с рейтингом 5—7%! Это хуже, чем в свое время было у Кучмы. Главный урок для власти: любая наглость должна иметь пределы.

В. Ф.: Теперь вывод для народа.
С. Г.: Давайте разделим народ. Есть та часть народа, которая сделала все, что могла, — вышла на Майдан. Это было даже больше, чем от людей ждали. Сейчас я хочу поговорить о тех, кто не элита, но и не рядовой избиратель, который политикой не интересуется. Это так называемый гражданский или политический актив. Это и «Пора», которая очень много сделала для того, чтобы состоялся Майдан как таковой, и всяческие «Дозоры», которые были менее многочисленными, но очень эффективными. Обвинить в том, что произошло после Майдана можно только политический актив, который позволил элите на себя плюнуть. С чего начали БЮТ и «Наша Украина» лето 2005 года? Они начали аккуратно чистить свои партийные организации от этого самого актива. Началось перемещение людей, активистов изгоняли из управления партией. Скажем, Фельдман. На выборах представлял Януковича, а после них возглавил областную организацию БЮТ. С социалистами вообще анекдот. Такое ощущение, что областную партийную организацию просто продали… Мало того, что политические активисты это сразу не пресекли, так одна часть актива начала воевать с другой частью. Одних выгоняют, а другие говорят: «Не шумите. Ситуация сейчас такая. Президенту тяжело. Он борется за наши интересы». «Не чіпайте народного президента» — это звучало как система. И что в итоге? Активисты потеряли обратную связь с элитой. Гражданам было сказано: «Бандитам — тюрьмы». Но они смотрят — ничего не изменилось, Пискун на месте… Постепенно мнение избирателя перестало влиять на поведение политиков. Какое-то время они еще оглядывались на народ, боялись его реакции. А потом поняли, что реакции нет. А давайте и это сделаем. Молчат? Ой, как хорошо. А давайте и это сделаем. Все равно молчат? Вообще замечательно. Обратная связь была разорвана, после чего у нас снова появилось две Украины — Украина элиты и Украина граждан. Урок для людей простой: политикам действительно верить нельзя. Но не верить политику — еще не значит за него не голосовать. Это очень выгодная идея, но не для граждан. Я хожу голосовать регулярно, что и другим советую. Но параллельно нужно нарабатывать свои механизмы воздействия на власть. Во всем мире так оно и есть. Увы, но у нас не существует того гражданского общества, которое должно быть. Гражданское общество — это множество небольших общественных организаций по абсолютно разным направлениям. И как только политики делают что-то не то и наступают этой организации на мозоль, она тут же устраивает истерику. Марши под окнами, плохие слова на дверях дома политика и т. д. и т. п.. То есть, политик оказывается под постоянным давлением гражданского общества. Это в теории, но у нас этого не получается. Подождать, когда к власти придет суперчестный правитель — это мы готовы. А собраться и сказать: «Ребята, да что вы делаете, в конце концов, сейчас в суд пойдем!» — кишка тонка. Есть маленькие группки правозащитников, политических активистов и так далее — они что-то делают. Остальные на них смотрят и думают: и чего они, идиоты, дергаются?..

В. Ф.: Понял. Активистам надоело быть клоунами. Они тоже захотели спокойной жизни.
С. Г.: Но не так быстро! Они должны были на то, что их выперли, жестко реагировать. А они решили не мешать. Продолжали верить в лидера. Скажем, есть этнонационалистическая организация. Ющенко регулярно говорил: «Ребята! Мы сделали перевод фильмов на украинский язык. Мы начали переименовывать улицы. Я возмутился установлением памятника Екатерине Второй» и так далее. И их это удовлетворяло, хотя это были не самые главные вопросы в Украине.

В. Ф.: Вы говорите, что нет гражданского общества. Но общественных организаций у нас полно.
С. Г.: Это еще одна проблема. Грантовое финансирование породило отдельную категорию организаций. Вроде бы все здорово, но вместо того, чтобы контролировать власть, организация грамотно отчитывается о выполнении гранта. То, есть организаций много, но добрых 2/3 из них существует только на бумаге. И партий у нас куча — 170 с гаком! Но из них если есть 20 партий с численностью больше 100 человек, то это очень много.

В. Ф.: После Майдана политики отказались от акций народного неповиновения. Почему?
С. Г.: Свой актив они к тому времени уже разогнали. А именно активисты организовывали все эти акции. А когда необходимость возникла, за участие в акциях начали везде платить. И как результат, произошло обес­ценивание. Когда акции прямого действия стали платными, они тут же потеряли свой смысл.

В. Ф.: Навсегда?
С. Г.: Как только пройдут акции, которые приведут к каким-то конкретным результатам, доверие будет восстановлено.

В. Ф.: А я думаю, что нужны понятные или даже попсовые лозунги. Ваш вариант? Под какие требования можно сегодня вывести на улицу людей?
С. Г.: Над этим надо серьезно подумать. Сегодня нет простой задачи — очевидной и бесспорной, которую можно было бы поставить перед новым майданом.

МНЕНИЕ ПО ТЕЛЕФОНУ: Вот два лозунга, за которые я бы вышла. Первый — «Даешь общественное телевидение и общественное радио», которые бы оплачивали государство и люди. Второй — «Требуем организовать бесплатные курсы украинского языка». Чтобы каждый человек научился разговаривать на государственном языке.
С. Г.: Ну, вышло бы по 50 человек. Это не лозунг для Майдана. Это лозунг для небольшой акции. У людей есть куча проблем посерь­езнее. Если речь бы шла о таком лозунге, я бы думал больше в сторону защищенности человека. В чем сейчас главная проблема украинца? Он очень уязвим. Человек постоянно пугается, потому что знает, что никто его защищать не будет. Нет экономической защищенности: пойдут массовые сокращения людей — и для многих это станет настоящей бедой. Нет юридической защищенности: как сегодня работают наши силовики — всем известно. Нет медицинской защищенности…

В. Ф.: Даешь страховую медицину?
С. Г.: Например. Но сначала надо объяснить полумиллиону людей, что это такое. Нужно что-то более простое.

В. Ф.: Нашел! Вернуть курс доллара к пяти гривням.
С. Г.: Не согласен. Многим курс доллара интересен только чисто познавательно…

В. Ф.: Итак выводы. Власть не должна наглеть. А люди?
С. Г.: Не давайте власти наглеть. Пока мы будем дешево продаваться, нас будут дешево покупать. Простые избиратели сделали все и за это им огромное спасибо. Вывод для политического и гражданского актива: перестать быть маргиналами, меньше инфантилизма.

В. Ф.: За четыре года полит­реформа пустила глубокие корни. Кучма — недооцененный политик?
С. Г.: Старый анекдот. Николая Второго наградить орденом Октябрьской революции за создание революционной ситуации в стране. У нас та же ситуация. Кучма создал ситуацию, правда, хотел совсем другого. Кучма действительно сильный политик, но не хороший. Коррупционная вертикаль, созданная Кучмой, работает по сегодняшний день. За это ему спасибо я сказать не готов…

                                                                                                         Эфир радио «Новая волна» от 10 ноября 2008г.