Подходит к концу 12-летний цикл развития независимой Украины. В этом контексте интересна Ваша оценка данного временного отрезка: использовали ли мы все предоставленные нам возможности или нет?
     Двенадцать лет назад Украина возникла достаточно интересным способом: если говорить образно, затеяли дело под названием «Украина», проект «Украина». При этом сразу же принялись искать капитального грантодателя и непосредственно писать сам проект. То есть, сначала «ввязались в драку», а потом уже стали думать, как и чем это должно завершиться.
     Суть проблемы того времени состояла в том, что складывались две большие элиты – элита и контрэлита – коммунистическая (или посткоммунистическая) и национал-демократическая (или националистическая). Для коммунистов важно было сохранить свое влияние в обществе и остаться элитой; при этом можно было пожертвовать своей идеологией, знаменами, практикой марксизма-ленинизма, но остаться при власти, остаться у «кормушки». Для национал-демократов – условно говоря национал-демократы (потому что вряд ли таковым можно назвать Чорновола) – главное было получить независимость Украины. Причем, они настолько были одержимы независимостью, что не думали, что будет завтра, после получения Украиной независимости. Они прекрасно себе представляли, что будет 24 августа 1991 года, но понятия не имели, что ожидает государство 25 августа. Модели будущей Украины они не видели, они ее не знали.
     Нынешняя Украина – это продукт, детище двух элит – коммунистической и демократической. В то же время, существовала иная элита, которая была проигнорирована полностью, однако в 1991 году она сыграла свою роль. Это та молодежь, те студенты, которые вышли на гранит и тем самым фактически приблизили независимость, всколыхнули общество. Если бы революция рассматривались как некая модель акционерного общества, то эти люди получили бы где-то треть всех акций. В таких странах, например, как Чехия или Венгрия, наблюдались аналогичные движения и волнения, но в отличие от Украины, там они были востребованы.
     Поэтому сегодня все, что мы понимаем под Украиной, под проектом «Украина», - это сумма действий двух политических элит. Однако национал-демократическая элита сдала свои позиции. Таким образом, мы имеем государство с модернизированной постсоветской, посткоммунистической системой при незначительной ротации прежних элит. Если ротация и происходит, то лишь на том уровне, когда региональная элита, желая стать киевской, приходит в центр и разбавляет «свежей кровью» здешнюю элиту, продолжая при этом заданный курс.
     Систему смены элит можно рассматривать на примере действия подшипника. Ни в одном подшипнике нет и двух одинаковых шариков, поэтому самую сильную нагрузку испытывает наибольший шарик, который, вследствие этого, стирается первым. Затем ситуация повторяется и, в зависимости от размера, поочередно используются другие шарики. В результате такого «стирания» подшипник окончательно выходит из стоя, и его приходится менять.
     В Украине в последнее время часто менялись «подшипники»: вначале был задействован «подшипник» Дмитрия Табачника, затем – Павла Лазаренко, затем была еще масса других «подшипников». Последним стал «подшипник», в котором главным «шариком» является Янукович.
     Можно очень много говорить об этом принципе, отслеживая и давая характеристики самим «подшипникам», однако, государственная машина остается прежней, и прежней остается сила, которая меняет «подшипники».  То, что происходило в Украине за годы независимости, свидетельствует о том, что Леонид Кучма является в одном лице главным инженером и гендиректором «Проекта «Украина», начиная с 1992 года, когда он стал премьером.
     Следуя Вашей логике и изложенной теории работы подшипника в государственном механизме, напрашивается вывод о том, что, подвергая Януковича в качестве самого большого шарика сильнейшему давлению, его априори хотят вывести из строя, «стереть», «износить»?
     Это зависит от качества стали, из которой сделан «подшипник». Рано или поздно, конечно, все сотрется, поскольку нет ничего вечного, постоянного. Янукович будет или шариком, который сотрется (в зависимости от того, какими у него будут отношения с другими лицами и нагрузки на его «шарик»), или станет инженером или директором государственного механизма. То есть, метаморфозы возможны; все зависит только от того, насколько будет подготовлен этот государственный механизм, насколько удачно будет работать этот «подшипник».
     Насколько нынешний государственный механизм и «подшипники» реально подготовлены к эксплуатации и отвечают требования времени, конъюнктуре?
     Когда-то в 1995 году один иностранный дипломат в частном разговоре сказал, что он готов сравнить Украину со шмелем, который по всем законам аэродинамики не может летать из-за большого тела, больших крыльев и т.д. Однако он летает. Украина тоже, согласно всем законам политики, не может существовать. Однако она существует. И такие государства, как Украина, Беларусь, Молдова, благодаря различным процессам, которые происходят в мире, получили возможность существовать. В другое время они бы просто не выжили.
     Сейчас как раз наступил такой момент, когда украинская элита может осознать, что она должна наконец-то становиться украинской элитой, что она должна все-таки иметь какую-то государственную анатомию и, соответственно, думать о том, чтобы проект страны был составлен не только на 12, 20 лет, а на несколько веков.
     То есть то, что мы имеем сегодня в качестве страны, - это лишь подарок судьбы и никак не заслуга государственных деятелей или осуществленной – хоть и бездарно – проектной стратегии?
     Дело в том, что мы снова и снова возвращаемся к проблеме политической элиты. В Украине она не сформировалась. Мы можем говорить о том, кого следует относить к элите, но, по сути, это те люди, которые руководят и влияют.
     В то же время, существует такое понятие как качество элиты. Наша элита оставляет желать лучшего, поскольку на данном этапе она антиинтеллектуальна и, собственно, антиэлитарна. Очень часто она это сама понимает и начинает играть в какие-то игры, дабы искусственно поднять себя в своих же глазах. Например, орден Святого Станислава, в который вошла масса небезызвестных людей. Есть деньги, есть влияние, но хочется еще и покрасоваться во фраках и вечерних туалетах на балах образца 19 века… Поэтому они ввязались в эту авантюру. Другое дело, что из этого потом раздули огромный скандал. Настоящей элите не нужно доказывать себе и окружающим, что она – элита.
     Мы с Вами выяснили, что в Украине нет настоящей политэлиты, которая способна опережать время и вести за собой. А как обстоят дела с проектным видением государства Украина и на кого можно возлагать основные надежды в этом смысле?
     Есть два следующих момента: первое – у нас действительно нет людей, которые занимаются стратегическим планированием; у нас вообще нет стратегического видения Украины. Большинство отечественных политиков и политологов живут сегодняшним днем и максимум до чего они заглядывают наперед – это до летнего отпуска. Они играют в игры, которые их развивают, но, в то же время, они сами не знают, чем эти игры закончатся.
     Сила и козыри Президента Кучмы заключаются именно в том, что политики и политологи не ориентируются на далекую перспективу, а лишь стараются каким-то образом реагировать на то, что им подбрасывают. Ни в стане оппозиции, ни в лагере пропрезидентских сил нет стратегического мышления, но есть таковые попытки в окружении Президента. Поэтому глава государства является главным игроком, а все остальные играют по заданному сценарию.
     Второй момент, который следует учесть, касается причин, по которым у нас не развивалось видение моделей государства. Главная сила, которая должна быть задействована в этом процессе – это национал-демократы. Но, в силу того, что «Проекта «Украина» не было, национал-демократы опять стали играть по навязанному им сценарию, а потом и вообще отошли в сторону.
     Покойный ныне художник Анатолий Казанский нарисовал когда-то для газеты «День» карикатуру: стоят руины тюрьмы, три стены которой упали и осталась только одна, с дверью. На горизонте в виде Пизанской башни наклонившийся и готовый упасть Кремль. У двери стоит здоровенный казак, у которого разорваны цепи, но он бьется в эту дверь. Рядом стоит его маленький сын, который спрашивает: «Папа, а мы и дальше будем бороться за независимость Украины или мне идти в школу?». Это как нельзя лучше характеризует ситуацию, которая наблюдается в лагере национал-демократов, которые сегодня говорят, что наша сегодняшняя элита является компрадорской. Сами же они ничего не делают для того, чтобы развивать государство, генерировать какие-то идеи. То, что они предлагают сейчас, является слишком мелким, утопическим. Поэтому национал-демократам, я думаю, нужно сегодня поменьше восклицать по поводу существования «мессии» Ющенко, поскольку в Ющенко я вижу лишь повторение Кучмы, а больше внимания уделять стратегическому планированию и воспитанию элиты.
     Как можно заниматься воспитанием элиты, не имея на это оснований и достаточных навыков?
     Большинство украинских политиков, добравшись до власти, с одной стороны самоуспокоились, с другой – одолеваемы сомнениями в собственных силах. Вот как раз эту второсортность, ущербность надо изживать в рядах элиты.
     Правда, в начале 90-х годов наоборот была завышенная самооценка: каждый пытался создать партию под себя, каждый пытался стать президентом. Возможно, должен работать принцип «золотой середины», при котором каждый будет оценивать себя и свои способности и возможности адекватно.
     Как Вы считаете, у Украины есть свой исключительный путь развития или нам все же следует двигаться вперед, исходя из позитивного опыта других государств и намеченного курса на евроинтеграцию и де-факто осуществляемого движения к Евразии?
     Мы обязательно должны идти вперед сами, используя при этом и направление евроинтеграции, и евразийства, не забывая, что наши экономические интересы – в Евразии, а политические – в Европе. Мы просто должны более критично подходить к идеям как евроатлантической интеграции, евроинтеграции, так и евразийства. То есть, мы должны их воспринять, трансформировать и каким-то образом подать свое видение.
     В среде наших политологов сегодня есть следующая проблема: когда люди начитываются каких-то идей и потом попадают под их влияние настолько, что не могут воспринимать их критично. К нам хлынула масса разработок – трудов зарубежных теоретиков, в которых содержатся схемы, предлагаемые для внедрения в западных системах. При этом наши теоретики забывают, что то, что хорошо для Запада, не всегда хорошо для нас.
     Вообще, у нас мало людей, которые бы критиковали западные течения, восточные и предлагали бы нечто свое, новое, которое было бы интересно не только для Украины, но и для Запада, - то, на что бы ссылались и что потенциально могло бы стать предметом для обсуждения как на Востоке, так и на Западе. Это означает ни что иное, как кризис идей.
     В начале 90-х гг. у нас было много интересных идей, но сегодня под натиском политической реформы и президентских выборов все остальное становится второстепенным. При этом мы забываем, куда мы движемся, как и зачем.
     Буквально, «скажите, что мы строим, и я Вам это построю»...
     Кстати, эта фраза очень актуальна до сих пор. Кучма до сих пор не знает, что мы строим. Он спросил, ему не ответили, поэтому он пытался строить одновременно все. Удачно, неудачно, из песка, камня, воздуха, - он продолжал строить. Он строил так, как умел. В результате мы и получили строение, в котором сегодня живем.
     Насколько в вопросе построения полноценного государства важна роль внешнеполитической разборчивости и определенности?
     Я в этом смысле оптимист – Украина привыкла балансировать, и она может еще очень долго балансировать на различных векторах. Если бы было два вектора балансировки, Украина уже давно склонилась бы на какую-то одну сторону.
     Есть такая притча о гробе Магомета, который удерживается в воздухе путем каких-то действий и противодействий. Украина точно так же балансирует между Европой и Евразией, между христианским и исламским миром, между Европой и Россией и т.д.
     Балансировать таким образом Украина будет, скорее всего, до тех пор, пока не изменится мировая конъюнктура и тогда новые силы миропорядка либо притянут ее к одному какому-то полюсу, либо разорвут на части. Такого варианта развития событий нельзя исключать. По крайней мере, сепаратистские настроения в Украине есть, несмотря на то, что они пока находятся в зародышевом состоянии. Они могут развиться с течением времени.
     В таком случае, как Вы относитесь к идее федерализации Украины?
     Положительно, абсолютно положительно. Считаю, что рано или поздно Украина придет к федерализации.
     Как-то мы размышляли с одним политологом по поводу того, что объединяет Украину – Запад, Восток, есть ли такая идея. Тогда прозвучала жуткая фраза о том, что есть такая идея, и это – антисемитизм. Однако, он есть и в других государствах. Поэтому исключительного, оригинального стержня у Украины, к сожалению, просто нет.
     Я думаю, нужно предоставить большую самостоятельность регионам, но центр при этом должен будет выполнять роль эффективного регулировщика процессов. Бисмарк в свое время, благодаря именно тому, что стал регулировщиком и жандармом, удержал в единых рамках Германию. Сейчас надо думать о том, как стимулировать развитие украинской элиты в рамках регионов.
     Федерализма у нас боятся только те, кто вообще боится всего нового и неизведанного. Некоторые люди, которые сейчас критикуют федеральную идею, помнится, в начале 90-х критиковали и независимость Украины. Украина не выживет, - говорили они тогда. 
     Между тем, в условиях федерализма будут больше соблюдаться права элит, будут больше обеспечиваться национально-этнографические, исторические права. Я считаю, что уже сейчас надо отказаться от унитарной модели, потому что сам факт существования республики Крым – уже нонсенс. Надо дать автономию Донбассу и Галичине. Это будет первым шагом на пути реформирования государства Украина.
     То есть, Вы видите в федерализации Украины ее новый путь, виток развития?
     Главное, чтобы это не стало очередным сиюминутным лозунгом, как это происходит с политической реформой, где я не вижу предмета реформирования и его последствий. То, о чем говорит Кучма, - это только преамбула к политической реформе. Президент только предложил упорядочить то, что ранее декларировалось. До реальной политической реформы нам еще очень далеко, возможно, лет 5-10. 

Беседовала Екатерина Маркечко