В самолете, на отдых в жаркие страны, летят две блондинки. Вдруг у одной краснеет лицо и ручьем начинают течь слезы.
- Дорогая, что с тобой?!
- Блин, я просто не могу как тебе завидую! Ты так счастлива в браке, у тебя такой понимающий муж!
- С чего ты взяла??? Ты же моего мужа практически не знаешь!
- Ну как же, когда мы прощались с мужьями в аэропорту, мне мой:
"Изменишь - убью..., только попробуй там роман завести - узнаю ноги вырву..."
Совершенно глупый истукан, не понимает, что мне надо на отдыхе расслабиться, почувствовать себя снова женщиной!
А твой такой милый и заботливый, только и сказал: "Давай там поаккуратнее...".

Солистки группы «Блестящие» недавно предстали в необычной для себя роли – судей, оценивая молодые дарования...

Schlag(удар) + Baum(дерево) = Schlagbaum (нем)

…В метро было как всегда душно и противно. Пот маленькими предательскими капельками ползал по телу под рубашкой. На каждой станции вагоны выплёвывали ошмётки людской массы на перрон, но тут же всасывали ещё больше пассажиров.
Ненасытный молох!
Я стоял, держась за верхний поручень, и жалел себя.
Как, впрочем, и всех остальных москвичей и гостей столицы.
Но безумные автомобильные пробки там, наверху, угнетали ещё больше, вызывая чувство опасения за стабильность психики.
Из двух зол я выбрал наименьшее.
Так мне казалось….

На «Тушинской» очередной прилив

Утро. Город. На дороге
В «Шкоде» маленькой рычит
Крашеная недотрога,
На работу, видно, мчит

Сквозь поток автомобильный.
С сумочкой Louis Vuitton,
В сумке телефон мобильный,
Тушь, помада и г%ндон.

Юбка, розовый жакетик,
Грива собрана в пучок.
Завтрак – в банке энегретик.
Кашель...

Мы собирались идти в парк. Там были карусели и тир. Я каруселей боялся, а в тире боялись меня. Ну потому что винтовка у меня в руках ходила ходуном и летала летуном. И все боялись, что я попаду в кого-нибудь. А я старался в мишень: в петушка или гномика. Я безжалостен к петушкам и гномикам. Это у меня с детства.

Ну и вот, стали собираться мы в парк. Тепло на улице, все полураздетые ходют. Меня нарядили в шортики и сандалеты с носочками. Мама надела воздушное платье, а папа светлые штаны. Мама посмотрела и сказала: "Ну ты совсем что ли? Чёрные трусы под светлые штаны! Кто так делает?!" Папа сказал: "И чего такого-то? Я трусы только утром надел, переодевать чо ли?!" Мама сказала: "Да!", а с мамой не поспоришь. Долго мы вместе искали папе трусы посветлее. Но ничего не нашли. Я сказал: "Одевай мамины! Они же белые!" Но подзатыльник остудил мой пыл к маминым трусам.

А папа сказал:

Небольшое пространство обменного пункта создавало странное ощущение защищённости.

Приятной наружности мужчина с холёным лицом подошёл к окошку незадолго до пересменки. Брякнув какой-то дежурный комплимент, он протянул под стекло тонкую стопку купюр. Все по сто долларов.
На немой вопрос «Сколько?» он ободряюще улыбнулся, показал три пальца и утвердительно кивнул.
Оля взяла деньги, ловко пересчитала, раздвинула их веером и подсунула под ультрафиолет.
Три тысячи. Прилично.

Неладное девушка заподозрила сразу. Четыре купюры не светились. Оля вытащила их из стопки и стала рассматривать детальнее. Остальные стольники подозрений не вызывали. Но эти четыре... Она никогда ещё не сталкивалась с фальшивками в жизни. На инструктажах, разумеется, им показывали чеченские и сирийские доллары. Но чтобы вот так, вживую, на четвёртый день работы...