– Президент неоднократно говорил о готовящейся приватизации «Укртелекома», Криворожского ГОКОРа и других крупных предприятий. В проекте госбюджета доходы от приватизации составляют 2,1 млрд. грн. Означает ли это, что в следующем году не будут продаваться крупные объекты?

– Что заявил президент, то и будет. План один, а если продаем больше, меняется доходная часть бюджета. Все средства от приватизации идут на покрытие дефицита бюджета. В этом году у нас был один план, продали «Криворожсталь» - перевыполнили госбюджет.

 – Какой исход ожидает Никопольский завод ферросплавов после судебного разбирательства?

– Как суд решит, так и будет. Если завод будет возвращен в госсобственность, то его, безусловно, выставят на продажу.

– А есть ли решение ФГИ по Одесскому припортовому заводу? Раньше выдвигалась идея разделить завод на две части, которые будут продаваться: производство и транспортировка аммиака.

– Это все на уровне идеи так и осталось. Данным вопросом занимается Министерство промышленной политики.

– «Укртелеком» лоббирует через Антимонопольный комитет снятие статуса монополиста. Как это может отразиться на будущей приватизации объекта?

– Это технический вопрос. Он не имеет отношения к приватизации.

– Политики опасаются, что после покупки предприятий инвесторы могут их закрыть. Приводятся примеры из практики в России. Существуют ли механизмы противодействия этому?

– Предприятия банкротятся, прекращают свою деятельность, будучи в госсобственности. Это никого не волнует. А иностранный инвестор купит и закроет – это абсурд. Я не знаю ни у нас, ни в России таких примеров. Закрывать предприятие, за которое платят миллиарды долларов, чтобы его потом открыть – это невозможно.

– Как вы относитесь к идее мировых соглашений между государством и владельцами предприятий, которые были приватизированы по заниженной стоимости в 2004 году, как утверждают политики?

– Я не знаю списка предприятий, которые были приватизированы по заниженной стоимости. Понятие «заниженная стоимость» - это субъективный критерий, который еще никто не определил и никто не поставил диагноз, что к нему относится. Мировые соглашения заключаются в судах, и у нас такие случаи были, но отдельно эти предприятия никто не будет рассматривать. А суд всегда может по согласованию сторон принять мировое соглашение. Я никаких прогнозов по возврату предприятий не делаю. Это чревато большими проблемами для экономики государства.

– После парламентских выборов произойдет смена правительства. Как вы думаете, сохранится ли преемственность ФГИ по проведению открытых аукционов?

– Не думаю, что после «Криворожстали» кто-то будет проводить приватизацию по-другому. Она просто не будет воспринята.