Путешествия -> Дальнее зарубежье - На железных собаках или Так закалялась сталь-2

Сергей Ковальчук (в соавторстве с Дмитрием Вагиным)

НА ЖЕЛЕЗНЫХ СОБАКАХ или ТАК ЗАКАЛЯЛАСЬ СТАЛЬ - 2

Повествование двух левокитайских писателей о пребывании на европейской земле

Пролог

Ну что... Вот мы и едем! Ведра под ногами гремят, лавочки на полках покачиваются, за окошком проносятся деревья, дома, травка, столбы, зверюшки, люди, полянки и еще много всякой неинформативной всячины. А началось все летом... Вернулись мы из Чернигова, сели на бревнышко и подумали: "Классная это вещь — путешествовать автостопом, надо бы чего-нибудь глобального на этой почве придумать".
— А не доехать ли нам до Парижа?
— До Парижа? Можно. Мне всегда хотелось на Елисейских полях костер развести.
Началась подготовка, длившаяся почти целый год. Планы и маршруты менялись. Сергей учил французский, я иногда открывал немецкий. Производился сбор любой полезной информации: телефоны, адреса, истории тех, кто уже был зарубежом, цены в разных странах, обычаи буржуев и т.п. Многие сведения были противоречивы, и дабы все прояснить и донести впоследствии до ведома широких масс, мы решили по очереди подробно конспектировать все, происходящее с нами. В последний месяц нашлось восемь попутных адресов, которыми можно было воспользоваться для отдыха по дороге. Множество знакомых оказали помощь. Обзаведясь необходимым инвентарем, который включал в себя некоторые полезные в дороге вещи, взяв немного провизии (она наполнила собой самую тяжелую сумку, от которой у Сергея дергалось плечо перед отъездом поезда), мы отправились в сторону вокзала. Вот чего у нас не получилось добыть, так это мощных альпинистских рюкзаков, поэтому самые необходимые вещи пришлось распихивать по двум мелкокалиберным, отдельно мы несли сумки с едой и мешки со спальниками. Наверное, у нас повышенная потребность в шмотках. В общем, от всего этого груза поначалу слегка болели руки, плечи и спины. Так что... (трясет, сволочь, какой "умелец" эти рельсы укладывал?) по приезду домой мы должны раздуться в плечах, как два австралийских помидора.
Проводники от нечего делать балуются светом, делая его то ярким, то наоборот — тусклым. Радиоприемник распинается прямым репортажем с чемпионата мира по футболу, где Бразилия надирает задницу Голландии. Усатый дядя на соседней полке, смачно почавкивая, уплетает вареное яичко, взятое по традиции с собой. А поезд Киев — Одесса увозит двух левокитайских писателей, не осознающих еще всей глобальности своего путешествия, в неизвестное завтра.

День 1. Одесса.

Неизвестное завтра наступило в Одессе. На вокзале к нам сразу начали приставать бабушки, предлагая квартиры с удобствами возле моря. Что же это за удобства возле моря, туалет с видом на волны, что ли? Стоило это в среднем 5 гривен в сутки. Постояли мы немного на вокзале и пошли рассматривать одесские достопримечательности. Все небо было затянуто тучами и, естественно, из них вскоре полилась прозрачная жидкость на наши сумки и тела. По такой окаянной погоде мы добрались до морского порта. Рассказать что-нибудь новое об Одессе я вряд ли смогу, ибо множество бумаги было исписано во славу красоты этого города более известными писателями. Строился он не хаотически, а по генеральному архитектурному проекту, поэтому центральные улицы пересекаются под прямым углом, заключая в свои геометрически правильные сети аккуратные дома со старыми дворами. Знаменитая Дерибасовская представлялась некоторым из нас, тем, кто ее не видел (то есть Сергею) намного больше и многолюднее. Я же имел возможность видеть эту улицу ранее и посему не питал надежд увидеть нечто грандиозное. Наверное, чтобы оценить всю красоту Дерибасовской, недостаточно пересечь ее с тяжелыми сумками под дождем, — нужно провести там вечерок-другой с бутылочкой пива в руке и дымящейся трубкой в зубах.
Просмотрев основные достопримечательности города, мы отправились искать санаторий "Зеленая горка". Одесситы — довольно разговорчивые люди. На наши короткие вопросы, касающиеся нахождения санатория, они давали многословные ответы, которые не всегда были по теме. Но мы-то знали, что в Одессе много шутников и каждый ответ проверяли по несколько раз. В конце концов, наши тела добрались на 18-ом троллейбусе в район, густо населенный отдыхающими, съехавшимися со всех концов нашей необъятной Родины и ближнего зарубежья. Одесситы не утруждали себя поиском экстравагантных названий для остановок маршрута 18. Назывались они очень просто: девятая остановка, десятая, одиннадцатая и т. д. То ли у составителя был тяжелый день и его творческая мысль пошла покемарить в глубины сознания, то ли кто-то считать научился и решил немедленно это всем продемонстрировать, а может в этом и заключается знаменитый одесский юмор. Ну да ладно...
Отправив открытки домой, мы двинулись Маршем Мира к берегу моря, а оттуда к уже известной вам цели. На берегу мы повстречали представителя братского молдавского народа, располагавшего вином собственного изготовления, которое он предложил нам из расчета две гривны за литр. Малость почухав затылки, мы успешно купили пару литров, и все разошлись довольными. В одной из наших сумок, которую я имел за счастье носить на своем горбу, прибавилось еще два килограмма. Море... Бесконечность воды и неба, слитые воедино. Волна за волной тысячелетиями разбиваются о камни. Корабли застыли в тумане серыми глыбами. Соленый ветер свистит в ушах так, будто летишь на самолете, а не идешь походным шагом по берегу. Все это опьяняет своей неисчерпаемой энергией. А плюс еще домашнее молдавское вино для аппетита... Так можно сидеть на берегу очень долго, пропуская локомотивы мыслей через свое сознание. Но нам нельзя было расслабляться слишком долго. Собравшись с силами, мы всплыли из глубины, захватившей нас. Прошлись по санаторию моего детства и отправились искать трассу на Измаил. По нашим предположениям трасса находилась где-то рядом. Жаль только, что местные жители думали по-другому, причем каждый по-своему. У одних дорога находилась прямо по курсу, у других — сзади, у третьих — с правой стороны. Нам предлагали отправиться через лиман, долину, залив, короче говоря, хорошо, что мы туда не поехали. Запутавшись окончательно, мы решили вернуться на вокзал и начать поиски сначала. Поиски сначала оказались успешными. По одесским традициям нам долго и захватывающе объясняли направление. В конце концов трасса развернулась махровым полотенцем у наших ног.
Первым мы застопили "кастрюльщика". Сей субъект отнюдь не продавал или возил с собой кастрюли или сковородки. Это был обычный драйвер, который подвозил за деньги. После двухчасового поиска да при таком ветре мы были согласны и на это. Он подбросил нас до Двух Столбов, где мы поймали машину без задних сидений, которую вел драйвер с банальным именем Валерий Иванович. Сразу при посадке мы начали загружать его о нашей акции под названием "Марш Мира". В день выезда из Киева Сергей составил бумагу, в которой говорилось о том, что мы являемся участниками необычной акции. Наша цель — пересечь Европу автостопом по маршруту Киев — Лондон. Каждый вечер мы должны выходить на связь с радиостанцией "Свобода" и рассказывать шести миллионам слушателей о том, что с нами происходит. (Что самое интересное — такая возможность у нас действительно появилась. Сергей поделился с одной из своих сотрудниц грандиозным замыслом и она в ответ дала телефон своей подруги, в самом деле работавшей на этой радиостанции.) "Документ" с внушительной шапкой и печатью составлен на английском языке, причем настолько витиевато, что мы могли трактовать написанное как угодно. По нашим словам, на маршруте находились пункты, в которых мы могли получить пищу и место для ночлега. В Лондоне нас должны были ждать корреспонденты ВВС (в смысле, не Военно-Воздушных сил, а Би-Би-Си). К нашему приезду готовится крупномасштабное шоу, после которого нас доставляют домой на самолете. Перед экспедицией мы прошли большой конкурс для участия в акции. Желающих было 70 человек, и нас посчитали самыми достойными. Участники конкурса проходили психологические тесты, проверки на знание правил дорожного движения и т. п. Короче, много всякой лапши было повешено на уши Валерия Ивановича, а впоследствии и некоторых других драйверов. Валерий Иванович в ответ нашей чепухе рассказывал свою. Он поведал нам о бравых украинских гаишниках, которые обдирают порядочных драйверов; о том, что никто не хочет добросовестно трудиться, и, в конце концов, затронул самую популярную тему в нашей стране — что нужно сделать для того, чтобы жилось хорошо.
Во время этого разговора мы проезжали разлившийся Днестр, который иногда по весне затапливает дорогу целиком. Я сидел на заднем сидении с левой стороны (хотя настоящим сиденьем это трудно было назвать), а окошко было приоткрыто. Время от времени меня поливало холодным душиком. "Ах, хорошо!" Машина завезла нас на молдавские поля. Ветер, холод, пульс дороги еле прощупывался. Но, как оказалось в дальнейшем, пульсация дороги не свидетельствует о плохом качестве стопа. Отсюда можно вывести закон, полученный на основании опыта: качество не зависит от количества.
Двумя машинами мы доехали до места нашего первого ночлега. Один драйвер оказался евреем в плохом смысле этого слова. Вначале мы сели в машину, а потом он заговорил о деньгах. Но мы тоже не были лишены еврейского духа. Когда пришло время расплачиваться, у нас не оказалось необходимой суммы. Впрочем, не будем о грустном. Первое место нашего ночлега было довольно приличным, чего не скажешь о втором (об этом дальше). Зайдя в лесополосу возле трассы, мы расстелили спальнички на голой землице и занялись приготовлением пищи на костре, в чем большого опыта у нас не наблюдалось. Собрав в голове все имевшиеся теоретические сведения, мы соорудили шалашик для кастрюльки. Но из-за отсутствия опыта кастрюлька зависла высоко над костром. Мы-то думали, что так и надо. А ни фига! Вода закипала приблизительно час. Картошка получилась недомытой по причине наличия малого количества воды. К тому же при кипении на ней образовалась темная пена. Но это все понты. Ценою четырех картофелин, литра воды, двух пачек китайской вермишели по 25 копеек и обсмаленной посуды был приготовлен вкуснейший ужин. Как говорится в одной песне:

Немного дорожной пыли,
Немного болотной тины,
Немного коры дубовой —
Солдат не умрет голодным!

Отужинав на славу, мы смачно потянулись, хукнули и залезли в спальники. Первыми в атаку пошли комары. Со звуками истребителей они проносились над ушами, иногда покалывая нас в различные места, в результате чего образовывались трехдневные чешущиеся волдыри. Чем ближе к утру, тем качественнее прощупывалась ветка, на которой я имел радость спать. По трассе грохоча проносились машины. Через некоторое время пошел дождик. Накрывшись клеенкой, мы продолжали упорно игнорировать все происходящее вокруг.

День 2. Измаил.

Его... по самые... твою... Ну и город! Тыць... моя радость! Ну ладно, теперь по порядку. Первая ночь на свежем воздухе, под дождем, с голодными собаками — комарами одесской области, да после ужина из черт знает чего — это все ощущения незабываемые. И только мы подсчитали увечья, полученные от сумок, черноморского солнца и комаров (а я еще и об сучок ударился плечом, когда вставал), как нездоровый стопперский дух прокричал в самое ухо: "На трассу, на Измаил!" Встали, примерились, а тут опа — появились менты. Приехали на своей машине и за поворот. Стоят, значит, лихачей ловят. А драйвера-то народ нежный, они как машину гаишников увидели, так и давай нас бессовестно игнорировать. Мы терпели. Но потом прозвенел звоночек, на табло с терпением появилась надпись "EMPTY", и мы решили обойти этих неусыпных охотников за нарушителями. Обошли, примерились. А менты — раз, и за другой поворот, опять перед нами. Издевались, что ли? В общем, пока они не уехали, никакого клева у нас не было. Добрались до какого-то села с прозаическим и незапоминающимся названием, после чего нам застопился некий бравый лысеющий мoлодец, который, добренько улыбаясь, на вопрос: "А не подбросите ли...?" живо кивнул: "До самого Измаила!" И мы, наивные, согласились.
Трижды выслушав в разных формах пояснения, что на его глазах проходит историческое событие под названием "Марш Мира" и у студентов традиционно не бывает денег, всякий раз понимающе кивая и, очевидно, не воспринимая тонкого намека, по приезду в Измаил сообщил: "С вас восемь гривен или я уезжаю с вещами, запертыми в багажнике". Другой мог бы его и рожей об этот самый багажник, но мы, как назло, люди гуманные и травмировать психику ребенка, сидевшего в машине, не захотели.
Так что в приветливый город Измаил, встретивший нас дождем вместо духового оркестра с цветами, мы вошли, прямо скажем, с довольно гадким настроением. Как в самой глухой деревне, карта города нигде не продавалась. "Ладно, — подумали мы с Дмитрием Сергеичем. — Плохой язык доведет до Магадана, а хороший — до Румынии". Свои языки мы посчитали за хорошие, поэтому доверившись карте автодорог Европы, на которой в этом самом Измаиле имеется граница с Румынией, пошли ее искать.
Nota Importana! Если вам захочется посетить с дружеским, познавательным или каким другим визитом сей чудный край — Румынию, ни в коем случае не ломитесь туда через Измаил, ибо никакого пропускного пункта там нет (если, конечно, не учитывать возможность прокатиться до ближайшего румынского поселения на катере за 15$ два раза в неделю).
В общем, покружив с сумками по городку, мы решили поймать такси и двинуться к автовокзалу. Не могу не отметить, что сделали мы это как нельзя более вовремя: автобус на Молдову отходил через пять минут. Таки влезши в него, мы быстро ощутили всю прелесть поездки в африканском транспорте. Там было все, что в таких случаях показывают в кино: тетеньки, говорящие на незнакомом языке, коробки с цыплятами, протекающие сквозь крышу капли дождя, духота вперемешку с вонью. Не прошло и двух часов, как мы попали в Рени — маленький украинский пограничный город. Если про Одессу писали много, то про Рени никто ничего не писал, вот и я не буду. До границы оставалось совсем немного, и мы решили облегчить свои сумки, употребив все, что можно, чтобы не перевозить барахло через границу (сушки, черствый хлеб, пару папирос "Беломор", а про вайн я вообще молчу — в Румынии с украинским вайном не то что рыбы, комары и те засмеют.) Покушали, винца попили, покурили, так сказать, на дорожку, на флейте поиграли... Звуки флейты оказались довольно-таки завораживающими, поскольку притянули к нам какого-то мужичка. Он рассказал про свою нелегкую жизнь бича — не только без определенного места жительства, но и без гражданства, а потом мы дружно отправились в сторону границы. Шли, изредка постапливая все, что проезжало мимо, и, таким образом, застопили трехколесный мотоцикл. Это было незабываемо. Неслись мы так, что в ушах жужжало. Пограничный пункт Молдовы мы пролетели, нырнув под шлагбаум, который молдавские пограничники обломались поднимать.
И вот мы на границе с Румынией. Пешком, как оказалось, пройти ее не представлялось возможным. Со стороны молдавских таможенников нам было обещано посодействовать в подсадке в первую же машину, которая и отвезла бы нас на румынскую сторону. По молодости лет и юношеской наивности мы стали ждать, когда это случится. Ждали мы недолго — часа полтора. Машины проезжали, нас никто не звал. Вскоре каждый из нас сделал свой вывод, как выходить из сложившейся ситуации: Дима пошел заказывать ужин в кафе, а я стал пробовать договариваться с драйверами самостоятельно. И только Дима вышел из кафе и сказал, что минут через десять мы подкрепимся, один из драйверов откликнулся на мою просьбу и взял нас к себе. Радостный, я побежал за сумками, а голодный Дима побрел отменять заказ.
Не могу не отметить, что драйвера я выбрал удачно. Проезжая мимо разных контролей, он только помахивал всем рукой. Ему улыбались. Светило солнце, маленькая девочка в соседней белой машине звонко смеялась, на душе было радостно, где-то в отдаленном уголке планеты, наверное, закончилась война, а мы въезжали на территорию чудной страны — Румынии. Скоро нашему взору предстал первый румынский город — Галац. Мы попрощались с нашими спасителями и отправились искать пункт обмена валюты.
Если человеку крупно везет пару раз подряд — это настораживает, если больше, чем пару раз, — сбивает с толку, а если везет все время — человек сходит с ума. Нас пожалели. Удача улыбаться не спешила. Обменные пункты в Галаце работают до 20.00, мы же приехали туда в 20.10. Попорхав бабочками от одной точки к другой, невзирая на сумки, мы залетели в какое-то кафе по крайней мере попускать слюнки, если нету национальной валюты. По нашим голодным лицам официанты поняли, что мы им сейчас тут все обслюнявим, и посему бросились нас расспрашивать в стиле: "А может мы чем-нибудь вам помочь можем?" Конечно же они могли нам помочь! И, за что я люблю этот румынский народ, таки нам помогли! По собственной инициативе из собственных карманов горцы достали собственные леи и торжественно вручили их нам. (Не менее торжественно мы вручили им наши дойчмарки.) Минут пять поиска — и вот мы, слегка грязные и обвешанные сумками, смело открыли дверь какого-то сверкающего огнями ресторана. На фоне нескольких румынов в костюмах, играющих в бильярд, наши одежды смотрелись более чем элегантно. Но никто из нас не зазнавался. Зубы измельчали спагетти, от чего уши слегка потрескивали, и ничто в тот миг не могло отвлечь нашего внимания.
Отужинав за шесть гривен, мы сказали "спасибо" приветливой румынской земле и отправились искать место для ночлега. (Для людей несведущих — такие места находятся не в гостиницах или мотелях, а в лесу за чертой города.) Да, вот он — первый румынский город. Традиционно маленький, но очень насыщенный приятными атрибутами цивилизации. В одном переулке можно найти три кафе, два ресторана, пять-шесть магазинчиков, казино и еще кучу всяких мелочей. От этого в городе тепло и уютно, хотя люди вокруг все равно говорят на непонятном, но красивом языке. Троллейбусы развозят последних пассажиров по домам. А мы с так особо и не полегчавшими сумками ломимся в направлении Бухареста (или, как его называют в Румынии все порядочные люди — Букурешти). По дороге, не стесняясь, вламываемся в какой-то ресторан набрать питьевой воды, и минут через двадцать позади нас табличка с перечеркнутым словом "Галац", а впереди:
а) дурно пахнущая то ли речка, то ли болото, то ли еще что похуже;
б) как всегда тихое и негремящее железнодорожное полотно;
в) столь же тихий завод;
г) освещенное яркими огнями четырехполосное шоссе;
д) недоукомплектованный цыганский табор с кибитками, лошадьми, грязными детьми и цыганками.
Расположились мы в самом центре этих прелестей. И это было клево. Минут через десять мы уже не обращали внимания ни на проходящие мимо товарные составы, ни на пролетающие по трассе машины, ни на что-нибудь еще. Бросив последний взгляд на Луну, бесцельно светившую на небе, мы опустили веки и отошли ко сну.

День 3. По дороге в Букурешти.

"Если с утра не покурить,
То нафиг просыпаться? "
("Сплин")

"Д-д-д-д. Хоо-ллл-оодно, ббблин-на! Винца для сугреву. Буль-буль-буль. Вот так-то получше. Ддд-дд. Какой-то человек идет. О, нас заметил. Быстро пошел в обратном направлении. Серега, хорош спать! Вставай, а то я замерзаю!" Одним словом, ни с чем не сравнимое пробуждение на открытом воздухе.
Ну, в путь... Застопился первый румынский драйвер. На ломаном языке Сергей попытался объяснить, куда нам ехать. Водитель понял и в ответ сказал очень много непонятного, из которого мы сделали вывод, что надо залезать в машину и сейчас что-то будет. Из самых чистых и благородных румынских побуждений помочь иностранцам он привез нас к таксистам. Румынская его душа... Таксисты в Румынии не хуже наших. Смекнув, что мы иностранцы, сразу давай из нас деньги выбивать, по 20 000 лей с каждого. Если Сергей еще не написал курс леи к гривне, то я напишу; а если написал, то не буду. Подождите, сейчас просмотрю... Ага. Так вот, 4 000 лей равняется одной гривне. Разве может простой украинский студент с еврейской душой подарить какому-то таксисту в другой стране 10 гривен? Наши натуры расщедрились только на 10 000 за двоих (2 грн. 50 коп.) Город Брэйла не выделяется какими-либо особенными достопримечательностями. По дороге я купил хлеб за 1 000 лей. Где вы видели в Киеве хлеб по 25 копеек? Ну и что из того, что у нас уже был хлеб? И подумаешь, что мы его потом выкинули и он нам всю сумку завонял. Зато я купил дешевый хлеб.
Румынский менталитет довольно долго не вписывался в рамки моего общения с людьми. Купив по бутылке "Фанты" в забегаловке типа "бар", которых достаточно много во всех населенных пунктах горной страны, Сергей отдал деньги. Денег он дал больше, и нам, как вы, наверное, уже догадались, полагалась сдача. Однако, в отличие от наших продавщиц типа "официанток", она не достала сдачу из кармана, а бросив пару, как обычно, до боли понятных румынских слов, развернулась и ушла в инсайд. Через минут пять она вышла со сдачей. Я уже нервничать начал. А Серега, хитрый, опыта набрался. Сидит, в бороду лукаво улыбается: "Да ты не нервничай. Мы же в Румынии. Им надо сначала подумать, затем еще подумать, а только потом делать что-то будут". Такая же процедура повторилась с покупкой хот-догов.
Поехали мы дальше. Следующий драйвер не выделялся какой-либо оригинальностью. Поэтому я его очень плохо помню. Если бы мы составили рейтинг драйверов, которые нас подвозили, то он занял бы последнее место. Хотя, если очень сильно поднатужиться, так, чтобы ушки бантиком завязались и глазки округлились, то можно его приподнять и на предпоследнее место. Но это уже дело статистики и всяких любителей аккуратных полочек да порядка (я к ним не отношусь, у меня дома такой бардак). Нашим делом было продвигаться дальше. И мы поехали.
Следующим был заезженный грузовик с классическим румынским драйвером. Языком жестов, телепатическими возможностями и пятью словами, которые мы знали, Сергей объяснил, куда нам надо. Однако окончательно все выяснилось только в машине. Драйвер не знал никакого языка, кроме родного, даже чуть-чуть. Но несмотря на эти ничтожные мелочи, мы поддерживали довольно насыщенную беседу примерно три часа. Говорили о погоде, горах, учебе, об орошении полей с помощью водонапорных башен, по внешнему виду напоминавших большие карамельки "Чупа-Чупс". Чтобы мы могли понять все, что говорил водитель, ему приходилось повторять свои предложения несколько раз, с каждым разом повышая голос. Такой же метод общения с иностранцами мы замечали и у других людей. За время нашего продолжительного пути водитель крестился сериями, по четыре раза в одной. По предположениям Сергея, который основывал их на рассказах знакомого молдаванина и подкреплял своими логическими умозаключениями, верующие румыны крестятся, когда проезжают или проходят мимо церкви. Однако я подвергаю эту теорию сомнению, так как из пяти серий водителя всего раз видел церковь. Позже мы ехали с монашками, которые крестились вообще непонятно как. Если кого-то интересуют подробности этой стороны румынской культуры, то, я думаю, он сможет отыскать нужную информацию. Данный вопрос меня не интересует, но по настоятельной просьбе Сергея, видоизмененной мною, я привожу два наших взгляда на эту проблему. Конечно, лучше было бы спросить самого водителя... А он тем временем, ругаясь на узкие дороги, когда на обочине стояла машина, а другая ехала нам навстречу, здороваясь со знакомыми драйверами, проезжавшими мимо, показывая людям, что взять он больше никого не может, вез нас дальше. В конце пути он, из самых лучших побуждений, доставил нас на вокзал, объясняя, что оттуда часто ходят электрички на Бухарест, и так мы доберемся до столицы за 15 минут. Свою некороткую тираду он произносил на чистом румынском языке и заканчивал румынским словом "энтелэст?" — "понимаете?" С точки зрения тех языков, которые мы знали, слово было похоже на "интересно", то есть интересует ли нас такой вариант. Такой вариант нас интересовал мало, но не желая обижать человека, ото всей души пытавшегося нам помочь, мы отвечали что-то в стиле: "Ну, в общем, нормально, можно попробовать". Драйвер видел, что реакция на его слова была какая-то не такая, и поэтому терпеливо начинал сначала. Только после третьего раза до нас дошло. Покидая его теплую машину, мы пожали друг другу руки, он посигналил нам на прощанье и уехал. А мы остались на железнодорожном вокзале города Урзичени. Идея о поездке на электричке не была желанным гостем в закоулках нашего сознания. Не церемонясь, мы выставили ее прочь и освободили пространство для мысли о хавчике.
Хавчик мы нашли в местном ресторане. Его хоть и нельзя было назвать рестораном с большой буквы, зато на приличную старую добрую столовую он вполне тянул. Во всяком случае, по расценкам. Румыны, как всегда, не торопились. С момента заказа блюд прошло приблизительно полчаса, в течение которых хозяин заведения развлекал нас размеренной русской речью. После весьма сытного обеда мы подзаправились пивом и пошли по трассе в сторону неизведанной нами румынской столицы — города Бухареста.
Лирическое отступление: Полицейские в Румынии иногда ходят с автоматами. Страшновато, знаете ли. Аж мурашки по коже бегать начинают. Зато энтомологам хорошо — можно целую банку для опытов насобирать. Но лучше этого при полицейских не делать. Они могут понять неправильно. Конец лирического отступления.
Пришла к нам по дороге такая мысль, что всю нашу поездку можно сравнить со своеобразной игрой, где каждый новый день является уровнем и сложность игры от уровня к уровню повышается. Ну, посудите сами: 1-й уровень — проезд на поезде, осмотр города, знакомого по крайней мере одному из нас. 2-й уровень — поиск границы, ее пересечение, частичное общение на английском и французском. 3-й уровень — полный переход в режим иностранных языков, передвижение исключительно автостопом и предстоящие поиски адреса в самом крупном городе Румынии. По всем нашим предположениям, дальше должно быть все сложнее и сложнее. Но эта мысль не способна нас испугать. Ведь, проходя уровни, мы получали определенное количество очков за опыт, который помогал нам в дальнейшем. Так что, думая о ближайшем будущем, мы только радостно потирали руки и хихикали. А каждый вечер, ложась спать на голую землю, мы просто ржали. Шли мы, шли и дошли до надписи "Drum Bun" ("Счастливого пути") над дорогой. Наши головы занялись поиском перевода, но почему-то ничего на ум не приходило. Наверное, вся кровь отошла от головы на помощь желудку в переваривании пищи. Все эти сложности не помешали нам в процессе остановки машины.
Драйвер умел разговаривать на французском языке. Эти знания были на уровне средней школы. Сергей знал язык не намного больше, а поговорить с водителем — это же святое дело. Итак, умственный волейбол начался. Серега поднатужился и сильным ударом послал повествовательное предложение на половину соперника. Водитель немного растерялся и, не поняв несколько слов, пропустил предложение. Один-ноль в пользу Сергея. Повторная подача. Драйвер принял мысль и издал гортанный звук: "А-а-а-а",— с такой интонацией, будто он всю жизнь знал, куда мы едем, а сейчас ему просто напомнили об этом. Инициатива перешла на сторону драйвера. Он посылал самые простые вопросы о том, где мы учимся, откуда мы, куда едем. Серега уверенно отражал атаки, посылая назад ровненькие ответы. Водитель снова говорил: "А-а-а-а", и все повторялось сначала. Пока они играли в мозговой волейбол, румынская полиция не дремала. На трассу вышла упитанная морда с палочкой и взмахнула ей банальным жестом. За что нас остановили, мы так и не поняли. Не было похоже на то, что мы превысили скорость, да и радара у полиции не было видно. Ремни у всех были пристегнуты. В поисках аптечки они в машину не заглядывали, да и не такая уж дикая эта страна. В общем, непонятно почему нас остановили, а у водителя спрашивать мы не решились. Очень подозрительно это все! Тем не менее Бухарест от этого происшествия никуда не делся. Он возвышался многообразием серых зданий, в которых бурлила жизнь. Тем вечером я не смог воспринимать этот город. Датчики моего физического и морального состояния показывали минимальное количество энергии. Пришлось подключить аварийный источник питания. Первый вечер в Бухаресте я провел на автопилоте. Водитель объяснил, как нам пройти на нужную улицу, где купить билетик на трамвай, какой цвет билета нам нужен. Предлагал позвонить нашим знакомым и все в таком духе. Но я всего нижеследующего не помню, по сим причинам передаю эстафетную ручку во временное владение Сергею.

Бухарест. Вечер.

Ну, давай, давай ее сюда, эту ручку. Если Диме по прибытии в столицу пришлось подключить аварийное питание, то ко мне, наоборот, кто-то подсоединил небольшую электростанцию, да так, что я аж потрескивал, брызгая искрами во все стороны. По поводу происхождения этой станции у меня есть пара идей, но все же я не уверен. А идеи — вот они.
1. Воспользовавшись возможностью, предоставленной мне в июне национальным театром имени И. Франко, я посетил эту дивную страну. Только доставлен туда я был на автобусе с разными заслуженными актерами Украины, направлявшимися в город Сибиу (это как раз в центре Румынии). О фестивале, который там проходил, я рассказывать не буду, а вот об одной из предысторий нашей grand-поездки расскажу. К нашей группе была приставлена одна красивая девушка по имени Адриана. Родом она была из братской Молдовы. Так вот, ее обязанностью на несколько дней было излагать на родном для нас языке все, что попадалось нам на глаза. То есть, это был как раз тот человек, которого называют гидом-переводчиком. И вот однажды, сколотив небольшую группу из трех человек, мы двинулись созерцать красоты вышеупомянутого города. И уж так активно мы их созерцали, что когда кочегары желудка подали наверх команду: "Давай угля!", — мы обнаружили, что находимся километров за восемь от места, где нас любили бесплатно и вкусно покормить и километров за пять от самого города. Кто же, как не старый стоппер, взялся всех спасти?! Но только я привычным движением вскинул руку, как услышал звонкий и красивый смех. Да, смеялась Адриана. Над кем? Надо мной. Почему? Потому что я собрался стопить в Румынии, где по ее словам, культура автостопа развита еще хуже, чем на Украине. Сначала я слегка призадумался, а потом спросил сам себя: "А не педагог ли я по образованию?" Педагог или нет, но в соответствующем ВУЗе учусь, посему взыграла во мне макаренковско-сухомлинская кровинушка, и я решил: "Если культура не развита — значит, кому-то ее нужно развивать, примемся за воспитательный процесс". И процесс пошел. Первому драйверу я объяснил (соблюдая все методологические требования к объяснению материала в начальной школе), что такое автостоп и его основные отличия от культуры "таксизма". Естественно, первый урок не принес сногсшибательных результатов, но то, что мы увидели с Димой через месяц, делает честь румынским драйверам, в первую очередь как прилежным ученикам. Второму драйверу объяснять пришлось немного, только то, что мы украинцы и дико проголодались. События, развернувшиеся вслед за этими словами, меня просто шокировали. Драйвер не знал, где находится интересующий нас ресторан "Буфница" и решил эту проблему в два этапа: а) куда-то позвонил по мобильнику и спросил; б) посоветовался на перекрестке с пешеходами. Отбрасывая прочь шутки, замечу, что таким драйверам нужно аплодировать стоя, потому что когда незнакомые люди начинают тебе довольно-таки неслабо помогать, — это запоминается надолго. Из машины мы тогда вышли каждый в своем шоке. Я был в шоке от румынской доброты, Адриана — оттого, что в Румынии на ее глазах застопили машину и доехали на ней до самой точки предназначения, а наш общий друг Виталик был в шоке просто так, чтобы не отставать от нас и не казаться непроницаемым. И в тот самый момент, когда драйвер, отчаливая, улыбнулся и махнул нам рукой на прощанье, я сказал Адриане: "Спорим, что через месяц я проеду автостопом через всю Румынию?" Пережитые мгновения ее не переубедили и она таки поспорила со мной. Так что дело приняло заодно и чисто принципиальный оборот.
2. На том же фестивале познакомился я с Ралукой — очень красивой и неординарной девушкой из Бухареста. Кроме того, что она создает скульптуры, рисует картины и ставит спектакли, она еще и является просто человеком, с которым приятно поговорить. На следующий день знакомства мы обменялись адресами и я пообещал вскоре заехать в гости. Думая, что все это — только дипломатические ходы, сделанные исключительно для поддержания светских правил приличия, она, радостно закивав головой, согласилась. Перефразируя известные строки, скажу: "Не знала она, что такое бравые украинские парни". Так что, по моим предположениям, все это и послужило поводом для подключения меня к энергетическому источнику. Вот мы и в столице Румынии. Довел-таки нас язык до Бухареста. Солнце ласковым гномом скачет по крышам, заглядывает в окна. Усталые после рабочей недели люди не спеша возвращаются домой, вероятно, предвкушая грядущий отдых на выходных. И от всего этого на душе так тепло и хорошо, что даже перестаешь на какое-то время замечать, как лямки рюкзака, бессовестно игнорируя ткань футболки, вгрызаются в задолбавшиеся терпеть их постоянный вес плечи. И уж совершенно не обращаешь внимания на пот, орошающий тело во всех мыслимых направлениях. Бухарест — это вам не Рейкьявик и не Новосибирск, здесь температура в районе сорока градусов по Цельсию не считается неприличной, а даже наоборот — является довольно частым гостем. В общем, наслаждались мы всем вышеперечисленным недолго — своим назойливым пиканьем, которое случается ежечасно, часы намекнули нам, что пора бы начать поиск. Возможно, кому-то это могло бы показаться утомительным, но мне было просто забавно. Я-то раньше думал, в одном Житомире люди не знают, где у них какая улица расположена.
Вношу некоторую ясность для тех, кого сие заявление смущает. В одном из предыдущих наших путешествий был случай, участниками которого нам посчастливилось стать в славном городе Житомире. На втором или третьем часу прогулки по городу нам стало немножко скучно и мы решили устроить ни в чем не повинным прохожим экзамен на знание родного города. Стоя под табличкой с надписью "улица Победы" мы с невинным видом интересовались у проходивших мимо людей, как бы нам попасть на эту самую улицу Победы. Первое место досталось одному мужичку средних лет, который предложил нам сесть на троллейбус и проехать пару остановок.
Жители Бухареста знают свой город не намного лучше. Реакция на протягиваемый мною листочек с адресом была практически у всех одинакова. Сначала они радостно кивали головами, ото всей души желая помочь братскому украинскому народу, затерявшемуся в паутине бухарестских улиц; по мере того, как они поглощали информацию, содержащуюся на листочке, выражение их лиц изменялось на растерянно-озадаченное и, в конце концов, одна половина, виновато улыбаясь, сообщала извиняющимся голосом, что совершенно не в курсах относительно местонахождения данной улицы, а другая, так же виновато улыбаясь, но уже с нотками надежды в голосе, предлагала нам для начала добраться до метро, а уж там-то, наверняка, будет полегче.
Собственно, так мы и сделали, и уже через несколько минут наши тела овеяло приятным прохладным ветерком. Теперь у нас было две основных проблемы, от успешности решения которых зависело немало. Первая — разобраться с системой румынского метрополитена, вторая — узнать тайну адреса Ралуки. Что касается метро, то штука это довольно непростая. Долго мы рассматривали табличку, в которой, по всей видимости, было написано, какими бывают проездные билеты, для каких категорий населения они предназначаются и сколько стоят. Мы попытались как-то сравнивать цифры в разных колонках, делить их друг на друга, умножать, извлекать квадратные корни и применять прочие чудеса математики, благо Дима принадлежит к братству КПИшников, а это народ весьма склонный к точным наукам. В конечном итоге нас уже в который раз выручил наш "эсперанто" — язык мимики и жестов. Мы приобрели по билетику, который выглядел, как обычная магнитная карточка киевского метрополитена (только основная ее часть сделана из картона), пригодная на две поездки. Цена ее от киевского жетона также не отличается. Проникнув на станцию, мы принялись решать вторую проблему. Хотя, если быть до конца откровенным, то слово "мы" целесообразнее заменить словом "я", так как Диме пришлось сократить расход энергии до того, что он просто сидел на скамейке и позорящим Родину взглядом (ибо взгляд его не выражал ни единой мысли, даже самой скромной) смотрел на какую-то букву в названии станции. А мне уже не приходилось доставать листочек с названием улицы, — как ни трудно было ее запомнить, но к моменту нашего попадания в метро я выучил ее так, что мог бы дольше думать, отвечая на вопрос, как меня зовут, а вот название нужной нам улицы выпалил бы мгновенно. Не могу не упомянуть о встретившихся мне под землей болгарах. Когда они узнали, что я из Украины, то так бросились обниматься, что я уже начал было побаиваться — хоть бы не задушили. Со стороны это, скорее всего, было похоже на встречу старых добрых друзей, которых разлучила перестройка. Они спрашивали, как сейчас жизнь на Украине, много ли получают наши соотечественники и всякое тому подобное. Мне было непоправимо стыдно за нашу Родину, но говорил я всю правду. В общем, поболтали, чудно время провели, хоть я от них и не услышал ничего полезного относительно географических координат интересующего нас объекта.
Поезд мало-помалу набирал обороты, и следующим этапом поиска была передача нас одними людьми другим и постоянная смена гидов. Хотя в бухарестском метрополитене всего две линии, пересаживались мы с одной на другую раза три, пока, в конце концов, кто-то не убедил нас подняться на поверхность и продолжить поиск уже на свежем воздухе с помощью другого вида транспорта. В подземном переходе, ведущем к метро, из которого мы вышли, наш взор порадовал маленький сияющий огнями пятачок, в нем было несколько закусочных и пять-шесть небольших магазинчиков, причем все они гармонировали друг с другом и создавалось впечатление единого торгово-архитектурного ансамбля. А на поверхности красовался какой-то огромный отель с флагами разных стран (вот только украинского там не было) и здание национального театра.
Как только мы опять увидели солнце, нам в голову пришла весьма неглупая идея: уж кто-кто, а таксисты должны знать, где Бухарест прячет улицу, которая с приближением фазы позднего вечера приобретала в наших глазах все большее значение! Как я еще раз убедился, в любой стране в таксисты берут не всех, а только тех, которые "парни — не промах". Смекнув, что имеет дело с иностранцами, водитель предложил доставить нас туда всего за десять минут и десять долларов. Такие цифры никак не укладывались в равные пропорции в моей голове, поэтому я не удержался и пустил в ход старую шутку, появившуюся у меня со времен поездки на фестиваль в Сибиу. Я слегка ленивым и развязным голосом объяснил желающему легких денег таксисту, что мы вот только приехали из Мурманска, это на севере России, а он нам такие цены загибает, нехорошо... Да-а-а, я предполагал, что он, скорее всего, слегка испугается (румынские таксисты русских боятся, как принцессы — горошин под перинами), опыт, полученный в Сибиу, подсказывал, что так и будет, но то, что ему срочно понадобится заправить машину бензином, я никак не ожидал. В общем, как только его мозг воспринял и по-быстренькому проанализировал значение слов "север России", сработала аварийная система защиты и тут же подбросила причину, по которой мы не могли больше быть вместе. Сдерживая улыбку, я посмотрел ему вслед и подумал: "Ну как с такими людьми бороться за мир и дружбу между народами!"
С другим таксистом я повел себя умнее. Во-первых, сразу же прогнал прочь соблазн употребить слово "Россия" и производные от него, а во-вторых, с самого начала объяснил простую вещь, которую понимают во всем мире: студенты, денег нет. Тут все прошло гладко и через минуту мы были на остановке троллейбуса. Оскорблять румынское троллейбусное депо покупкой билетов мы не стали, а вместо этого порасспросили водителя на тему: "Где б ото его нам выйти?" И тут мы встретились с еще одним чудом румынской нации. На вид ему было лет двенадцать, но выражение лица — серьезное, как у революционера. Видя, что по-румынски мы почти не говорим, он провел серию многозначительных жестов, при этом выражение его лица оставалось непроницаемым. На русский эти жесты можно перевести приблизительно так: "Внимание!", "Не волнуйтесь", "Выйдете со мной и я доставлю вас, куда надо". Ну мы, понятное дело, тут же успокоились. Когда за дело принимается такой стильный подросток — румынский "революционер", то волноваться и впрямь нет причины. А посему можно спокойно рассматривать сквозь окно достопримечательности. По дороге мы увидели небольшой палаточный городок каких-то забастовщиков и уже совсем успокоились, — если до темноты никого не найдем, то присоединимся к ним, вместе переночуем. Наконец, двери открылись в очередной раз и мы вместе с нашим "революционером" вышли.
Да, это и правда была нужная улица. Ну вот, казалось бы, и все. Теперь, чтобы найти нужный дом, необходимо просто напрячь память и вспомнить порядок чисел: 1, 2, 3, 4, 5... Вроде помню. Однако, пройдя сначала в одну сторону, потом в другую, мы осознали горькую правду жизни — без посторонней помощи нам не обойтись. Помощь эта появилась в виде двух прогуливающихся девушек, которые жили на этой улице и говорили по-английски. "Ну, вот теперь-то уж точно все", — подумали мы с Дмитрием Сергеичем и через минут десять поняли, что напрасно так подумали. Ну и что, что они живут в Бухаресте? Ну и что, что на этой самой улице? Пока мы все вместе не совершили получасовой рейд с опрашиванием местного населения, ничего положительного не происходило. А через полчаса мы с замиранием сердца наблюдали за тем, как рука одной из наших проводниц потянулась к дверному звонку. Два с половиной часа мы искали эту дверь, сил не осталось уже ни на что, даже, наверное, на то, чтобы доехать до бастующих в случае чего. Как всегда в такой момент, мне вспомнились слова Ралуки о планах на лето (съездить в Англию, на фестиваль в Тулчу, потом на Черное море и еще куча всего, происходящего за пределами Бухареста), но в следующее мгновение я решил, что и думать сил тоже нет. Оставалось только ждать... Прозвенел звонок. За дверью тихо. Второй. Тихо. Потом шорох, неторопливые шаги. Дважды щелкнул замок и мы услышали диалог нашей проводницы с мамой Ралуки. И наконец из потока румынской речи в нашу сторону донеслось: "Come here! She is in". ("Идите сюда! Она дома".)
Мы радовались настолько, насколько хватало сил (честно говоря, хватало их не на много, так как мы выглядели в тот момент, как выглядят, наверное, только умирающие от гриппа, узнав перед смертью, что на самом деле они были больны тифом). А как выглядела Ралука, я вряд ли смогу описать. Наверное, если бы к ним в гости зашел мэр Бухареста, она бы восприняла это спокойнее. В общем, этот уровень мы прошли, а соответственно его сложности был и бонус — душ, семейный ужин и, конечно же, общение с той, которую мы искали столь долго. Завтрашний день обещал быть бонус левелом.

День 4. Бухарест.

Как же это замечательно — спать в настоящей постели со всеми прибамбасами после двух ночевок на горбатой земле. А тем более, если после пробуждения понимаешь, что сегодня плечи не встретятся с лямками рюкзака и можно просто походить по столице нового государства, никуда не ломясь, то на душе таким теплом разливается слово "хорошо", что просто не знаешь, куда руки деть. Поворочавшись после пробуждения с боку на бок, дабы еще раз припомнить, как оно спится в постели, мы решили на свежую голову ознакомиться с местным телевидением. Так вот, фильмы в Румынии всегда показывают в оригинале, подцепляя снизу перевод на румынский в виде субтитров. В плане способствования изучению иностранных языков это имеет колоссальное значение. Это я вам как педагог говорю. Да и чисто в плане посмотреть — так намного приятнее. Проглядев "Евроновости" в третий раз, мы решили, что ситуацию, сложившуюся в мире на данный момент, представляем себе уже довольно ясно. И как только наступил сей момент прозрения, дверь отворилась и к нам заглянула Ралука с утренней улыбкой на устах. Вот вы знаете, что такое утренняя улыбка румынской девушки? Нет, вы не знаете! Это когда первые лучи солнца понемногу пробиваются из-за гор, и снежные вершины начинают искриться под этими лучами. Свежий горный воздух наполняет легкие ароматом полета, ветер играет с волосами и треплет по щеке...
Посмотрев на всю эту красоту, нам сразу захотелось позавтракать. Ралука без труда прочла наши мысли (а может, просто догадалась, все-таки пол-одиннадцатого, знаете ли), и мы пошли знакомиться с румынской кухней. Забегая вперед, скажу, что целый день мы были уверены в том, что сосиски в Румынии принято есть со шкуркой. Только за завтраком на следующий день наши ложные представления на этот счет развеялись. В общем-то, ничего экстравагантного в их повседневной пище нет, за исключением разве что вегетарианского паштета, в котором я вычислил вкус баклажанов и зеленого перца, жареных на костре. В целом же рецепт остался для меня загадкой. После завтрака мы опять попробовали заменить привычное "thank you" на румынское "мульцумеск" ("спасибо"). По улыбкам хозяев дома мы поняли, что получилось это у нас лучше, чем в предыдущий раз, но, как показалось мне, слово они скорее угадали, чем услышали.
Итак, физическую пищу мы уже проглотили и запили тоником, стало быть, дело за пищей духовной — пора посмотреть город. Конечно же, взглянув на старую книжку о Бухаресте, мы первым делом захотели сфотографироваться у памятника В.И. Ленину, но позже выяснилось, что за десять лет, прошедших с момента его издания, многое в стране изменилось, в том числе и памятник (последний изменился просто до неузнаваемости, даже скорее, до невидимости). "Эх! — помнится, подумал я тогда, — нашли что сносить. Если бы мы в Украине хоть словом обмолвились в кругу друзей, что посреди Бухареста стоит монумент Ильичу, туда бы просто паломничество началось. Эх..." Словом, когда мы пересекали пространство по маршруту "кКвартира Ралуки" — "остановка троллейбуса", никто из нас точно не знал, куда мы едем. Мы с Димой к такому состоянию уже привыкли, и чувствовали себя, как говорится, в своей тарелке. А направлялись мы, как оказалось, в место, уже знакомое нам, — к национальному театру. Там мы встретили еще одно румынское очарование — Марию (то есть Машу по-нашему, мы потом так ее и называли). "Ох уж эти румынские девушки!", — подумали мы тогда с Дмитрием Сергеичем. Теперь у нас было два гида, и, по-быстрому прикинув объем работ, они взялись за дело. Если бы я писал справочник, я бы написал обо всем с максимальным количеством подробностей и фотографий, но, откровенно говоря, занятие это скучноватое, ибо читать о городе бесполезно — его надо видеть, причем собственными глазами. А самой уродливой достопримечательностью Бухареста его жители считают "монстра" — огромное даже по советским масштабам здание, в котором заседает президент. Эту громадину выстроил легендарный вождь Румынии Николае Чаушеску, произнося имя которого, румыны обычно сплевывают. Домина эта довольно большая и, что интересно, несмотря на то, что там работает глава государства, у туристов есть возможность побродить внутри этого архитектурного детища. Мы такой возможностью решили не пользоваться, ибо у нас и в Киеве подобных зданий хватает. С фантазией у нанятых Чаушеску архитекторов было туговато.

Продолжение.

Бросил меня Сергей посредине дня на середине мысли. Безжалостной рукой оборвал старания шариковой ручки. Что я могу тебе сказать? Ты нехороший человек — редиска. Но я не такой, как ты. Я доведу бедную заблудшую мысль до вечернего ее завершения. После беглого осмотра самого большого здания Бухареста мы отправились бродить дальше. Воздух в городе, по крайней мере в тот день, влажным назвать было трудно. Во рту постоянно сушило и, естественно, хотелось пить. Пить! Эта мысль также посещала одну из наших проводниц — Машу. Вдвоем нас было пятьдесят процентов от общего состава импровизированной тургруппы. Оставшаяся половина не сопротивлялась и мы пошли в кафе. Румынская официантка, как всегда, была в своем национальном репертуаре. Скорость ее обслуживания оставляла желать лучшего. После сделанного заказа у нас оказалась куча времени, в течение которого можно было успеть поиграть в домино, шашки, шахматы, крестики-нолики, сложить puzzle, кубик Рубика, змейку, пасьянс и в перерывах между играми неспешно покуривать сигареты. Однако с собой таких предметовв мы не взяли, поэтому за неимением лучшего, принялись рассматривать стильное внутреннее убранство кафетерия. Где-где, а тут они постарались. Попутно велась оживленная беседа на разные темы. Я принимал в ней наименьшее участие. Но это не потому, что я скромный и молчаливый, а скорее всего по причине того, что мой английский со мной не дружил. Меня хватало в большинстве случаев на то, чтобы понять основную тему разговора, не вдаваясь в подробности. Но и от этого к середине дня голова опухла и моя система начала подвисать. Зато к вечеру я более-менее разговорился, не говоря уже про утро следующего дня, когда мысли поступали в мой мозг сразу на английском языке и мне приходилось вспоминать, как это будет по-русски. Вот подошла официантка. Чтоб ее с такой скоростью в туалет пускали, с какой она заказы выполняет. Мы выпили напитки, еще немного подождали, чтобы расплатиться, и пошли.
Куда? Откуда же я знаю, куда? Куда-то пошли... Бесцельное шатание по городу закончилось тем, что мы вернулись домой к Ралуке. Хотя совсем бесцельным это шатание не назовешь. У нас была одна скромная цель — найти почтамт и отправить открытки домой. Но в Румынии никакой уважающий себя почтальон не будет напрягать свою спину на государство и всяких там иностранцев в выходные дни. Мы отнеслись к этому с пониманием и не сильно огорчились. Кроме того, что я купил себе красивый конвертик, мы узнали некоторые цены. Картриджи для приставок стоят дешевле, чем у нас, кассеты дороже, CD для компьютеров столько же, сигареты дороже, но качественней, мороженое дешевле.
Вернувшись в скромное помещение, называемое квартирой Ралуки, мы, как обычно, устроили праздник, заключавшийся в поедании всего питательного и выпивании всего, что можно было выпить. Но, как ни крути, а чего-нибудь ощутимо полезного мы, опять-таки, не делали. "Бонус левел" на то и дан, чтобы бегать и очки зарабатывать для дальнейших уровней, особо не напрягаясь. И мы заряжались энергией да набирались сил. А как тут не заряжаться, когда рядом две красивые румынские девушки, которые включают прекрасную трансильванскую музыку. Вы только не подумайте, что они все время ходили с магнитофоном и щелкали на кнопочку "play". Я говорю про один вечер, и то не весь.
Оставшаяся его часть была проведена нами в кинотеатре под открытым небом, в котором показывали документальную ленту о съемках фильма про Генриха III (или Ричарда III). С памятью и знаниями по истории у меня не ахти — не всем же быть вундеркиндами. Фильм демонстрировался абсолютно бесплатно. Он шел на английском языке с субтитровым переводом на румынский. Мы были удивлены. Если бы в нашей стране где-нибудь показали фильм подобным способом, разве его кто-нибудь смотрел бы? Возможно, собралось бы несколько человек, которые проходили мимо и от нечего делать зашли на полчасика. Или какой-то лентяй заглянул бы оттого, что ему лень пройти мимо. Вот на Павлика, "Аква-Виту", Л.Кравчука и всю нашу украинскую тошнотворную бездарность — это пожалуйста. Соберутся, напьются, набьют друг другу морды и по домам. А про знание языков я вообще молчу — английский, как бездомная собака, хромающая на все четыре лапы. Да что там языки, куда ни плюнь, уже заплевано так, что твоя слюна лишней оказывается. Одним словом — Родина, а Родину не выбирают. Не повезло — мучайся. Ну, пожалуй, достаточно теплых слов в родную сторонку. Как бы то ни было, "бонус левел" в городе Бухаресте закончился.

День 5. Сибиу.

Второй день, частично отведенный в нашем расписании на Бухарест, для меня начался намного раньше, чем для остальных людей, пребывающих на тот момент в квартире Ралуки. Отвык, отвык я спать в нормальных условиях. Мне бы веточку под бок да ямку под голову — тогда другое дело. А так встал я часов в семь и долго думал, чем бы заняться. Поскольку все остальные еще спали, я решил сходить на балкон и полюбоваться утренним Бухарестом. Да-а-а... И за что я так полюбил этот город? Вроде ничего особенного, в Киеве я тоже могу встать в семь утра и постоять на балконе в одних трусах, ан нет! Есть тут что-то особенное! Что-то в этом воздухе, который наполняет твои легкие свежестью утра; что-то в этих людях, которые улыбаются друг другу при встрече, но не потому, что так принято, а потому, что им это приятно. Такие вот мысли кочевали в моей голове, пока я стоял в полосатых трусах на балконе четвертого этажа и смотрел на столицу Румынии. Долго потом еще настроение оставалось на уровне тройки с минусом. Не помогало и солнце — затейник, подогревавший нас до сорока градусов по Цельсию.
Спустя несколько часов, не взирая ни на что, мы шли твердым шагом по улице, выводящей на трассу. Последняя попытка сломить наш дух — получасовое игнорирование нас как стопперов со стороны водителей. И когда мы уже были готовы включить аварийную систему, т.е. спеть нашу походную "Стривай, локомотиве, не грюкайте, колеса", белый фургончик весело подмигнул нам правым глазом. К тому времени я уже научился излагать свои требования к драйверам очень лаконично, а главное — почти на румынском языке: "Добрый день, едем в Сибиу, студенты, денег нет". Передние места были заняты, поэтому мы двинулись в салон. Э-э-э, кто б нас еще так повеселил? Сидений-то там не было! Ощущая, как прибор с надписью "настроение" начал показывать "Норма", мы расположились на мешке со спальниками и так продолжили свой путь. В Питешти, до которого нас подбросили, я даже имел возможность пустить в ход фразу, выученную днем раньше: "Nu vorbesc romaneste" ("Я не говорю по-румынски"). Ее я сказал в ответ на чересчур многословную тираду какого-то прохожего, явно обращавшегося к нам, поскольку кроме нас троих на улице больше никого не было. Для него это, конечно, был облом.
Выйдя за пределы Питешти, мы все никак не находили подходящего места для голосования. Чувствовалось, что горы совсем рядом, потому что дорога извивалась, как дождевой червь на рыбацком крючке. Так, высматривая участок поровнее, мы браво отшагали семь километров. Все, привал. Без сигареты дальше не пойду. Через пару километров горный серпантин, там не постопишь. Но не успели мы докурить, как еще один белый фургончик, точь-в-точь как предыдущий, замигал нам, сбавляя скорость. Там тоже отсутствовали сидения. Зато были муравьи, которые сначала бегали по полу, а потом по все подсаживающимся пассажирам. Когда мы подъезжали к Сибиу, на полу салона весьма неплохо расположились двенадцать человек, не считая нас. Подавляющее большинство их составляли монашки, которые по закону Станиславского ("если в первом акте на сцене среди декораций висит ружье — во втором акте оно обязательно должно выстрелить") потом сыграли свою роль в нашей жизни. В который раз я поклонился себе-нелентяю до земли за то, что как-то весной уговорил свою персону начать учить французский. По правилам игры у монашек была важная для нас информация, получить которую мы могли, только владея румынским или французским. Переключение мозга в режим малознакомого языка состоялось. Всячески изощряясь в попытках понять их и поучаствовать в диалоге, я напрягал внимание, память, логику и просто интуицию. Закончилось все тем, что они дали нам какой-то адрес и сказали: "Если не найдете никого из дирекции фестиваля (не забывайте, что сегодня воскресенье и уже восемь вечера), то заходите переночевать". "О.К. La revedere. Пожелайте нам удачи. Если что, еще увидимся". Не знал К.К. (директор фестиваля), какое счастье в виде двух голодных стопперов надвигается на его безоблачный офис. Но сюрприз — он на то и сюрприз.
А мы преспокойно шли тихими улочками Сибиу, не забывая наслаждаться его старинной архитектурой. Время от времени штурман (то есть я) подправлял курс и, когда до офиса дирекции фестиваля оставалось совсем немного, только неизвестно в какую сторону, мы встретили ЕЕ... Эх! Нет, вы не подумайте ничего лишнего, это была обычная румынская девушка, но какая красивая! Хоть бери да спрашивай у ее отца рецепт произведения на свет такого чуда. Нам оказалось по пути. К моему великому счастью, она говорила по-английски. Ох, меня прорвало! Выезжая из Бухареста, мы уже думали сразу на инглише, лишь потом переводя фразы на русский, а всю дорогу до Сибиу у нас не было шанса применить эту удивительную способность. Одним словом, первую минуту я говорил со средней скоростью испанского футбольного комментатора в прямом эфире. А когда пар вышел, мы даже смогли пообщаться. Ее, как впрочем, и большинство людей, встречавшихся нам ранее, поразил наш метод исследования мира, и мы еще раз сказали про себя с гордостью: "Вот что значит бравые украинские парни!" Наконец, вынырнув из-за очередного поворота, я увидел знакомое здание. Да, здесь когда-то я завел знакомство с Ралукой, пообщался с (редкая вещь!) одиноким обдолбанным румынским панком, шокировал местный народ национальной стойкостью к алкоголю и просто неплохо проводил время. Мы помахали на прощанье нашей очаровательной спутнице, громко выдохнули и с решительными улыбками направились к входной двери. Но, как это ни удивительно, цветами нас забрасывать никто не стал, духового оркестра, девочек с воздушными шариками и ведущего в выглаженном смокинге не было. Ну, нам-то не привыкать. Поэтому после недолгого разговора с охранником, который клятвенно пообещал нам найти К.К. во что бы то ни стало, мы поняли — поиск займет некоторое время и, оставив вещи, пошли восстанавливать изрядно пошатнувшийся баланс энергии в находящийся неподалеку ресторан "Буфница". В отличие от буржуев, мы читали меню справа налево и, в конце концов, из того, что соответствовало нашим аппетитам и кошелькам, выбрали некое блюдо под кодовым названием "Ukrainian soup with vegetables" ("Украинский суп с овощами"). Естественно, мы приняли его за наш Украинский Национальный Борщ. Однако, как оказалось, у румынов есть свое мнение на этот счет: написано "суп с овощами", значит "суп с овощами", разве что забыли дописать "с овощами и с уксусом".
За время, проведенное нами в этом уютном заведении, в офисе ничего не изменилось. Ну и ладно, все равно идея переночевать у монашек нам нравилась больше. Когда мы отправились искать монастырь по адресу, оставленному на листике, было довольно-таки темно. На одной из пустынных улиц мы встретили какого-то парня и спросили у него на ломаном румынском, в каком направлении целесообразней идти... Бухарест уже показал нам, что это за нация, но привыкнуть к этому оказалось все-таки непросто. Этот парень повел нас за собой в противоположный конец города и искал нужную улицу и дом в кромешной тьме, пока не нашел. В особо темных местах он влезал на забор и подсвечивал зажигалкой номер дома, чтобы сориентироваться. Я тогда поймал себя на мысли о том, что еще не знаю человека, который мог бы в половине одиннадцатого развернуться на 180 градусов и пойти черт знает куда, дабы просто помочь двум иностранцам... То, что по нашим предположениям должно было быть монастырем, на самом деле оказалось обычным одноэтажным домиком. Монашки (их обеих звали Алина) очень обрадовались нашему визиту. Общение на французском продолжилось. Где-то через полчаса мы уже говорили, практически не задумываясь над построением предложений и подбором слов (забегая вперед, скажу, что утром у меня получалось говорить на французском только с добавлением отдельных слов из английского, румынского и русского, а от специфического французского звука "р-р-р" вообще болело горло). Алины угощали нас разными сладостями, поили немного странным напитком, который мы решились пить только после них, а потом (никогда бы не подумал, что буду делать это с монашками!) мы смотрели финал чемпионата мира по футболу. В общем, замечательно провели время, хоть это был и не монастырь, и всякой экзотики типа готических старух в рясах, звона колоколов, летающего пуха и привидений не было. Зато мы опять переночевали в цивилизованных условиях.

День 6. Последний день на румынской земле.

Источник питания подсоединен. Проверка основных устройств. Система функционирует нормально. Подсоединение дополнительных устройств завершено. Загрузка системных файлов, запуск системы безопасности Так... вроде бы все нормально. Ночь была спокойной. Сергей лежит рядом. Живой. Ночью никто не приставал, значит напиток был неопасным. Enter — переходим на новый уровень.
Ну, вот и проснулись... Из двух Алин осталась только одна. Бегает, суетится. Щебечет по-французски. Я этот язык и слыхом не слыхивал, то есть совершенно не знаю, но, по-моему, у нее была одна любимая фраза, которой она постоянно давила на наше восприятие ("Si vous avez besoin de quelqe-chose — dites" ("Если вам что-нибудь нужно — вы скажите"). Я не выдержал и вышел на улицу подышать свежим горным воздухом, пока Сергей производил омовение в местной ванной комнате. Стою, значит, никого не трогаю, тут проходит мимо человек, и давай меня о чем-то спрашивать. Чувак, ну откуда ты взялся? У меня уже голова пухнет от вашего буржуйского красноречия. Я кинул ему в ответ фразу, которая на румынскую была похожа лишь человеку с хорошей фантазией. Фраза означала, что я не говорю по-румынски. Парень оказался фантазером, поэтому все понял и пошел дальше. Я еще немножко постоял и занялся утренними процедурами: помылся, побрился, отдал дань уборной и сел за стол кушать. К тому времени там уже сидел Сергей, а из магнитофона доносилась наша музыка. Правда, кое-какие моменты на той кассете назвать музыкой было сложновато. Откровенно говоря, это была лабуда. Но разве кто-то из нас мог в этом признаться? Вот и вышло так, что это были зарисовки к спектаклю: человек потерялся в пещере и поет свою походную песню: "Ла-ла-ла-ла-ла. Ла-ла-ла-ла-ла." Алина сразу нашла в этом скрытый смысл, который мы раньше просто не замечали. По ее мнению, человек потерялся не только в пещере, но и в своей душе и теперь не может найти выход. Мы подумали: "Почему бы нет?". На этом и сошлись. На прощанье Алина подарила нам по крестику (свой я умудрился потерять) и иконке. Мы в ответ ее сфотографировали.
После прощальных ритуалов мы уверенно зашагали в сторону трассы. По дороге зашли на почту и наконец-таки отправили домой открытки. В который раз хочу заметить — румыны народ неторопливый. Открытки попали на Родину намного позже нас. Информация о последнем румынском дне затерялась в моем мозговом компьютере. Многие байты исчезли без возможности восстановления. Посему следующие машины помню смутно. Вначале мы хотели застопить вертолет, который стоял неподалеку от города Сибиу, но признаков жизни возле него не наблюдалось, и мы по старой привычке остановили легковую машину. Потом грузовую, потом опять легковую. Жарища стояла страшная. Наши мозги пригорали, как яичницы на сковородке. Но Бог сжалился над нами и послал спасение в виде бородатого водителя, чем-то похожего на американского ковбоя. Глянув на наши изможденные лица, он загадочно улыбнулся и выудил из заначки две бутылки холодного румынского "Ursus"а. А что еще нужно стопперу, как не стильный трейлер с общительным драйвером и бутылочка пива? В таком благолепии мы доехали до Клуж-Напоки, где и застряли. Главной нашей ошибкой было то, что мы голосовали не в том месте. Перед нами, метров за сто, все нормальные люди останавливали машины без особого труда. Но, во-первых, они собирались платить за это удовольствие, а во-вторых, когда мы осознали нашу ошибку, усложненный стоп стал делом принципа, да и возвращаться было в облом.
Прошел час. Почти все машины останавливались за сто метров до нас. Я уже начал подумывать о том, чтобы подрыхнуть, но Сергей упорно отказывался слушать мои мысли по данному поводу. Он заставил меня стопить дальше, а сам сел писать заметки о предыдущих днях путешествия. Так прошел еще час... Моя рука уже не держалась в горизонтальном положении, мысли о ночлеге не давали покоя. Тут Серега бодренько вскочил и сказал: "Ну что-с, пора ехать!" Сделал волшебный взмах рукой и первая же проезжавшая машина остановилась. До этого вечера, чтобы договориться с водителем, мы пользовались одной стандартной фразой, которую составили сами и не очень грамотно: "A la directia Oradea condua?" По-русски это выглядит примерно так: "В направлении Орадя подбрасывать?" После этого мы добавляли, что "bani aveti putin", то есть денег мало. Но этим вечером Сергей попросил у девушки, клеившей плакат неподалеку от нашей позиции, написать на листике, как правильно попросить водителя подбросить нас к необходимому городу. И она вывела: "Puteti sana duсeti pina la Oradea?" Долго мы учили эту фразу, но когда пришла пора применить ее, Сергей воспроизвел что-то типа: "Путець... дуцей... тык... м-м-м... тьху! А ля дирекция Орадя кондуэ?" "Кондуэ!" — весело ответил водитель и мы запрыгнули в кабину.
Дорога была неблизкой. От Клуж-Напоки до Орадя добрых четыре часа, а мы выехали затемно. Водитель не понимал никаких языков, кроме родного, но это не мешало нам приятно и мило беседовать всю дорогу. Ехал он издалека и уже довольно долго находился в пути. Чтобы не уснуть, он постоянно курил румынские сигареты и слушал цыганскую музыку. В целях экономии сигарет драйвера мы угостили его нашим "Беломором". Он долго кашлял. Мы тихо ухмылялись. Зато за следующей палочкой с никотином он потянулся не скоро. После того, как темы для разговоров исчерпались, от покачивания машины наши веки налились свинцом и соскальзывали с глазного яблока ближе к носу. Это еще ничего. Вот, когда мы ехали по Словакии, застопился нам один дяденька в первом часу ночи. После всех дневных баталий с жарой, голодом и словацкими кондукторами процесс дремоты был отягощен примитивными галлюцинациями. То в тоннеле проедем, то сквозь сказочный лес какой-то, то сквозь работающих на дороге людей. Исчезало все это только после энергичных встряхиваний головой. Но вернемся в хронологически более раннюю машину. Спать в наши планы никак не входило. От Орадя через кусочек Венгрии до Ужгорода рукой подать. В горах мы сделали остановку возле какого-то драйверского кафе, дабы бросить хоть что-нибудь в наши страждущие желудки. Замечу, что традиционно в таких кафе подают мичи. Мичи — это нечто вроде продолговатой и очень жирной свиной котлеты. Так мы познакомились с еще одним национальным блюдом и поехали дальше. На твердую землю последнего румынского города наши ноги ступили в половине первого. Крепкое драйверское рукопожатие — и вперед к венгерской границе.
Да, эта страна поразила нас количеством людей, готовых помочь совершенно незнакомым путникам. Во всех городах, встречавшихся по дороге, обязательно находилось несколько человек, которые в силу своих возможностей от души нам помогали. В Словакии дело обстоит почти так же, разве что чуть-чуть похуже. Да и в других странах, я думаю, люди придерживаются одной из статей "Декларации прав человека": "Каждый человек независимо от расы и вероисповедания должен действовать в духе братства по отношению к другим людям". По нашему опыту, исключение составляют лишь мадьяры. Но здесь передаю слово Сергею, так как у него было больше Счастливых Минут Общения С Этой Прекрасной Нацией!

День 7. Мадьяры.

Да! Нация просто великолепная! Нет, вы только представьте, говоришь им... Стоп! Обо всем по порядку. Хотя, чувствуется мне, нельзя будет эту книгу в Венгрии продавать. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Вышли мы, значит, в Орадя (оттуда до границы с Венгрией километров семь) и идем. Идем себе, а нас раздирают два желания: ломиться без остановок на Родину или все-таки отойти в сторонку да завалить такого храпака, чтоб деревья трещали! Километре эдак на втором мы уже почти были готовы склониться к последней идее, но только мы сошли с дороги, дабы подрыхнуть как следует, как увидели нечто, совершенно не вязавшееся с нашими представлениями о Румынии. Вроде смотришь — поле как поле, зреет в нем что-то, но потом замечаешь, что ограждено оно внушительным забором из колючей проволоки. "Эв-ва!" - подумали мы тогда с Дмитрием Сергеичем. "И как же тут спать? Тьфу!" — плюнули мы и продолжили свой путь в сторону границы. И, наконец, вот она, горит разноцветными огнями, как новогодняя мадьярская елка. Крас-са-авица! Короткий разговор с таможенником результата не дал. Его жест был красноречив — по машинам! Ладно, нам не впервой. По машинам, так по машинам. Да не тут-то было. Перевозить нас через границу никто не собирался. Румынов не было, а мадьяры только качали головами — отрицательно, решительно и непреклонно. Я уже начинал потихоньку свирепствовать от негодования. А Дима все стоял возле сумок и спокойно покуривал. Время шло, а к Родине мы не приближались ни на шаг. Пропорционально времени, бесцельно потерянному в поисках сговорчивого водителя, уменьшалось мое спокойствие. Где-то в конце первого часа я подошел к подъехавшему автобусу и вежливо спросил водителя, не перебросит ли он нас, ибо с таможенником мы уже договорились, а вообще мы являемся участниками Марша Мира. Перебив меня на полуслове, водитель сказал на ломаном английском: "No!", а потом что-то на родном. Это что-то едва ли могло означать что-нибудь кроме: "Все. Давай, давай, иди, чувак, дверь там".
Терпение — это состояние, которое есть у некоторых людей и, как любому другому состоянию, ему свойственно заканчиваться и переходить в некое иное состояние. Одним словом, прежде, чем покинуть автобус, я с чувством и эмоциями обругал на изощренном английском и водителя и всех, кого он вез. А Дима все стоял возле сумок и спокойно курил. По дороге от автобуса к таможне я встретил румына, который поинтересовался, чего это я такой громкий. Я рассказал ему о нашей проблеме. Едва я успел произнести слово "мадьяры", как у моего собеседника невольно вырвалась пара "теплых" слов. Позже он поведал мне о том, что его машину держат на таможне уже второй месяц из-за какой-то опечатки в техпаспорте. В общем, нашли мы общую тему. Но нам нужно было двигаться дальше и я пошел к таможеннику. Он стал жертвой номер два. Нет, вы не думайте, что я бегал вдоль румыно-венгерской границы и на всех орал. Сначала я честно пытался с ним поговорить. Все-таки час ночи, машин не так уж много, да и от тех, что есть, толку мало, не могли бы Вы сами, пользуясь правами, которые дает Вам служебное положение, попросить ближайшего водителя нам помочь? Отрицательный ответ вызвал во мне новую бурю негодования, и теперь мой голос эхом разносился по сверкающим зданиям таможни. Отходя от несговорчивого представителя власти, я увидел приближающуюся к шлагбауму легковую машину. Я красноречиво поднял руку в приветственном жесте индейцев.
Как ни странно, машина остановилась. Из нее высунулась Димина голова и сказала: "Тихо, не шуми". Удивляться у меня не было сил, я быстро перебрался внутрь, извинился перед драйвером, объяснив всю безвыходность ситуации, он понимающе кивнул головой. Прорвались. Румынские таможенники без особой задержки, невзирая на национальную неторопливость, поставили нам штампы, и мы подъехали к мадьярской половине. Приветливыми их назвать мог только человек, которого уже ничто в этом мире не смущает. Наши вещи стали проверять так, как будто, в лучшем случае, мы были похожи на контрабандистов. Недоверчиво обнюхав пачку турецкого чая, они спросили: "Что это?". Прилагая неимоверные усилия, дабы не потерять самообладание, я ответил: "Чай", — и показал на рисунок с чайниками на упаковке. А когда они увидели "Беломор", я подумал, что без экспертизы нам не обойтись. Благо, находчивый Дима ткнул пальцем в акцизную марку Украины, а то их глаза уже стали как-то нездорово поблескивать. Но все в этом мире заканчивается, даже проверка на мадьярской таможне. Опьяненные счастьем, мы ступили на венгерскую землю. Все, отсюда до Ужгорода километров семьдесят, через час-другой будем там. Так мы, наивные, думали.
Nota importana! Если вы считаете, что время — это расстояние, деленное на скорость, и так оно в жизни и бывает, так вот дудки! Математика — это математика, а мадьяры — это мадьяры. Следующие четыре часа на трассе, ведущей от таможни, мы провели по всем правилам мертвого сезона. То ли мы так исхудали за время поездки, что нас было плохо видно, то ли у мадьяров со зрением не ахти, но выбрались мы оттуда только при помощи братского румынского народа, который в половине шестого утра взял нас в свой фургон. В фургоне было тепло. А на улице холодно. После таких событий нервы наши были совсем негодными, и в дороге время от времени включалась аварийная система защиты, — то карта из рук выпадет, то тетрадь, то подбросит на бугорке, и окажется, что до этого ты преспокойненько дремал, опрокинув голову на плечо незнакомой румынской женщины. Так мы и добрались до первого венгерского города — Дебрецена.
— Извините, вы не скажете, где трасса на Ужгород?
— Абрдуфхиспеклашсдвор!
— Чего?.. Do you speak English? Parlez-vous Francais? Vorbeti romaneste?
Нет! Нет! Нет! На каком языке ты с этими мадьярами ни говори, ничего они не понимают! Только смеются, как душевноздоровые! Ладно. Сели мы в троллейбус. Одного спросили — ноль. Другого спросили — ноль. Третьего — ну, вы, наверное, уже и сами догадались. Вопрос ко всему троллейбусу: — Здесь кто-нибудь говорит на английском, французском, румынском, русском?!! А в ответ тишина. И смех мадьярский. Тьфу! Ведомые стопперским нюхом, мы все-таки нашли трассу. Вот она — указатель Ungvar (Ужгород). Как поется в известной песне: "Отсюда — к родному дому, фьюить!" Но легче, наверное, застопить верблюда в австралийской пустыне, чем какую-нибудь машину в Венгрии. Пять часов прошли незаметно. Да, традиционным способом этот уровень не пройти.
А тем временем в наших головах все настойчивей ворочалась мысль о еде, в конце концов, мы в четыре глаза стали смотреть на ближайшую бензоколонку. Как человек, владеющий табуированной лексикой английского языка, я направился внутрь. Не прошло и двадцати минут, как на меня обратили внимание. После этого я четыре раза повторил предложение о том, что хочу купить эти два гамбургера, поэтому их рекомендуется разогреть. Мадьярский бензоколонщик утверждающе кивнул головой, сказал подойти через две минуты, и я вышел из магазина подождать. Я подождал. Потом еще подождал. Потом подумал, что обещанные две минуты прошли уже четыре с половиной раза. Когда я вновь зашел в магазин полюбоваться нашими сочными аппетитными гамбургерами, бензоколонщика там не было. Гамбургеры по-прежнему беззаботно лежали в холодильнике. И тогда я подумал: "Вот кому хорошо. Лежат себе в холодильнике. Уж им-то все равно, какой нации человек, который их съест". Короче, вторая попытка разогрева прошла успешно. Вскоре кусок хлеба с мясом и прочими добавками с глухим звуком плюхнулся на пустое дно истосковавшегося желудка. Толку от него, правда, было маловато.
А мы, окончательно потеряв всякую надежду выбраться оттуда по трассе, пошли на близлежащую железнодорожную станцию. Прямой электрички до Ужгорода, естественно, не было, но на карте мы нашли небольшое венгерское село под названием Захонь, которое примостилось к границе. Выпытать, когда будет следующая электричка туда, у нас не получилось. Ну, раз вы ничего не хотите понимать ни на каком языке, кроме родного, то и мы не собираемся. Демонстративно устроившись под знаком с перечеркнутой сигаретой и какой-то надписью на венгерском, мы смачно затянулись и табличка на время исчезла в клубах дыма. Однако нам было не до нее. Кочегары желудка уже охрипли кричать, теперь они просто лупили кулаками в стены. Мы травили этот бунт никотиновым дымом. Вскоре снаружи что-то загремело. Когда мы оторвались от наблюдения за метаморфозами таблички, на станции стояла электричка. Недолго думая (а по правде сказать, вообще не думая), мы подхватили сумки и пошли на штурм. М-да, места внутри было маловато, работникам общепита туда не пролезть. В коридоре можно разминуться только в двух случаях: 1) если оба разминающихся — таранки; 2) если один (тот, кто повежливей) полезет по потолку. Но нам и в тамбуре было неплохо. (После такого простоя мы, наверное, с радостью согласились бы и на лобовом стекле ехать, лишь бы поскорей от этих мадьяров). А через несколько минут появился "кайфоломщик на коне, с красной сумкой на ремне".
Хотя, насчет коня я, пожалуй, слегка преувеличил, да и сумка у него была вовсе не красная... Зато кайфоломщиком он был самым настоящим. Подошел такой себе мадьярской походочкой и давай билеты клянчить. Мы задали ему традиционный набор вопросов. Нет, тест на знание иностранных языков он не прошел. Ну все, значит разговора не будет. Но у этого человека ввиду отсутствия знаний в области лингвистики была усиленная способность хныкать. В общем, его напор нас в некоторой мере сломил и я достал "документ". Долго он пытался найти в нем знакомые символы, но коли чем уж матушка-природа обделит, то не судите строго... Ничего, мы подождем. О, все в порядке! Желтая гофрированная бумага таки впечатляет, и кому оно интересно, что там написано? Кайфоломщик ушел, а мы решили поговорить с кем-нибудь. Вот, например, с этой бабушкой.
— Захонь? (красноречивый жест рукой)
— ???
— Захонь?! (красноречивый жест рукой + кивок головой)
— ???
— Захонь?!!! (немилосердное размахивание руками + нервная тряска головой)
Приблизительно таким был диалог с мадьярской бабушкой. Неожиданно в него вмешался какой-то не в меру веселый и, по-моему, слегка сумасшедший паренек. А вмешался он вот так:
— Укрaйна?!
— Да! Да!
— Захонь — не-е-е-е. Бери шинель, пошли домой.
От этой фразы у нас просто отказались работать речевые аппараты. Вот так, за здорово живешь, услышать посреди Венгрии эдакий дык! На одной из станций он повел нас за собой и, используя набор жестов плюс свое обаяние сумасшедшего, попытался объяснить, что нам нужно пересесть на другую электричку. Станция, на которую мы приехали, оказалась вокзалом, а название города, в котором находился этот вокзал, могу поспорить, едва ли кто-нибудь из вас выговорит с первой попытки. Я сам, пока его выучил, думал, язык бантиком завяжется. Звучит оно вот так: Ньиредьхаза. Но это еще понты. Когда я от нечего делать принялся на этом вокзале насиловать свой речевой аппарат, пытаясь выговорить названия венгерских городов, которые находил на карте, то после нескольких попыток осознал, что мало в детстве скороговорок учил. Приведу неполный список в стиле the best: Терексентмиклош, Ходмезевашархей, Пилисзенткерезт, Дунажентмиклош. Вот, развлекайтесь на досуге. А еще на вокзале мы купили "Фанты", как в рекламе: "Большая по цене маленькой!", только здесь все было наоборот: за поллитровую бутылку мы заплатили ровно столько, сколько у нас платят за двухлитровую. Но едва ли что-нибудь еще было в состоянии удивить нас. Посему мы флегматично ехали в следующей электричке, пили "Фанту", а организм, не получивший в течение предыдущей ночи вообще никакого сна, настойчиво отстаивал свои права, нанося нам порой такие удары, что мы только по стенам сползали, или неожиданно находили себя сидящими на каких-то ступеньках. В общем, носами мы не то что клевали — мы ими вели добычу угля открытым способом. И тут появился он... "В разноцветном котелке, и с подарками в руке".
Языковой тест он прошел неплохо — по чуть-чуть русского, английского и немецкого. Но этих знаний ему явно не хватало на то, чтобы самостоятельно прочесть "документ", и он исчез за декорациями. Прошло несколько минут и тот, который "в котелке", вновь появился на сцене с весьма оригинальным вопросом:
— Что это?
Имелся в виду "документ". Мы объяснили, что эта бумага дает нам право бесплатного проезда в любой европейской стране на любом виде транспорта, кроме самолетов и кораблей. Нашего собеседника эта теория заинтересовала. А еще ему стало невыносимо любопытно заглянуть в наши паспорта. Взяв все это с собой, чтобы спокойненько насладиться разглядыванием где-нибудь в уединенном месте, например, в кабине машиниста, за чашечкой чая, он опять затерялся среди декораций. Напрасно его мадьярская душа ждала от нас хоть каких-нибудь эмоций. Лимит эмоций на эти сутки был уже давным-давно исчерпан. Когда мы приехали в Захонь, и он зашел к нам, пригласив следовать за собой, выражения наших лиц оставались точно такими же, как и на той станции, на которой он нас покинул. Вот чего-чего, а пункта про ознакомление с традициями полицейских разных стран в плане нашей поездки не было. Хотя любой опыт никогда не бывает лишним. Мы зашли в здание вокзала, где он нас опять покинул. И тут мы поняли, что со стороны нас, наверное, очень легко принять за мимов. Но что это? Наш приятель с котелками и подарками быстро и решительно приближался к нам. Вот интересно: что будет дальше? С грозным видом рабочего, штурмующего безмятежный утренний пивной ларек, он отдал паспорта, а в "документ" ткнул пальцем и воскликнул:
— No ticket for Hungaria! (В Венгрии это не билет!)
Развернулся и столь же решительным шагом направился к выходу. Такого поворота событий мы не могли предвидеть, даже очень долго думая. А я настолько проникся ситуацией, что даже прокричал ему вслед:
— Но как же так?!!
— No ticket! — прокричал он в ответ, помахав пальцем, и удалился. Да-а-а... мадья-а-ары...
Давно я так не смеялся, как тогда. Откуда и силы взялись? Это же надо! No ticket! И все?! Хоть бы для приличия про штраф заикнулся. Не ездил он в наших трамваях, ох, не ездил. Просидев с часок в перебрасывавшей нас через границу машине, мы были уже на Отчизне. Нет, мы не бросились ее целовать и обнимать. Первым делом мы отошли в сторонку и деловито помочились. Потом закурили и, наконец, попили воды. Одним словом, совершили полный стопперский обряд выхода из машины. Кстати, тогда же я заметил за собой одну странную вещь, которая стала проявляться еще где-то в середине Румынии: выходя из любой машины, я автоматически оценивал новое месторасположение в плане его пригодности для ночлега, причем настолько автоматически, что, как видите, осознал это только на Родине. Но спать мы здесь не собирались. Как-никак до вожделенного Ужгорода осталось совсем кот наплакал. На проезжающие машины наши руки реагировали недвусмысленно.
И вот, наконец-то, он, красавец. Ну, Ужгород — это вам не Бухарест: на поиски нужных апартаментов у нас ушло не больше пятнадцати минут, по истечении которых нам широко улыбалась наша знакомая по имени Леся, а заодно и вся ее семья. После горячего душа и сытного ужина системы поддержки приличного вида отказались работать просто наотрез и во время неспешной вечерней беседы в семейном кругу Леси мы время от времени бессовестно засыпали. Да, чего нам хотелось тогда даже больше, чем цистерны с холодным пивом, так это завалить такого храпачка, чтоб аж висюльки на люстре лезгинку выплясывали! В конце концов, наши рассказы, обрывающиеся на полуслове, были перенесены отдельным пунктом в список наиболее важных дел завтрашнего дня, мы выключили свет, набрали полные легкие украинского воздуха и захрапели в стройную терцию.

День 8. Ужгород.

Храпачка мы завалили солидного: пузатого, мохнатого, с бородой, все как положено. А как тут не подмять ему бока после двух бессонных ночей верхом на железных собаках? Ужгород являлся нашим вторым bonus levelом. В этот день, по правилам, надо аккумулировать все ресурсы, к которым только есть доступ. Жрали мы, как не в себя. За завтраком нам был предоставлен большой выбор блюд, — как же мы могли обидеть хозяев и не перепробовать всего предложенного? Пробуют по чуть-чуть только аристократы, но к этому сословию мы не принадлежим.
Третье наше задание заключалось в стирке практически всех вещей, которые имелись в наличии, независимо от того, хотели они этого или нет (первое и второе задания — выспаться и восстановить нарушенный голодо-пищевой баланс). За время путешествия по славной горной румынской земле многие вещи умудрились изменить свой натуральный цвет на более темный и обрасти грязью. Постирушку мы устроили такую, что долго после этого мыльные пузыри летали из комнаты в комнату и лопались в самых неожиданных местах. После всех вышеперечисленных процедур мы взяли девушку Лесю и отправились на осмотр местных достопримечательностей. Первым делом мы заехали взглянуть хоть одним глазком на украинско-словацкую границу, которую нам в скором времени, а точнее, на следующий день предстояло штурмовать. Бросив в ее сторону пару вызывающих взглядов, мы отправились в замок. Хоть убейте меня, хоть запинайте ногами и забросайте гнилыми помидорами, но не запомнилось мне название этого замка и кем он был построен.
За все время наших похождений по близлежащим европейским землям мы видели замков десять. Сами понимаете, что все эти названия не смогли поместиться в скромной кубатуре нашей памяти, более того, шумной и веселой компанией они вышли наружу и больше не возвращались. Но не буду отвлекаться.
В помещении замка находилось несколько музеев. Осмотрев их, мы размеренным шагом отправились домой, попутно прислушиваясь к речи местных жителей. А речь мы слышали самую разнообразную — в этом пограничном городе используется три различных языка. Остаток дня мы провели в беседах с Лесей и ее родителями. Родители разговаривали намного больше нас всех троих, вместе взятых. Они старше, им есть чем поделиться с подрастающим поколением.

Финал. Словакия.

Пусть никто не обижается на нас за то, что Словакии мы выделили всего одну главу. Есть, как минимум, две причины, в силу которых мы так поступили. Во-первых, за неделю странствий по неизведанным нами ранее землям горной румынской страны мы успели привыкнуть к массе ощущений, приходившейся на каждого из нас. По этой причине в Словакии события воспринимались куда более обыденно. А во-вторых, мы могли уже поднадоесть вам дотошным описанием каждого дня. Посему отмечу наиболее запомнившиеся эпизоды четырех дней, проведенных на братской словацкой земле. На границе мы пробыли недолго. Красноречие Сергея и солидный вид бумаги помогли нам не задерживаться в длинной гирлянде разноцветных легковых машин. Пересекали государственную границу мы пешим образом. Разменяв немного денег, отправились на трассу махать руками. Автостоп в Словакии отличается от нашего. Машины останавливаются реже (простоять час считается нормальным), но если кто-то остановился, то ни о каких деньгах речь не идет. А язык уж больно похож на наш. Это очень помогло нам в общении с драйверами. Основное правило: для того чтобы тебя поняли, надо как можно лучше исковеркать украинский язык. Приведу пару слов в качестве наглядного примера: едло — еда, летадло — самолет, кочки — девочки (последнее слово будет понято словаками, если ударение поставить над буквой "о").
В первый день нам удалось ловко застопить пять машин. Один из водителей был американцем со словацкими корнями в виде соответствующей супруги. На протяжении всей дороги он материл все, что видел вокруг, делясь этими мыслями с парнем, которого подобрал до того, как в машине появились мы. Парень в ответ улыбался, радостно кивая головой. По нашим предположениям, понимал он процентов двадцать от услышанного. Мы же прикинулись, будто совсем ничего не понимаем и говорим только по-французски. Спустя две-три машины наши тела оказались в Татрах. Ой, мама! Это вам не Карпаты! Здоровенные глыбы камней вспарывают тучи, уходя вглубь фиолетового неба. А мы-то думали, такие пейзажи бывают только в сказках о мистических рыцарях, черной магии да свирепых дьявольских монстрах. Одно плохо — от этого величественного пейзажа веяло холодом, как из хорошего морозильника. Часов в шесть вечера у нас шел пар изо рта. Что же дальше будет? Отсюда надо было сматываться и побыстрее.
Только сматываться было некуда. Впереди Татры и не думали заканчиваться. Последний на сегодня водитель оказался довольно щедрым человеком. В дороге мы сделали остановку, во время которой он купил нам пива и угостил бутербродом. Через несколько минут пиво и размеренное покачивание машины стали действовать усыпляюще. Никакой прославленный закарпатский кофе, врученный нам родителями Леси, не помогал. Очнулись мы оттого, что машина остановилась. Водитель развернул ее так, чтобы осветить могучими фарами предполагаемое место ночлега. Пользуясь этой услугой, мы успешно расстелили спальнички. На прощанье он дал нам кулек с консервами и поехал своей дорогой. Дальше нам было не по пути. Спать так спать. Утро вечера мудренее. И холоднее. От этого холода мы и проснулись. Ночь зарядила нас могучей энергией древних гор. Умывшись в горной реке, мы двинулись дальше. Шли, шли, шли... В Банске-Быстрице Сергей таки нашел свою мечту — огромный альпинистский рюкзак, похожий на кресло космонавта, в который была перегружена основная часть багажа. Так вместо четырех сумок у нас стало три. В том же городе мы пообедали весьма специфичным салатом "рыба под майонезом".
Шли, шли, шли... и наконец вышли на автостраду. Стопиться там никто упорно не желал (как оказалось, это просто запрещено правилами дорожного движения), так что пришлось сказать: "Эх!" и отмахать оную пешком, почитывая книжечки на ходу. Так и отстучали мы за день ногами больше 37 километров. Насколько больше, истории неизвестно, ибо 37 километров было по знакам, а и до этого мы протопали немало. Ночь прошла по-царски. Спали мы на краю поля, подстелив под спальнички сено. По-моему, для ночлега на улице лучшего варианта не придумать. Второй раз за поездку готовили ужин на костре. Вода у нас закипела на этот раз побыстрее, видимо, сказался опыт. Первой машиной на следующий день мы добрались до какого-то небольшого города, там качество стопа было катастрофически низким. Значит, опять нужно искать иные ходы. И мы их таки нашли. "Нам бы до... я... вы..." Но водитель рейсового автобуса не дослушал и убежал покупать себе булочки. Ну и ладно. Где тут у вас вход? Заняв удобные места, мы призадумались: "А чего это люди возле двери стоят? Причем, со стороны улицы". Ух ты! Они, оказывается, ждали этого любителя булочек, чтобы заплатить за билет и пройти в салон с гордо поднятой головой честных словаков. Ну, мы не словаки, у нас свои традиции: спросили — отвечай, а не был в Керчи — так молчи. Спрашивать нас никто не собирался, а в Керчи мы и правда не были.
Зато мы были в Нитре. Там автобус отвернулся от нас и порулил в столицу государства — Братиславу. А мы порулили искать людей, с которыми театр им. Франка, уже известный вам, имел надежды на сотрудничество. По нашим предположениям, эти люди должны были оказать нам хлебосольное гостеприимство. Но день был выходным и, кроме одинокого охранника, никто на работе не сидел. На его хрупкие плечи мы взвалили нелегкую задачу — вызвонить сначала директора театра... потом его заместителя... нет, ну хоть кого-нибудь! Кто-нибудь вызвонился, но вместо того, чтобы прислать за почетными гостями белый лимузин с эскортом, посоветовал ехать в Братиславу и найти там кемпинг "Злате пески". Непрозвучавшие фанфары затихли, и мы направились в столицу. Столица оказалась довольно-таки большой. Вопрос "что делать дальше?" заставил нас задуматься. В конце концов, на свет появились три варианта действий: 1. Искать место для ночлега. 2. Двинуться к границе с Австрией. 3. Просто посмотреть город. Мы воспользовались всеми тремя, слегка изменив порядок и отдав право первоочередности последнему.
А пока мы сидели и думали, меланхолично поглощая словацкую пиццу, рядом происходили весьма интересные события. Дело в том, что неподалеку находилось кафе на открытом воздухе. Мамы прогуливались с младенцами в колясках, везя их перед собой. Дети постарше ходили с воздушными шариками и мороженым. А за соседним столиком сидела парочка — старик со старушкой. Насколько я понял, у них было свидание. Он преподнес ей изысканный букет цветов и поцеловал руку. Она в ответ загадочно улыбалась. Звучала музыка. По-моему, Штраус. Они о чем-то мило беседовали. А я ото всей души им завидовал. И думал: "Дай, Боже, мне в старости думать не только о болячках и политике". Однако время шло, и нужно было приводить наш гениальный план в действие. Мы пошли в сторону границы, рассматривая город, авось найдется, где поспать. Смотрели, смотрели и высмотрели внушительных размеров тоннель, проходящий сквозь стену какого-то замка. Выглядел он устрашающе. Периодически этот тоннель поглощал трамваи. "Мы ли не бравые украинские парни?" — спросили мы самих себя. "Вперед!" — решительно сказал Серега и шагнул в черную пасть тоннеля. Через десяток шагов стены стали давить на нас всей своей массой. Грохот проезжающих мимо трамваев ассоциировался, по меньшей мере, с пролетающими мимо драконами. В некоторых местах стены смотрели на нас черными зияющими дырами. Становилось немного не по себе. К середине тоннеля мы уже почти бежали. Выход! Выход! Скорее! Выход!.. Хух... Выбежали мы на набережную, успокоились и продолжили осмотр города.
Дунай оказался загаженным не хуже Днепра, один из мостов напоминал одновременно Эйфелеву башню и Останкинскую телевышку. Красив. Очень. Неудивительно, что там, где есть река Дунай, может быть и отель с одноименным названием. Он был. И был довольно величественен. Проблему ночлега (или хотя бы душа) нужно было как-то решать. Серегин
вариант был такой:
— Добрый вечер! Мы участники Марша Мира, у вас должен быть заказан двухместный номер. Заказчик? Киевский филиал Ассоциации Защитников Мира.
— Извините, но на ваше имя заказа не поступало. Наверное, вы что-то перепутали.
— Это отель "Дунай"?
— Да.
— Все правильно. Посмотрите, пожалуйста, еще раз.
— Нету.
— Как же так?! Ох, мне эти бюрократы из Ассоциации! А нам пообещали... Что же делать? Мы тут с четырех утра в дороге, может у вас можно где-нибудь душ принять?
Помыться в "Дунае" нам не удалось, а в Дунае не хотелось — больно уж он грязный. Первые попавшиеся полицейские порекомендовали нам все тот же мистический кемпинг "Злате пески". По дороге какой-то парень, добрая душа, из самых лучших побуждений нечаянно сбил нас с верного пути, отправив на остановку отмененного ввиду ремонтных работ трамвая. После двух часов безуспешного ожидания мы поняли: что-то тут не так. Спросами-переспросами на последнем трамвае таки достигли своей цели. Как оказалось, кемпинг — это место, где за умеренную плату разрешают поставить палатку. Мы, конечно, догадывались об этом, но вслух не говорили, чтобы друг друга не травмировать. На вопрос о душе администратор уверила нас в том, что до шести утра об этом лучше не думать. Кивнув головами в знак согласия, мы решили проверить свои примитивные знания словацкого и узнать, что значит "душ закрыт". Пожалуй, сам душ не знал о том, что вообще-то он закрыт. На территории всей Словакии это было единственное место, где нас встретили как полагается — теплым радужным журчанием. Вот только напор был таким, что демонстрантов можно разгонять. Побитые, но помытые мы отошли метров на пятьдесят и расстелили спальнички. А на знак "Палатки ставить запрещено" Серега повесил сушиться носки. К девяти утра мы уже были на границе, однако бравые румяные австрийские пограничники, не обнаружив присутствия виз в паспортах, развернули нас на 180 градусов и посоветовали обратиться за ними в украинское посольство. Это, безусловно, мысль, но для воскресного утра не очень подходящая. А словацкие пограничники сообщили нам одну любопытную вещь: оказывается, при въезде нам поставили визу всего на три дня и теперь наше пребывание на территории этой страны расценивается как нелегальное. Видимо, пора нажимать клавишу Esc и выходить из игры.
Возвращались мы на электричке, купив билеты за двенадцать гривен. Ну а как может украинский человек ехать в электричке и не выйти покурить в тамбур? Стоим, значит, приоткрыли дверцу (душно все-таки), курим. А тут кондуктор прибежал — детина с платяной шкаф ростом — и давай дверцы закрывать, окурки выбрасывать, про штраф распаляться. Пошли мы к начальнику поезда. Главный тоже, палец в рот не клади, да что там палец — сапог засунуть можно! Этот еще громче про штраф кричал. Прикинули — на наши деньги это 50 гривен. Шо-о-о?! Мы отечественными контролерами, поди, закалены (вот тут-то пожал бы я их мускулистые руки). Одним словом, покричали мы друг на друга, потом в нормальных тонах поговорили. Осознав безвыходность ситуации, начальник поезда потерял всякую надежду получить от нас хотя бы порцию прошлогоднего снега, и послал за багажом, чтобы высадить на следующей остановке. Ладно, мы люди неторопливые. А куда спешить? Пока ходили туда и назад, электричка две остановки проехала. Наконец, представ пред ясные начальничьи очи, мы убедились в том, что тактику выбрали верную, — собеседник сломился морально и мы вернулись в купе. Электричка перебросила нас практически через всю Словакию, вышли мы в Кошице, а там чихни — и в Украине будет слышно.
На трассе встретили чешского стоппера, который умилил нас: он, видите ли, не ел уже шесть часов и теперь просто изнывает от голода. Мы виртуально рассмеялись, чтобы не обидеть человека, и оставили его, прикинув, сколько наши желудки не видели пищи. Вышло пятнадцать часов. На втором километре поразвлекали разговорами дорожную полицию, скучающую от нехватки машин. В принципе, проблемы наши были похожи, нам тоже этих самых машин не хватало. На следующий день мы были в Ужгороде. Там на поезд. Ну и... Здравствуй, родной дом!
Писано в период с 08.07.1998 по 22.08.1998 в поездах, машинах, Татрах, электричке, метро, а также в течение "Ударных ночей" (период интенсивной подготовки к установлению нового рекорда по пребыванию человека в бодрствующем состоянии (то есть без сна).