Статьи

Театр начинается с архитектора

Новое здание московского театра Et Cetera было представлено общественности в ноябре этого года. Через месяц с небольшим вокруг этого сооружения разгорелся скандал. Один из архитекторов, Александр Великанов, отказывается признать свое авторство. Ситуацию комментирует ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН.

Здание театра сделано так. Есть большой прямоугольный объем. В него вписана круглая шайба, которая прорывает прямоугольник и двумя дугами выходит на фасад. Сбоку в углу у всего этого образуется узкая башня. В общем, эта композиция выглядит так, будто перед нами студенческая работа на тему авангарда 20-х, и в принципе такая вещь должна стоять на ровной полянке, примерно как стоит Детский музыкальный театр, построенный в 70-х годах Александром Великановым на проспекте Вернадского, или стоящее рядом новое здание цирка – чтобы можно было отойти в сторону и оценить странность композиции.

Но он стоит в плотной городской среде, фасад выходит в узкий Бобров переулок. Такая вещь в принципе должна решаться в современной архитектуре, однако непонятно из каких соображений на нее решили навесить ордерные детали. В местах, где шайба пересекает прямоугольник основного объема, возникает своего рода пластический конфликт, и вот туда вставлены мощный ренессансный портал, лестница-донжон, несколько табернаклей.

Они сделаны очень театрально, если рассматривать их как театральную бутафорию из папье-маше, то, может быть, это и ничего, если это архитектурные детали, то нарисованы они оскорбительно плохо. С основным объемом они монтируются очень странно. Это выглядит так, будто триумфальными арками и величественными римскими колоннами решили украсить цирк-шапито, причем, пока украшали, настоящие колонны и арки сперли, и вместо них штатный художник шапито что-то такое сварганил по мотивам.

Рекомендуем прочитать На Пресне будет тепло и светло. http://www.akson-stroy.ru/ - строительство домов, строительная компа...

Вряд ли Александр Калягин, который у простых зрителей, профанов вроде меня, вызывает лишь чувство глубокого восхищения, хотел, чтобы у него получился цирк-шапито с бутафорскими колоннами. И чтобы после открытия театра и торжественного представления большинство газет, в том числе и Ъ, написали о художественных достоинствах нового театра так, что господин Калягин теперь сразу бросает трубку, как только с ним хотят по этому поводу поговорить. И вряд ли Юрий Лужков, лучший и искренний друг московских театров, нарочно хотел построить что-нибудь плохое. И главный архитектор города Александр Кузьмин вряд ли хотел, чтобы театр не получился. Что же касается Александра Великанова, то это вообще чрезвычайно редкая птица на нашем архитектурном небосклоне – попробуйте найти другого русского архитектора старшего поколения, о котором с восторгом, с искренним чувством восхищения отзывались бы Резо Габриадзе, Андрей Битов, Тонино Гуэрра,– не получится. Ну и есть еще Андрей Боков, которого я считаю одним из самых лучших сегодняшних русских архитекторов. И пожалуйста вам. Все расстроены, переругались, и еще стоит театр, про который каждый говорит, что он тут ни при чем, и никто не хочет за это отвечать. Удивительная все-таки это вещь – современная московская архитектура.

Андрей Боков: я поставил условие не обижать Великанова

Директор проектного института МНИИП Андрей Боков прокомментировал для Ъ историю с театром Et Cetera

– История этого проекта такая. Александр Калягин попросил Александра Кузьмина сделать этот театр. Попросил в присутствии мэра Москвы Юрия Лужкова. Это было поручение мэра, подкрепленное личной просьбой замечательного артиста. Поскольку Александр Великанов до этого работал с группой "СТД-Девелопмент" – оформлял театр внутри реконструированного Дома актера, его решили привлечь к проектированию. На этом проекте он стал ГАП`ом, и это была ошибка. Он не ориентируется в современных реалиях, для него проектирование не изменилось по сравнению с тем, как это делалось тридцать лет назад, когда он делал Детский музыкальный театр. А оно изменилось. Инженерные системы, технологии, юридическая система, бизнес – все изменилось, и он не умеет ни с чем взаимодействовать, и, к несчастью, рядом с ним нет людей, которые могли бы ему помочь.

Рекомендуем прочитать Представляем продукцию нашего завода, строительные бытовки Промстройконструкция. Блок состоит из пан...

Короче говоря, два года назад меня позвал Александр Кузьмин. На помощь. Театр был почти выстроен в конструкциях, и это была катастрофа. По сути, нам пришлось полностью санировать здание, так, будто это был не новый строящийся театр, а руины, которые нужно заново приспосабливать. Заново проектировать фойе, сцену, зрительный зал – в других объемах, в другой логике, соответствующей сегодняшним реалиям технологий, строительных норм и экономики. Я даже не занимался фасадами, их делала Марина Бэлица, а интерьеры вообще делали художники Александра Калягина, я вынужден был просто полностью перепроектировать театр.

Я не мог отказать Кузьмину, он мой друг, он попал в очень странную ситуацию. Но я поставил условие – не обижать Великанова. Однако это не удалось выполнить. Проектная документация по театру в этот момент была такова, что стройка просто зашла в тупик, но когда мы встретились с Александром Александровичем, он был настолько травмирован тем, что в его проект входит кто-то посторонний, что никакого взаимодействия не получилось. Единственное, на чем я тогда настоял,– чтобы ему были выплачены все деньги за проектирование. Работать с нами над театром он не стал.

Поймите, даже если бы это был не муниципальный объект, если бы не было личного распоряжения Юрия Лужкова и т. д., а просто был бы заказчик, он имел бы все права расторгнуть контракт с архитектором, выплатив ему все оговоренные деньги, и нанять другого. В данном случае это был единственный выход, повторяю, стройка зашла в тупик.

Рекомендуем прочитать Декор и аксессуары - Танцующая вода (домашние мини-фонтаны)Огонь, вода, земля, воздух - вокруг четыр...

Архитектор сегодня – это не только художник, это менеджер, современный менеджер. Мне очень жаль, что так вышло, Александр Александрович – прекрасный художник, очень достойный, уже очень пожилой человек. Ошибка была сделана раньше, когда ему поручили работу, которую он не может выполнить. Что же касается доски, то ее, естественно, вешали не мы. Видимо, это была опять попытка как-то не обидеть Александра Александровича. Вероятно, неловкая. Жаль, что этот жест был понят прямо противоположным образом.

 Александр Великанов: снимите меня с доски

В редакцию газеты "Коммерсантъ" обратился заслуженный архитектор России Александр Великанов, который считается автором московского театра Александра Калягина Et Cetera. Он попросил Григория Ъ-Ревзина, чтобы его больше автором не считали.

– На театре висит доска, где вы вместе с Александром Кузьминым, Андреем Боковым и Марией Бэлицей называетесь автором театра. Описка?

– Дезинформация.

– А зачем?

Рекомендуем прочитать Компания Техно-Супер поставляет чайники и пылесосы ведущих мировыхпроизводителей. В Волгограде чайни...

– Не знаю зачем. История такая. Я начинал проектировать этот театр и довел его "до бетона". То есть он был в основном выстроен в конструкциях. Тогда у меня был один соавтор, так называемый руководитель проекта, некто Александр Кузьмин. Главный архитектор Москвы. Он ничего не делал. Вся его роль заключалась в том, что когда я ему объяснил, что такое театр и как он устроен, то он пошел к Лужкову и ему рассказал. Видимо, это была бескорыстная помощь или что-то такое.

А потом, когда театр был выстроен и началась отделка, появился Андрей Боков и начал проектировать фасады. Втихую. То есть со мной он ничего не обсуждал, просто взял и нарисовал то, что выстроено.

– У вас был другой проект?

– Разумеется, у меня был проект, но это неважно. Я не хочу сейчас обсуждать мой проект. Я хочу сказать, что то, что здесь выстроено, не имеет ко мне никакого отношения. И я требую вычеркнуть меня из числа авторов.

– Вам не нравится проект Бокова? Вы с ним не согласились?

– Меня никто и не спрашивал. Он просто взял и нарисовал. Какая разница, нравится он мне или не нравится, я просто этого не делал. И я не хочу, чтобы под этим стояло мое имя.

– Но ведь вы проектировали все объемы, всю технологию...

– Этого никто не видит. А то, что видят люди, я не проектировал. Поймите, я не хочу за это отвечать. Мне звонят люди, мои старые товарищи, они говорят: Саша, что ты наделал, ты что, с ума сошел? Из Америки сегодня звонили. Я старый человек, мне просто стыдно, что про меня могут подумать, что я это спроектировал. Ректор МАрхИ Александр Кудрявцев подходит ко мне, глаза в пол прячет, спрашивает: что случилось? Я его понимаю: если бы этот театр был дипломным проектом, его бы защитить не удалось. Даже как курсовая он больше "тройки" не получил бы. Я профессор МАрхИ. На что мне это?

– А как получилось, что Андрей Боков с вами ничего не согласовывал?

– Не могу понять. Для меня это абсолютно непредставимо. Знаете, была такая история. В Театре Красной Армии работал Иосиф Сумбаташвили, великий театральный художник. А принимали декорации Валерия Левенталя, и там были замечания. Левенталь был в отъезде, и начальник театра поручил Иосифу Сумбаташвили переделать чужие декорации. Тот тут же подал заявление об уходе. Когда начальник стал спрашивать, что, почему, тот сказал: "Потому что ты на минуту подумал, что я подлец!" На минуту. А Андрея Бокова это как-то не смутило на куда более длительный срок. Взял и переделал. Ни слова мне не говоря.

– А что, со стороны заказчика были замечания, требования что-то переделать?

– Знаете, я не кудахтал под Калягина. Его все называют "тетка Чарли", это его лучшая роль, потому что он и есть в душе тетка Чарли. Он – жена нового русского. Истерит, дикое самомнение, безвкусие. Вообще-то это не театр Калягина, это театр города Москвы. Да и не в этом дело. Есть отношения с заказчиком, есть отношения между коллегами. Какой бы ни был заказчик, это не дает архитектору права своего брата так подставлять.

Но это другая проблема. Сейчас все построено. И я не хочу быть автором. Я никакого отношения к этому не имею, не желаю за это отвечать. И не хочу ничего общего иметь с этими людьми. И чтобы мое имя рядом с их значилось – не хочу!

– Вы что же, больше не собираетесь строить в Москве? Вы же понимаете, какая будет реакция на ваши слова.

– Не собираюсь. Мне много лет, и я хочу отвечать за то, что построил.