Мастер бокса

Александр Ярошенко

Везунчик Ярошенко сменил мечту стать автослесарем на мастера спорта СССР по боксу

Тренер и судья, мастер спорта СССР Александр Ярошенко любит людей. Но в жизни, как и в боксе, привык соблюдать дистанцию. Близко к себе не подпускает. Ценит искренность и честность. Категорически не принимает непорядочность, лицемерие и пьянство. Курением грешит сам. Несмотря на свой возраст зрелого мужчины, Александр Николаевич не расстается с длинными волосами, которые всегда аккуратно собраны в хвост.

Для боксера, тренера, судьи Ярошенко новый этап жизни начался в новом счастливом браке с молодой супругой. И, говорит Александр Николаевич, он все чаще задумывается о пополнении в семье. В любимой работе еще надеется воспитать боксеров — чемпионов мирового уровня. На вопрос: «Доволен ли своей жизнью?" Александр Ярошенко цитирует Высоцкого: «Я благодарен матери с отцом, что вышел ростом и лицом».

Детские мечты Александра Ярошенко

- Бокс — мечта детства?

- О спортивной жизни уж точно не мечтал. Правда, как и все ребята, очень любил погонять мяч. Дворовой футбол в мои юные годы был на пике популярности. Жил я на 14-м поселке и там всегда хватало молодежи, поэтому футболистов было в избытке. Чуть меньше года прозанимался в секции ФК «Строитель». Было много травм. Соревнований, азарта и пыла хватало. Но мечтал я не о карьере футболиста. В то время мне уже хотелось быть автослесарем.

- Так хотели стать автослесарем, что стали боксером?

- Как автослесарь я не состоялся. Все закончилось в самом начале, во время подачи документов в ПТУ на эту специальность: не хватило необходимой справки из ЖЭКа.

А боксом начал заниматься еще в 14 лет, совершенно случайно. Летние каникулы, жара, и мы, пацаны, собравшись во дворе, бездельничали на лавках. Заинтересовал предложением зайти в секцию бокса старший друг, Василий Бойко. Три паренька, и я в том числе, загорелись. И горю уже много-много лет. Мой первый тренер, а ныне уже коллега, Юрий Беладзе, просто влюбил в этот кулачный вид единоборства. Кто-то из бокса уходил, кто-то оставался. Мне, думаю, повезло.

- А как получилось, что вы поступали в институт трижды?

- Да, мое поступление растянулось на несколько лет. До службы в армии я подавал документы в два вуза. Первым был бывший наш пединститут, где я с треском провалился на вступительных экзаменах по украинскому языку. С физкультурой у меня было «все гаразд», а вот синтаксис и пунктуация принесли мне поражение. Во второй раз я с уверенностью поехал в Киевский университет им. Шевченко, и опять-таки на факультет физического воспитания. Но — снова провал. Украинским владел неплохо. Но одно дело разговаривать, а совсем другое — правильно писать. Тут я взял тайм-аут. И лишь в 1975 году, после армии и работы в комитете физкультуры Жовтневого района, осуществил задуманное. Курьезно, но именно тогда ректор института, услышав мою украинскую речь, предложил поступить на филфак, где парней всегда было в недостатке. Право выбора я оставил за собой.

Спортивная рота и армейский бокс

- Армия не помешала боксерским успехам?

- Мне даже в армии повезло. Служить пришлось под Будапештом, в Венгрии. Попал в спортивную роту Южной группы войск. Боксировал за местный БК «Гонвет», тренировался под руководством известного тренера Ласло Пап. Именно тогда понял, что без ринга — уже никак. Титулов, разрядов, конечно, тоже хотелось. Но для этого нужно было много трудиться, полноценно тренироваться. Удалось войти в число призеров зоны Вооруженных Сил, но выполнить норматив мастера спорта СССР пришлось чуть позже.

- Легко было получить разряд мастера спорта СССР?

- Нет. Требования были строгие. Нужно было пройти длинный, изнурительный боксерский путь, испытания многих турниров и по масштабности, и по классу. К примеру, в нашем городе ежегодно проводится мастерский турнир им. Яценко, где перспективные бойцы победой на этих соревнованиях завоевывают право автоматически получить звание мастера. Я к этому пришел к 21-му году, уже после армии, в феврале 1971-го. Победа на первенстве Советского Союза среди железнодорожников, которое проводилось в Прибалтике, позволила стать более опытным, уверенным мастером на ринге.

- Вы могли остаться в Венгрии. Почему вернулись?

- Возможно, моя жизнь сложилась бы иначе, но есть понятие судьба. Сейчас с высоты прожитых лет я смотрю на это как на шанс, который я не использовал, но нисколько об этом не жалею. Конечно, уровень профессиональной подготовки боксеров в Венгрии выше, но меня тянуло домой. здесь были мои родители, друзья, запыленный, но любимый город. Чувство патриотизма у меня сохранилось до сих пор. Можно было остаться боксировать и в Прибалтике, и в Ивано-Франковске, но Запорожье — ближе и роднее.

Тренер — это больше чем учитель

- Александр Николаевич, вы недолго выступали на ринге. Почему?

- Профессиональный спорт и травмы не всегда совместимы. Многие спортсмены, как ни обидно, на пике своей карьеры покидают спортивную арену именно из-за травм. По этой же причине в 1976 году пришлось сойти с дистанции и мне. Боксируя на первенстве области с мелитопольским спортсменом, я сломал большой палец руки. Долго носил гипс, восстанавливался, но былую силу уже утратил. Главное в такой период — освободиться от негатива и принять то, что есть. Зла на моего соперника я не держал. Спустя какое-то время мы стали приятелями.

- Сегодня вы совмещаете должность тренера ДЮСШ СК «Локомотив» и судейскую практику. В каком амплуа вам комфортней?

- Ответственность одинакова. Но проще быть боксером на ринге, где отвечаешь сам за себя, рассчитываешь на свои силы и, что немаловажно, на поддержку тренера. В зале, где тренируются мои воспитанники, я повесил своего рода лозунг: «Не тренируешься ты — тренируется твой соперник». Не скажу, что это на 100 процентов эффективно, но очень часто установка действует. Ведь именно труд, настойчивость, желание побеждать помогают в любой работе. И поражение на ринге, проигрыш в каком-то деле, по-моему, не случайность. Случайность — это цепь закономерностей. Значит, где-то была недоработка, попуск, что-то не сочлось за важное. Это пытаюсь донести и ребятам.

Быть тренером — значит, взять на себя большую ответственность. И не только за воспитание и подготовку спортсмена. Тренер — намного больше, чем просто наставник, учитель. Это и друг, и, очень часто, родитель. Без этой гармонии тяжело выйти на результат. Ведь боксер, когда выходит в боевой готовности на ринг, прежде всего, слышит шепот тренера, его подсказки, видит его жесты. Это как внутренний голос. Чтобы быть хорошим тренером, нужно этим жить, а не просто выполнять функциональные обязанности.

А судья — это зеркало, которое всегда должно точно отображать действительность. Субъективизм здесь неуместен, на ринге отбрасываются и все личные симпатии. Вершить правосудие — это больше, чем ответственность. Приговор всегда требует справедливости по всем статьям. Рефери не должен навредить — это очень важная памятка. Иногда неправильный, ошибочный вывод судейской коллегии может сломать спортсмена. Тут нужна аккуратность, тонкое чутье и полноценный объективизм. Знание правил, конечно, основное требование, но судья также должен уметь молниеносно реагировать на действия спортсменов. Я просто обязан соответствовать этим принципам. Чему и стараюсь следовать уже не первый год.

- Вы признаны лучшим судьей сезона 2004 года, что определила Федерация бокса Украины. Гордитесь?

- Я воспринял это не как награду, а как отметку за полезную работу. Конечно, подобная победа почетна и приятна. Главное, чтобы мои воспитанники, дети, боксеры на ринге оценивали мою работу. Ведь высшая похвала — от тех, кому приносишь пользу, кого пытаешься научить, передать свой опыт, и что-то полезное почерпнуть и для себя. К сожалению, я воспитал в боксе всего лишь двоих мастеров спорта — Юрия Костенко и Виктора Синицына. Больно, когда перспективные ребята покидают клуб и переходят в более комфортные условия для продвижения по спортивной лестнице к Олимпу. И всем известно, что многое зависит от денег, тренировочной базы и прочих благ, которые очень необходимы спортсмену.