Один из четырех

Каждое слово ветеранов о событиях Великой Отечественной войны - это живые страницы нашей истории...

дивительно быстро летит время. Почти три месяца уже минуло с той поры, когда мы отмечали очередную годовщину Победы в Великой Отечественной войне. Отсчитывает дни и месяцы 63-й год с той памятной и знаменательной даты. Но думается, сколько бы лет ни прошло с того светлого майского дня, а благодарные потомки будут помнить подвиги людей, освободивших Европу от коричневой чумы фашизма. Бесценен ратный труд солдат и офицеров на полях сражений, не имевший аналогов в истории человечества. И потому каждое слово ветерана Великой Отечественной о тех трагических событиях - это наша с вами история. Ее живые страницы, воссоздающие мироощущение самих авторов - участников тех далеких эпизодов и драм, которые они адресуют подрастающим поколениям.

Утро ласковое
     Омск. 22 июня 1941 года. Воскресенье. Позади осталось детство, в зените стояло юношество. Мне исполнилось 18 лет. Это утро было на редкость ласковым. По небу, как сейчас помню, плыли белые облака, словно льдинки по Иртышу в конце ледохода. Я испытывал радость от предстоящей встречи со своими школьными друзьями: Витей Фроловым, Володей Токленком, Колей Казарниковым. Мы вместе должны были отправиться на городской праздник - "сабантуй". Из репродуктора, висящего на столбе напротив наших окон, звучали мелодии знакомых маршей и песен. И вдруг неожиданно наступила тишина. Пауза затянулась на несколько минут. Прервал ее голос Молотова: "...германские войска напали на нашу страну..." Так война ворвалась в мою жизнь, перечеркнув все мои планы и задумки.
     В этот же день я написал заявление о призыве меня в армию. В нем я указал: "Желательно направить меня в летное училище". Мою просьбу удовлетворили и в октябре 140 призывников собрали для прохождения медицинской комиссии. Из всего этого состава юношей только 35 человек были признаны годными для зачисления в летное училище. Теоретические занятия чередовались с летной подготовкой. В эти занятия часто вносила корректировку погода. Но уже в январе 1942 года закончились запасы бензина, и нас в срочном порядке направили в распоряжение своих военкоматов, а оттуда на пополнение второй Московской воздушно-десантной маневренной бригады, которая базировалась в городе Ступино Московской области. Меня определили в роту связи...

Порох пахнет смертью
     Это я понял, когда три бомбы противника попали в наш эшелон, одна из которых угодила в вагон, где размещались зенитки и боеприпасы. От разрывов собственных снарядов было убито и ранено около 90 человек.
     В эту ночь я понял, что война будет забирать наши жизни независимо от того, хотим мы умирать или нет, и что к Победе придем, перешагивая через погибших своих товарищей. Мои мысли получили подтверждение, когда оказался на Северо-Кавказском фронте. Нашему 10-му гвардейскому стрелковому корпусу было приказано занять оборону на левом берегу Терека. В районе станции Червленная мы перешли по железнодорожному мосту к месту обороны. Здесь мы встретили четырех солдат и старшину, стоявших на обороне моста. Каждый день в районе этого перехода фашисты бросали довольно серьезные силы, чтобы овладеть мостом. Но всякий раз они получали достойный отпор. Немцы и предположить не могли, что мост обороняют всего пять бойцов, обеспечивавших возможность соединению без потерь форсировать реку Терек.
     С основным авангардом противника мы вступили в бой при освобождении железнодорожной станции "Терек". Нанося противнику удар сходу, наше подразделение оттеснило его до станции Алпатово, где у него была подготовлена оборонительная линия. Начались затяжные бои, которые в сводках совинформбюро характеризовались следующей формулировкой ":в районе Моздока идут ожесточенные бои местного значения:". Когда мы читали такие сообщения, то понимали, что в этих боях "местного значения" мы несли самые большие потери. Эти бои характеризовались еще одной военной особенностью: противоборствующие стороны старались удерживать высоты, имевшие стратегический характер. На нашем участке была такая высота. Обороняла ее одна наша рота. Немцы в один из дней, сосредоточив около батальона своих сил и 16 танков, после массированной артподготовки решили взять эту высоту. Бой длился целый день. Понеся значительные потери в живой силе и технике, противник вынужден был отступить. Наши потери оказались тоже немалыми: из 90 бойцов, защищавших высоту, в живых осталось только шесть человек. Здесь же, в Сальской степи, в боях погибло более двадцати моих товарищей, с которыми я прибыл в бригаду из Омска. Особо тяжелой для меня была потеря Виктора Фролова, с которым я учился в одной школе.
     Позже мне удалось установить подробности его гибели. Виктор с "языком" возвращался в расположение части, но по пути был ранен в ногу. До последнего патрона он отбивался от противника и уже в бессознательном состоянии был взят в плен. Его привели в избу и в присутствии хозяев начали пытать. Выжгли на теле звезду, дробили пальцы, но сибиряк-солдат не проронил ни слова. К утру он скончался, и немцы вывезли его за околицу села. На третий день после гибели героя местные жители предали прах солдата земле.
     При обороне Военно-Грузинской дороги наши войска несли огромные потери, по 500-700 бойцов ежедневно отдавали свою жизнь, чтобы защитить этот стратегический объект, через который из Ирана к нам поступало большое количество техники. В этих боях был ранен в голову еще один мой товарищ - Володя Токленок, которого мы долгое время считали погибшим. Но он выжил. А дело было так. Сослуживцы принесли Володю в медсанбат, принимавший тогда врач после осмотра посчитал его мертвым и приказал отнести к братской могиле. Перед захоронением проводился повторный осмотр медработниками. Врачи заметили у Володи признаки жизни, и ему была сделана срочная операция. А в это время из части, где он служил, домой была отправлена похоронка. Но он всем смертям назло выжил.

Когда не выдерживала сталь
     Разгрузились в Сухуми. После небольшой передышки двинулись на север. Перед нами была удивительной красоты природа. В пути нас сопровождала радиостанция. Из ее репродукторов мы услышали сообщение: о победе наших войск под Сталинградом. Нашей радости не было предела, мы дружно кричали: "Ура!", и горы вторили нам. На четвертый день, не дойдя до Геленджика, свернули в ущелье. Исчезло море, справа и слева были только горы, а впереди - Большой Кавказский хребет. Боеприпасы, часть вооружения и продовольствие погрузили на автомашины. Единой колонной двинулись на штурм хребта. Первыми начали останавливаться американские студебекеры - не хватало мощности двигателей, чтобы одолеть подъем. Затем стали сдавать "силы" у пятитонок, полуторок. Пришлось распрягать и лошадей. Самыми выносливыми и сильными оказались солдаты. Именно ими было перегружено все имущество. На мою долю досталось две катушки-связи по 20 килограммов каждая и десять килограммов боеприпасов. Дальше двигались пешим ходом в сопровождении проводников-партизан. Многие из нас впервые встретились с горами лицом к лицу и азы альпинизма осваивали на ходу. Высота, пронизывающий холод и голод давали о себе знать. Этот марш-бросок длился трое суток.
     Мы вышли на равнину, и нам сразу же была поставлена задача: выбить врага из населенного пункта Горячий Ключ, через который открывались "ворота" на Туапсе. Но в планы командования вмешалась природа. В декабре началась оттепель. Забурлили горные реки, и неожиданно они превратились в непреодолимые водные препятствия шириной до 300 метров. Все попытки навести переправу заканчивались ее сносом. Противник тем временем подтянул несколько своих дивизий и начал методически обстреливать наши воинские части.
     Ему удалось оттеснить наши подразделения в район Кубанских плавней. Наступил самый тяжелый период за 19 месяцев моего пребывания на фронте. Грунтовые воды не позволяли рыть окопы. Наступил голод. Дневной паек был доведен до минимального предела: два сухаря на человека и одна столовая ложка риса. Катастрофически не хватало боеприпасов и медикаментов, была отрезана возможность эвакуации тяжелораненых.
     Вот эпизод из моей тогдашней фронтовой жизни. Под вечер в один из дней я был вызван к начальнику штаба бригады, где мне вручили пакет. В нем содержалось весьма важное донесение. Начальник штаба предупредил меня, что первые две попытки доставить донесение провалились. Я также был предупрежден, что информация напечатана на папиросной бумаге и в случае опасности и осложнения обстановки я должен уничтожить ее. Другими словами, съесть. Вручить донесение я обязан был лично командующему корпусом. Выполняя задание, мне дважды пришлось укрываться от мелких групп противника. С трудом преодолев горные речки, я задание выполнил. Когда зашел в землянку командующего, произошел курьез: шинель и моя одежда смерзлись настолько, что пакет я не смог сразу достать, поскольку она сгибалась только в локтевых и коленных суставах, да и пальцы плохо слушались. В награду я получил от адъютанта стакан водки, бутерброд с колбасой и место у костра.
     В этих боях, тяжелых и кровопролитных, погиб последний мой школьный товарищ - Коля Казарников. Я остался один.

Ночная западня
     Кто бывал на Северном Кавказе, знает, какими темными бывают тут ночи. В одну из них я вышел на задание. Пройдя половину пути, потеряв равновесие, я заскользил по мокрому склону и, спустя доли секунды, неожиданно упал в яму и ушел с головой под воду. Вынырнув, увидел над головой небо и ровные, будто срезанные лопатой, края склона. Осмотревшись, я понял, что угодил в воронку от "пятисотки". Под тяжестью тела и мокрой одежды я снова и снова уходил под воду. Силы уже покидали меня. Понял, что нужно отдохнуть и найти способ выбраться из этой западни. На мое счастье, рядом оказалось поваленное дерево, ветки которого свисали в воронку. Ухватившись за них и перебираясь, словно по канату, перевалился за бруствер. Я жив!
     Эту фразу мне не один раз приходилось повторять на фронте. По непонятным для меня причинам первое так называемое "ковровое" бомбометание почему-то приписывают американцам во Вьетнаме. Оно же широко применялось немцами в Великой Отечественной войне. Так, 14-15 апреля 1943 года в районе станции Крымская Краснодарского края на наши позиции было совершено 750 самолетных атак. На Малую землю сжедневно сбрасывали бомбы более тысячи самолетов. Пережить такие бомбежки, находясь на открытой местности, удавалось немногим. Иные просто сходили с ума. Характерной особенностью таких больных было то, что они рвались в атаку. Мне удалось все это перенести, выстоять.

Post Scriptum
     В составе 109-й ордена Красного знамени гвардейской стрелковой дивизии Юрию Сухорукову пришлось пройти многие пути-дороги. В ее составе он освобождал Бориславль, Херсон, Николаев, многие столицы Европы. За освобождение Одессы дивизия награждена орденом Суворова 1-й степени. Громила она и Квантунскую группировку. Ныне звание Бориславско-Хинганской дважды Краснознаменной ордена Суворова 1-й степени носит часть ракетных войск России.

Юрий СУХОРУКОВ, профессор, участник боевых действий ВОВ