Ноктюрн на флейте водосточных труб
«16 Shells From A Thirty-Ought Six», где звук вылетающего из пушки ядра надолго опьянил меня своей неповторимостью.
Потом был инструмент под названием Железка. Нельзя сказать, что дни и ночи были потрачены на ее поиски, но стоило случайным образом прозвучать той музыке, которую издавала ее природа, Железка, мирно почивавшая на свалке, была приволочена в дом. Она представляла собой металлическую деталь какого-то неведомого агрегата, ненужную ее владельцу. Для меня, человека возомнившего себя авангардным музыкантом, этот инструмент был нужнее драм‑машинки. Кроме того, звук от ударов по этому диковинному инструменту был органичным, натуральным, таким же, как у Уэйтса.
Обед с Эриком Сати
Вообще следует заметить, что персонажи, чья безграничная фантазия позволяет им изобретать не виданные и не слыханные человечеством инструменты, всегда привлекают гораздо большее внимание общественности, нежели очередной безликий гитарный ансамбль (хотя не менее важен вопрос умения игры на этих самых гитарах). Думаю, многие слышали легенду о том, как французский композитор Эрик Сати наслаждался за обедом неповторимым звучанием вилок и ножей, после чего был изобретен минимализм. Именно Сати написал оркестровый балет «Парад», поставленный в Париже в 1917 году труппой Дягилева с декорациями Пикассо. В партитуру балета, среди прочего, был введен инструмент Бутылофон, конструкция которого включала в себя батарею бутылок и четыре пишущие машинки. Собственно Сати выдвинул также пост-модернистскую идею furniture music (музыки мебели). Это не совсем то, о чем вы подумали, представляя композитора, использующего столы и стулья не по прямому назначению. Функцию «мебели» в данном случае выполняла сама музыка, которая не касалась слушателей, а присутствовала как фон. И тут самое время вспомнить господина Б. Ино, которому приписывают изобретение стиля ambient.
В палате с Брайаном Ино
Если композитор Сати услышал нечто восхитительное в музыке столовых приборов, то другая затертая до дыр легенда гласит о том, что в середине 70‑х годов прошлого столетия композитор Брайан Ино, отлеживаясь в больнице, вдруг услышал это самое — восхитительное и гармоничное — в звуках и хаотическом шуме, доносящемся из открытого окна. Эмбиент — тема не этого материала, да и о нем, кажется, уже все известно. Но вот американского композитора Джона Кейджа (того самого, который «4.33») в контексте изобретений в новой музыке здесь не упомянуть нельзя. Кейдж, о котором мир услышал в 50‑е годы 20 века, был дзэн-буддистом и считал, что немузыки просто не существует. Все что шевелится и издает звук — и есть музыка. Достаточно почувствовать движение Дао и Дэ, позволить всему идти своим чередом, наблюдать. Одно из главных изобретений Кейджа — «препарированное» (подготовленное) фортепиано. Если вкратце, то суть идеи такова: на молоточки фортепиано надеваются различные предметы, в результате чего как инструмент, так и произведение звучат совершенно по-другому. К слову, недавно пересмотрев советский фильм «Усатый Нянь», обнаружил там замечательный момент. В нем главный герой, развлекая детишек в детсаду, берет газету и «препарирует» пианино, добиваясь тем самым иного звучания! Интересно, кто из создателей картины знал тогда о Кейдже?
Полный текст статьи читайте в свежем номере журнала
Оставить комментарий