Ближе к делу

Поговорить с Богданом Сильвестровичем по душам, несмотря на давнее знакомство и взаимную приязнь, решительно не удавалось. Репетиции, съемки, деловые встречи. Наконец, юбилей, который актер, по традиции, встретил во Львове (он празднует его 27 августа, в один день с мамой, которая сохраняет здравый рассудок и в 94 года) и растянул на весь срок гастролей Театра имени Ивана Франко в родном городе. Там, во Львове, автор этих строк после десятка перенесенных встреч уже, было, твердо договорился о беседе и поймал артиста в фойе Театра имени Марии Заньковецкой. Интервью, однако, снова не получилось: его заменили стопочки коньяка, чтение пушкинского «Ð•Ð²Ð³ÐµÐ½Ð¸Ñ Онегина» по-украински и бесконечные байки актера в кругу львовских приятелей — школьного учителя сына Остапа, однополчанина по гарнизонному «Ð°Ð½ÑÐ°Ð¼Ð±Ð»ÑŽ песни и пьянки», как острит Ступка, коллег по сцене. Потом на артиста хлынула толпа поклонников — с программками, блокнотами, клочками бумаги. Он терпеливо и не без удовольствия минут двадцать подписывал автографы. Зрители преследовали его, даже когда он попытался ретироваться из буфета в закулисную часть. Подобный ажиотаж пришлось наблюдать и через несколько дней, на одном из приемов по случаю 750-летия Львова. Официантки, забыв о своих обязанностях, норовили сфотографироваться со знаменитым земляком. Но, что любопытно, не отставали от них украинские депутаты, губернаторы и мэры. Ступка таял от всеобщего обожания, сыпал остротами и анекдотами. В этот момент моя зависть напрочь исчезла (публичность — все же слишком тяжелая ноша), а досада, кажется, достигла пика: шансы поговорить с художественным руководителем франковцев о театральных делах становились все более призрачными. И вот уже в Киеве, поздним вечером, как заговорщики, мы заперлись в кабинете Богдана Сильвестровича. Уединение, впрочем, снова было нарушено: нагрянули московские друзья артиста. Люди, тем не менее, оказались деликатные: задержались всего на несколько тостов. Визитеров, однако, успешно заменил неумолкающий мобильник. В общем, беседа наша хотя и состоялась, но скакала, как блоха. Надо сказать, такой — мечущийся из стороны в сторону, проваливающийся в мемуары, ищущий лазейки анекдотов — тип разговора вообще характерен для Ступки. Он умело избегает неприятных для себя тем и охотно отвлекается на дорогие его сердцу мелочи. Однако о многом говорит нелицеприятно, откровенно и по существу. Например, о критике, которая в последнее время не слишком благоволит к Театру имени Ивана Франко.

Ты видел американскую комедию о первобытно-общинном строе? Там есть — забавный эпизод о том, как появилось искусство. Шел мужик, нес камень, выпустил его из рук и уронил себе на ногу, завопил — и из этого крика родилось пение. Другой взял небольшой камешек и стал на скале выцарапывать силуэты зверюшек каких-то. А тут подошел третий, посмотрел на эти рисунки, вытащил свой писюн и обоссал их. Это и был первый критик. Я шучу, конечно. Художнику всегда нужен взгляд со стороны. Но критикам негоже занимать по отношению к театру позицию антагонистов. Вот недавний случай. Был у нас в гостях польский режиссер, захотел посмотреть «ÐÐ°Ñ‚алку Полтавку». При этом присутствует наш известный критик. И заявляет: мол, нечего даже на эту попсу идти. Это что — нормально? По‑моему, просто неэтично. Это как зашел в чужой дом и начинаешь хозяину советовать, как ему с женой себя вести. Ну просто «Ñ†Ð¸Ñ€Ðº на дроті». А режиссеру этому, кстати, спектакль очень понравился. Весь этот лубок. Что-то там угадал Саша Ануров. И Андрей Александрович прекрасную, наивную идиллию в декорации передал. Я вспомнил, как в юности, когда еще в массовке бегал, открывался занавес на спектакле «ÐžÐ¹, не ходи, Грицю, та й на вечорниці», и в зале звучали аплодисменты. Мы как-то забыли, что в театре иногда срабатывают и такие штуки элементарные. И о «Ð¡Ð¾Ð»Ð¾â€‘Ð¼Ð¸Ðµ» Александра Белозуба разное говорили. Дескать, что это еще за хореографическая драма на академической сцене? Что здесь — музыкальный театр? А спектакль ведь получился необычный, и публика на него валит. Сейчас у Белозуба есть еще одна любопытная идея. Я от нее просто в кайфе. Он будет делать спектакль о двух художницах-современницах — Фриде Калло и Катерине Билокур. Вот это контраст! Фрида, которая спала с Троцким и Сикейросом, участвовала в политических авантюрах, и Билокур, которая из села своего боялась выехать и отказала своему ухажеру, когда он принес ей срезанные в саду цветы, а ей померещилось, что они плачут.

Белозуб. Гете. Ну, и Болт!

ШО Вы теперь на все в театре смотрите с позиции художественного руководителя? Должность заставляет думать о стратегии?

Мозги работают. Я не хочу специально декларировать какие-то вещи, — потому что не все намерения реализуются. Но я уверен, что без эксперимента нет прогресса.

ШО А в чем именно он должен состоять?

Ну, вот предприняли мы сейчас попытку сделать спектакль об Иване — Франко (от редакции: рецензию на спектакль читайте на стр. 54). Соскоблить с него хрестоматийную бронзу, показать не Каменяра, могучего революционера, а хрупкого человека, страдавшего, кстати, от страшной болезни. Он ведь ширинку не мог расстегнуть, руки не слушались. А он думал, что у него сифилис, и не спал с женой. А это был сильный ревматический паралич. Ставил спектакль Володя Кучинский — режиссер загадочный, медитативный, очень интеллигентный. И пьеса Клима сложная, но любопытная. Мне такой эксперимент нравится. Такой театр все-таки заставляет зрителя думать, а не бессмысленно ржать над тупыми шутками. И забывать о том, что был в театре, уже через десять минут после спектакля.

ШО «ÐŸÐ¾ÑÑ€ÐµÐ´Ð¸ рая на майдане» — первая премьера в нынешнем сезоне. А что еще планируете в нем показать?

Гриша Гладий хочет поставить «Ð¢ÐµÐ½Ð¸ забытых предков». Может, в — феврале, наконец, приступит к репетициям. Я хотел, чтобы это раньше случилось, но сроки все время переносятся. Гриша снимается много. Но спектакль будет, если Гладия опять в Голливуд не пригласят. Или на его любимый «Ð›ÐµÐ½Ñ„Ð¸Ð»ÑŒÐ¼». В планах у нас есть и «Ð¤Ð°ÑƒÑÑ‚» Гете. Мы достойны иметь в репертуаре такое название. А пока запускаем «Ð”Ð° здравствует королева, виват!» Болта к юбилею Людмилы Смородиной.

ШО Ставить, наверное, будет Юрий Кочевенко.

А как вы угадали? 

ШО Это не сложно: он же всегда у вас ставит бенефисы Смородиной и Лесю Заднепровскому.

Но все-таки я хочу постепенно сделать современный, европейский театр. — И какое-то движение к нему уже вырисовывается. «Ð¨Ð°ÐºÑƒÐ½Ñ‚ала», «Ð¡Ð¾Ð»Ð¾Ð¼Ð¸Ñ». Линас Зайкаускас будет ставить у нас в этом сезоне «ÐšÐ°Ð²ÐºÐ°Ð·ÑÐºÐ¸Ð¹ меловой круг» Брехта. Это мне близко. «Ð¢ÐµÐ½Ð¸» тоже. Белозуб. Гете. Ну, и Болт! А что делать?!

ШО А какова судьба проекта «Ð§ÐµÐ»Ð¾Ð²ÐµÐº из Ламанчи», над которым работал в прошлом сезоне Владимир Петров?

Пока нет на спектакль денег.

ШО А стоило ли его сразу делать таким дорогим?

Хотелось. И дирекция, и я думали, что у нас это получится. Хотя не такой уж он и дорогой. 

ШО Ну, все-таки миллион гривен для театральной постановки — сумма весьма немалая.

Однако его можно удешевить. Эти двенадцать телевизоров с плазменными — экранами на сцене постепенно падают в цене. Но ведь решение технически и визуально интересное. На одном экране возникла голова героя, а на двенадцатом — ноги.

ШО То есть, когда экраны окончательно подешевеют, наконец появится на сцене Театра имени Ивана Франко Дон Кихот — Хостикоев с Бенюком — Санчо Пансой.

Надо надеяться.

ШО В роли худрука вы что-то новое поняли о театре?

Ну, я вообще-то театр знал немного. Но одно скажу твердо: худруком быть труднее, чем министром культуры. 

ШО Вот как! А почему?

На министра целая команда работает. Дал распоряжения и только не — позабудь вовремя проверить, выполнены ли твои указания. Здесь постоянно занимаешься рутинными, докучливыми вещами. Очень много черной работы. Большая труппа, не все заняты, кто не играет — обижены. Учитываешь все обстоятельства: кто в кино снимается, кто в сериале, кто в рекламе. И как со всем этим ворохом проблем расправиться? Я как-то спросил у Михаила Александровича Ульянова: «ÐšÐ°Ðº Вы решаете проблемы, посоветуйте». Он мне отвечает: «Ð‘огдан, запомни, что театр — это такая субстанция, где проблемы не решаются никогда».

Беседовал Сергей ВАСИЛЬЕВ
Фото: Александр Кадников и из архива Национального театра имени Ивана Франко

Полный текст интервью с Богданом Ступкой читайте в свежем номере журнала «Ð¨Ðž»