Свой среди чужих, чужой среди своих — это Орхан Памук. В Турции за ним давно закрепилась репутация в лучшем случае западника, в худшем — с точки зрения патриотов­консерваторов — врага турецкого народа. Не так давно просвещенный мир с тревогой ждал новостей по делу Памука, которому инкриминировали уголовное преступление. В Турции до сих пор недопустимо говорить о геноциде армян — согласно официальной версии властей, такового просто не было. К счастью, Турция не Иран, а Орхан Памук не Салман Рушди. Следуя заветам великого Ататюрка, который на родине писателя почитается немногим меньше Аллаха, Турция последовательно движется на запад и сажать в тюрьму свободомыслящих писателей не осмеливается.

А ведь на самом деле Памук — очень своеобразный западник, и «Стамбул» тому подтверждение. Главная тема этого мемуарного гибрида истории с географией — тоска по ушедшему. По былому величию Османской империи, от которого нынешним обитателям Малоазийского полуострова досталась в наследство своеобразная смесь гордости за великое прошлое и покорности жестокой судьбе. По очарованию деревянных и каменных развалин Стамбула полувековой давности, раздражающих местных обитателей и умиляющих путешественников. По пароходным гудкам с Босфора и трамвайному лязгу с Бейоглу. По собственному детству, которое можно вспомнить и записать, но невозможно вернуть.

Продолжение рецензии читайте в октябрьском номере