Киану Ривз так любит прошлое, что в настоящем его не застанешь. Он и о будущем не думает. Яркий пример: его герой в «Доме у озера» живет на два года раньше нашего времени, посылая в будущее лишь пламенные письма о любви. Но машину времени еще не изобрели. Из прошлого ни в настоящее, ни кудалибо еще не попасть, как и наоборот. Киану, прости, но ни Дженнифер Сайм, ни твоего мертворожденного ребенка — не воскресить. Надо продолжать жить. Даже если тебя окружает Матрица, этот сраный пластиковый мир с его апологетами, всячески пытающимися сделать тебя своим слугой. И антидепрессанты тут не помогут. Ты можешь похудеть (посмотри на свое личико, или ты специально толстеешь, чтобы тысячи ошалелых от влюбленности малолеток, караулящих у дома-магазинатуалета, отвернулись от тебя?). Можешь найти жену и родить ребенка. А можешь питьтопить себя в депрессии. И продолжать играть стоматологовнеудачников, полумертвых борцов с мертвецами и «помутившихся» полицейских под прикрытием. Но ты упрямый сукин сын. Ты знаешь, что ты не один, любитель прошлого. Вон Альмодовар так же любит прошлое, все время возвращаясь в него, делая каждый новый фильм чертовски похожим на фильмы старые. А КарВай так только о прошлом и снимает, как бы застряв в Гонконге 50-х годов XX века, лишь притворяясь, что его теперь интересует будущее. Мы все любим прошлое, которое нас делит пополам, как экватор — приплюснутый шарик Земли. Иногда мы живем в прошлом, прячем свою прошлую половину в тени неизвестности­длядругих и, как вампиры, не можем вытянуть ее на свет Божий, резонно опасаясь истлеть под невыносимо яркими взглядами других. Но прошлое, по Азимову, — мертвое. Ключ к жизни — идти вперед, прочно удерживая в памяти пройденный путь.

Оноф