«…Из всех искусств важнейшими для нас являются кино и цирк», — утверждал когда-то
В. И. Ульянов-Ленин. «Из всех литературных жанров главным для нас является историко-художественный детектив», — носится в воздухе почти сто лет спустя. Любопытно, написаны ли уже диссертации, исследующие бешеный успех подобного рода литературы в конце ХХ — начале XXI века? Например, с таким титлом: «От «Имени Розы» до «Кода да Винчи»: дегенерация жанра историко-художественного детектива».

Тут широкое поле для деятельности. Можно искать тайные знаки в средневековых фолиантах из мрачных подвалов заброшенных готических замков. Прозревать секретный смысл во взаимном расположении указательных пальцев левых рук у статуй Микеланджело. Распознавать намеки, оставленные на холстах прозорливым Ван Эйком или осторожным Брейгелем. Разгадывать ребусы, шарады и головоломки, созданные пять, восемь, двадцать столетий тому назад. И при помощи всех этих любомудрых изысканий выслеживать то ли тогдашнего, то ли современного преступника. Причем убийцу, обязательно убийцу! Прав был В. И. Ульянов-Ленин: кино и цирк.
К счастью, Вольфрам Флейшгауэр на популярности жанра не спекулирует. Его «Пурпурная линия» — не профанация, а честный, кропотливый труд ученого-исследователя, по прихоти автора поданный в легкомысленной форме беллетристики. Не знаю, как отнеслись к роману Флейшгауэра знатоки живописи, а мне, наивному читателю, он понравился — своей честностью и кропотливостью, тщательной работой с документами, скрупулезным анализом исторических коллизий. Наконец, наглядностью: вот тебе, читатель, приложение с репродукциями и хронологией событий — гляди, размышляй, предлагай свои версии.

Фабула такова. Реальный автор-литературовед придумывает вымышленного автора-искусствоведа, в руки которого попадает вымышленная рукопись, посвященная реальным событиям конца XVI века во Франции. Эти события непосредственно связаны с серией близких по сюжету картин, разбросанных по музеям Европы. Нагая дама в ванне; две нагих дамы в ванне; две полуодетых дамы в ванне; одна дама держит другую за сосок; одна дама надевает другой на палец кольцо; на заднем плане кормилица с младенцем; на заднем плане король Генрих IV Наваррский… Разгадка символики полотен обещает пролить свет на главную тайну — внезапную смерть Габриэль д'Эстре, фаворитки Генриха IV, на которой любвеобильный король собирался жениться вопреки здравому смыслу и государственным интересам.

Могу себе представить, что за чушь наворотил бы на этом благодарном материале пресловутый Дэн Браун, но Флейшгауэру истина дороже. Поэтому финал романа своей скучной правдой жизни может разочаровать. Но неужели для полного удовлетворения вам необходимо убийство?