Вот уже более восьмидесяти лет старейший литературный журнал «Новый мир» повествует о непреходящих ценностях. Это, конечно, не значит, что на актуальные проблемы ежемесячник не реагирует. Откликается остро, живо и, что важно, глубоко. Причем, обладая достаточной волей и внутренним достоинством, чтобы не броситься вслед за модными течениями.

О жизни журнала и ситуации в русской литературе нам рассказывает его главный редактор Андрей Василевский. 

Андрей Витальевич, согласны ли вы с тем, что сегодня наблюдается литературный бум?
– Я в целом с этим согласен. Очень показательно, что даже на соискание литературной премии «Дебют» (для молодых писателей до 25-ти лет) в первые годы ее существования присылалось 10 тысяч рукописей, а сейчас уже 50 тысяч. Понятно, что большая часть из них не представляет художественной ценности, но важен сам порыв молодых людей. Правда, на этот счет у меня есть своя экономическая теория, объясняющая, хотя бы отчасти, подобную активность. Себестоимость литературного труда по сравнению с другими видами творчества относительно невысока. Если юноша решит заниматься музыкой, то ему понадобятся инструменты, уроки учителей и т.д. Если хочет стать художником, то нужны холсты, кисти, краски, студия. Везде необходимо вкладывать деньги без какого-либо гарантированного результата. А в литературе кажется, что ничего особенного не требуется. Есть бумага — хорошо, если есть компьютер — еще лучше.

А если нет, то тоже не страшно. Что же касается собственно литературы, которая издается, то действительно, когда заходишь в книжный магазин — впечатление печатного бума. Тут тебе и встречи с писателями, и конференции, и фестивали. Но я думаю, что главная литературная жизнь сегодня бурлит в небольших по объему жанрах. В первую очередь в поэзии и в малой прозе. Но и это парадоксально, потому что за эти жанры сегодня денег не платят. А вот состояние большой прозы, романов и повестей, которые сейчас наиболее востребованы издательствами, я бы назвал скороспелым. Во всяком случае, у нас в редакции «Нового мира» создалось ощущение, что нынешняя большая проза не в лучшей форме, хотя спрос на нее большой. Такое впечатление, что у авторов нет стимула писать хорошо. Нет ни одного большого прозаического произведения, которое проходило бы через «Новый мир» не нуждаясь в определенной доделке, доработке. Только один автор, на моей памяти как главного редактора, сегодня не нуждается в редактировании. Это Александр Солженицын. Он каждый свой текст «вылизывает» так, что там даже запятые стоят на своих местах. Складывается впечатление, что люди, пишущие романы, завершают работу над рукописью раньше, чем следовало бы. А вот авторы коротких рассказов или стихов сегодня в отличной форме.

 Может, имеет смысл вспомнить опробованную схему прошлых лет, когда автор сначала публиковал рассказ, потом повесть и лишь после этого переходил к роману? Вы сами преподаете в Литинституте, вам и карты в руки.
– Литературный институт — это очень специфическое учебное заведение. Обучение в нем совсем не гарантирует студенту или выпускнику выход в журналы или издательства. Он может проучиться пять лет и нигде не опубликоваться, если не выпустит книжку за свой счет, как сейчас многие делают. Хотя в этом вузе преподают даже главные редактора толстых литературных журналов, и я в их числе. Само по себе это ничего не гарантирует. Да и вообще сегодня само существование подобных журналов стоит под вопросом. Будем говорить прямо, вы, наверное, помните, что в прошлые годы определяющими моментами были такие: кто руководит тем или иным журналом, какова редакторская политика, каков круг авторов, как относятся к литературной поросли и т.д., но само существование издания было чем-то само собой разумеющимся. Сегодня же ситуация изменилось. Никто не знает, что будет завтра с литературными журналами. В такой ситуации редакции не могут позволить себе расслабляться и, так сказать, воспитывать на своих страницах какого-то начинающего автора на глазах у читателей. Время заставляет журналы предлагать по возможности готовый продукт.

А всеобщий литературный подъем разве не влияет на стабильность, на уверенность в завтрашнем дне?
– Увы, это не так. Дело не в подъеме или спаде литературной активности. Все журналы существуют в соответствующей юридически-хозяйственной оболочке. По всему они, в каком-то смысле, маленькие коммерческие предприятия и вынуждены играть на рынке периодики. Между коммерческой формой деятельности и задачами глубоко некоммерческими — огромное противоречие. Наше существование зависит как от подписки и продажи, так и от государственной помощи. Но этих денег не хватает даже на производственные расходы. Вот поэтому нет никакой связи между литературным расцветом и жизнью того или иного литературного журнала. Литература может быть великолепной, публикации могут быть значительными, а журнал запросто может закрыться.

Нет ли соблазна «поступиться принципами», повернуться в сторону масслита?
– А это ничего не даст. На самом деле такой альтернативы для нас нет. Массовая литература не нуждается в толстых журналах. Она прекрасно себя чувствует в издательствах. Читатель такого рода литературы не станет искать ее в толстых журналах.

Для «Нового мира» требуется особый читатель?
– Так он и есть особенный читатель. Нынешние читатели «Знамени», «Октября» и «Нового мира» — это остатки той традиционно нашей аудитории, где люди старшего поколения в большинстве. Они в свое время получили культурную прививку, они-то и понимают, что такое толстый литературный журнал, знают, как его надо читать и для чего он существует. Даже для нас с вами толстый литжурнал — это нечто само собой разумеющееся, но для молодежи это, увы, уже далеко не так. Форма довольно-таки сложная сама по себе. Краткая ежемесячная сводка прозы, поэзии, критики и публицистики. Понятно, зачем газета, зачем глянцевый журнал, зачем отдельная книга. Но зачем нужен литературный журнал — даже для ориентированной гуманитарно молодежи не понятно. Даже у студентов или старшеклассников существование такой сложной структуры, как литературный журнал, вызывает недоумение.

Но, может быть, пополнение такой специальной аудитории все же происходит? Просто оно не бросается в глаза. Ведь от наличия литературных журналов зачастую зависит и качество самой литературы.
– Несколько лет тому назад Фонд Сергея Филатова, который уделяет много внимания современному литературному процессу, провел социологические исследования. Правда, в не очень широких масштабах, но именно по аудитории толстых литературных журналов. Результаты опросов Фонд показал нам. В общем, мы все так себе и представляли. Надо сказать, что молодежь все же есть среди наших читателей, но она почти вся в Интернете. Аудитория электронной версии «Нового мира» и аудитория бумажной версии — это разные возрастные категории. К сожалению, Сеть не приносит нам доходов, а сейчас это для нас немаловажно. Но другого выхода пока нет. Если поставить на электронный вариант журнала замок и заставить читателей платить, то потеряем и молодежную аудиторию. То, что мы предоставляем молодым людям возможность читать журнал бесплатно (хотя в редакции на этот счет мы много спорили), на самом деле особых убытков не приносит. Кроме того, интернет-версия выполняет функции рекламы.

Но лет десять назад молодежь вообще перестала интересоваться литературой. Почему же сегодня она проявляет такую бешеную активность? Ведь для нее открылись новые сферы, где можно достаточно быстро достичь успеха: бизнес, политика, государственное строительство.
– Я думаю, у молодых сегодня сложилось ощущение, что все престижные позиции уже схвачены. Куда ни ткнись — все места заняты. Поэтому литература вновь стала одним из способов востребованности, социологизации. У молодых много иллюзий, а Интернет зачастую способствует подогреву подобной иллюзорности.

Но ведь на литературных сайтах действительно время от времени появляются талантливые авторы. Некоторых вы даже публикуете в своем журнале.
– По поводу сайтов, где десятки, а то и сотни тысяч авторов, скажу лишь, что многие произведения там только претендуют на серьезное художественное творчество. Зато какой прекрасный способ показать себя, получить какую-то похвалу от своих друзей или хулу от врагов. Это шанс познакомиться с другими пишущими. Один из вариантов разрешения своих психологических проблем, но не больше. Однако если к текстам отнестись построже, то картина вырисовывается безрадостная. Четко видны люди, ориентирующиеся на Интернет и — на бумагу. Те, кто на бумагу, все же знают, что между ними и читателем обязательно будет промежуточное звено — редактор. Это их дисциплинирует, повышает требовательность к себе. А автор Сети, который одним движением мышки вывешивает только что написанный текст и сразу же начинает получать отзывы (в основном комплиментарные), на самом деле развращается, расслабляется. Поэтому большая часть того, что висит на литературных сайтах,   очень сыро и недоделано. Ведь и читатели стихов с мониторов реагируют не на эстетические качества текстов, а на то, что вызывает у них какой-либо человеческий отклик или нет.

Однако с критикой, с оценкой литературного творчества сегодня проблемы не только у авторов-сетевиков. Кто-то из писателей назвал критика «старшим читателем». То есть регулировщиком в книжном мире, советующим, что надо прочитать, а что не надо.
– Я всегда вспоминаю в таких случаях одну формулу, не свою, конечно. Проблема в том, что производство культурного продукта сейчас носит массовый характер, а не единичный, как было когда-то, а вот экспертиза осталась индивидуальной. И экспертов мало, по определению мало. Но сколько бы их ни было, они все равно не могут оценить, пропустить через себя, переработать все нарастающий вал культурной продукции. Особенно это сложно во время бума. Они выхватывают только какие-то сегменты, части, но целостной картины составить не могут.

Не повинен ли в таком положении вещей пресловутый постмодернизм?
– Нет. Постмодернизм тут не при чем. Даже массовая литература самого примитивного свойства не смутит эксперта. Проблема именно в невероятном объеме качественного культурного продукта.

Почему же серьезные критики отвлекаются на массовую литературу? Даже в вашем журнале время от времени публикуются статьи о детективах, о фантастике.
– Мы интересуемся всем. Не только потому, что такова наша культурная политика, но и из-за того, что люди, работающие в журнале, не относятся высокомерно к массовым жанрам. Они с удовольствием читают те же детективы и фантастику и не стесняются этого.

А как они отличают, какие произведения — однодневки, а какие — «вечные»? Когда-то беллетрист Потапенко был известнее Чехова. Но если его переиздать сегодня, будет ли он кому-то интересен?
– В лучшем случае его купят филологи, опять же специалисты, для расширения своей эрудиции или для пополнения личной библиотеки. На смену подобным писателям все время приходят свои новые потапенки, а каждое поколение читателей все же ориентируется на современников. Это я как критик говорю.

Критик? И только? А я знаю, что в Литературном институте вы писали стихи.
– Я перестал их писать — как это забавно совпало — с момента окончания вуза. Какая-то невидимая рука перекрыла какой-то кран. С тех пор я стихи не сочиняю. Почти. Иногда только для собственного удовольствия пишу верлибры. Некоторые даже в своем журнале печатаю. Но не в художественном разделе, где настоящая поэзия публикуется, а под рубрикой «Опыты». То есть серьезно к этому не отношусь и поэтом себя не считаю. Да и критикой я активно занимался в годы перестройки.

С тех пор как  стал главным редактором — на критику не остается ни времени, ни сил. 

Беседовал Александр Чернов