Психология бизнеса. Социодрама одной управленческой команды

Они учились вместе, дружили и ходили в походы, влюблялись и растили детей. И когда пришла эпоха бизнеса, стали вместе думать о будущем. Сначала это была простая торговля чем попало, потом более сложный бизнес, но они все время оставались вместе: и как собственники, и как руководители, и как люди. У них всегда было много общих интересов: как в зарабатывании денег, так и на отдыхе, в семье. На равных паях они создали фирму, и она росла, впитывая в себя много новых людей, которые занимали серьезные позиции, приобретали высокий авторитет, но не смешивались с компанией друзей, управлявшей всем бизнесом. Высших управляющих (а их было семь человек) невозможно было ввести в заблуждение ни одному недобросовестному работнику: рано или поздно все выходило на поверхность. Никому не удавалось посеять недоверие среди партнеров — ведь они верили друг другу и у них были общие идеалы и ценности. О них рассказывали друг другу, приводили в пример. Тогда как раз наступила эпоха раскола и распада многих управленческих команд. В прессе только и говорили что про teambuilding, модны стали тренинги по «командообразованию», журналисты часто брали у них интервью.

 

А иногда личные связи вредили делу. Например, если кто-то из друзей рекомендовал работника, который впоследствии показал себя не с лучшей стороны. Тогда вдруг выяснялось, что представления о «хорошем работнике» совпадают у друзей далеко не во всем. Все отношения — деловые и личные — так переплелись, что в один прекрасный момент они спросили себя: являемся ли мы управленческой командой? С одной стороны, «команда» — это образец сплоченности и сотрудничества, идеал западного менеджмента, но с другой — далеко не всегда западные образцы применимы в России. Обсудив это, они пришли к выводу, что дело не в том, как назвать себя, а в том, как работать новым и старым руководителям вместе, как доверять и как проверять, как разобраться в сложных переплетениях отношений ответственности.

 

Служба персонала давно уже била тревогу: все говорили вслух о гибельной кадровой политике, о том, что «подбирают людей у нас не по квалификации и качествам самого человека, а по его личным отношениям с правящей семьей». Постоянно циркулировали слухи о личной жизни членов правящей «семьи», о связях тех или иных руководителей с «семьей» (что неизбежно ослабляло авторитет высшего руководства). Все это отвлекало от работы. Да и толки о том, что один работает больше другого, что один отвечает за все, а другой — ни за что, поднимались все чаще внутри «семьи», и все же никто не хотел заводить разговора о переделе полномочий, дивиденды делились строго поровну. А уж про доли в собственности не было речи, даже и думать об этом было нельзя.

 

И как-то на отдыхе они наконец заговорили о наболевшем. И выяснилось, что ситуацией в одинаковой степени недовольны все. Разобраться самим в этом сложнейшем хитросплетении отношений, чувств и ожиданий оказалось совершенно невозможно. Однако идея приглашения стороннего консультанта, а тем более тренера довольно долго обсуждалась, но всякий раз отвергалась. Как-то раз в театре один из них случайно познакомился с консультантом, использующим новый для России метод развития отношений в управляющей группе — социодраму. Сначала это было простое любопытство, желание получить новые впечатления, «чего-нибудь эдакого» (многие из партнеров прошли уже много разных тренингов). Но идея театра деловых отношений, как бы она ни была экзотична для деловых людей, постепенно прорастала, и в конце концов они пригласили социодраматурга. Он сначала погрузился в их групповую реальность, встретился с каждым, потом с парами или тройками по своему выбору. Предварительные социометрические измерения подтвердили статус «семьи» и каждого ее члена (то есть границы «семьи» за все эти годы не изменились, и на игру нужно было приглашать именно этих людей).

Наконец они собрались на социодраму. Здесь, кроме ведущего-социодраматурга, присутствовали все семеро партнеров: Антон, Алексей, Виктор, Катя, Нина, Степан и Натан.

 

А н т о н: Ну вот, ребята, наконец-то мы собрались нормально: никто никуда не спешит, все срочные дела сделаны, дети присмотрены, ничего не горит, даже и не верится...

В и к т о р: Ну, положим, кое-что и горит...

С т е п а н: Как минимум тлеет потихоньку. Я вот сижу здесь и думаю: как там разгрузка? Работают ли подъемники? Ведь Антипов не позвонит, если...

К а т я: Да ладно вам, ребята! Ну сколько можно? В кои-то веки собрались обсудить все, что накопилось, и вот вам!

Н и н а: А я бы и рада была забыть к черту про всех этих антиповых, проводки, налоговую, про инвентаризацию, претензии, штрафы! Но не могу!

А н т о н: Так, ребята! Давайте уточним тему нашей сегодняшней встречи. Вот можем здесь на доске написать. И тогда уже не отклоняться от предмета.

Н а т а н (глядя на часы): М-м! Угу, вот на определение предмета все время опять и потратим, (в сторону) лучше бы я поехал на переговоры!

Алексей молча и насмешливо улыбается, потом отворачивается.

С о ц и о д р а м а т у р г: Вот так это обычно у вас и происходит? Или есть еще какие-то особенности, нюансы?

Н а т а н (жестикулируя): Да-да! Вот так всегда! Все как обычно: все откладываем, откладываем, говорим: «Ну, это отдельный разговор!» А потом вдруг вспоминаем, что где-то что-то горит.

С о ц и о д р а м а т у р г: А давайте не будем спорить, не будем определять предмет нашей сегодняшней встречи. Ведь это же не дискуссия и не семинар. Да и не смогу я вникнуть досконально во все ваши предметы. К тому же вы ведь знаете друг друга много лет. Ваши отношения между собой все равно останутся для меня тайной за семью печатями, если вы будете мне про свои проблемы рассказывать, если мы будем поступать, как в науке: сначала ставить диагноз, потом искать лечение. У меня нет в рукавах каких-то фокусов (показывает руки) и волшебных инструментов в руках — вы все сделаете сами... если будете вместе со мной играть.

С т е п а н: Играть?

К а т я: То есть как — «играть»? В кошки-мышки что ли? Не понимаю!

С о ц и о д р а м а т у р г: Всё — в ваших руках! Вы, конечно, можете сделать «игрушечную» игру и обесценить тем самым свою же собственную работу. Ну, может быть, вы и можете себе такое позволить в общении (общение ведь всегда — игра!), в жизни вы можете это повторять сколько угодно без меня, но сегодня я попрошу вас играть не просто как в жизни, а играть самих себя и еще более густо, чем в жизни. Вы сейчас уже сыграли нечто типичное, что происходит обычно, по кругу. Я вовсе не хочу сказать, что это плохо или хорошо, я специально не вмешивался, чтобы вы сделали обычный круг (всемирно известный семейный терапевт Менухин говорит: дайте каждой семье станцевать свой танец!). Вы сами — авторы этой социодрамы, каждый из вас — сам себе актер, режиссер и драматург в одном лице. Постарайтесь собрать всю вашу жизнь, все отношения, все чувства здесь и сейчас. Вот это и есть самое важное правило: прошу вас брать только то, что есть здесь и сейчас. Антипова здесь нет? Налоговой инспекции тоже? А что же такое важное, что касается только присутствующих здесь, можно было бы назвать серьезным событием?

А л е к с е й: Да серьезных событий у нас обычно не бывает. Так все — текучка. Вот Антон говорит иногда: «Надо собраться, поговорить». — «Надо собраться»! Мы уже миллион лет собираемся, но... (пожимает плечами) ничего из этого не выходит!

Н а т а н: Вы понимаете, у нас и отдельного-то ничего нет — мы всё делаем вместе! Понимаете, всё! Работаем, отдыхаем и всё остальное. Мы — одна семья. Ну что мы вам будем рассказывать?

С о ц и о д р а м а т у р г: А рассказывать не надо, ни в коем случае! Вы будете не рассказывать, а показывать! (Натану) Событий, вы говорите, нет? Вот четверо из вас сказали мне в интервью, что недовольны распределением ответственности между шестью руководителями высшего уровня, то есть между вами. Вот вы сейчас сидите так, как вы сидите, может быть, случайно. Давайте представим себе, будто вы обсуждаете несколько важных для вас вопросов в разных ситуациях. Сначала я буду их предлагать, а вы просто пересаживаетесь в какую-то скульптурную группу, изображая своими телами и позами, как выглядит ваша группа в этот момент. Чисто символически. Идет? Сначала встаньте и встряхните руками и ногами. Теперь я предлагаю простую ситуацию из вашей жизни: вы вот открываете сейчас свое собственное производство, и чиновник, от которого многое зависит, требует от вас большую взятку. Вот смотрите: я играю чиновника — вхожу и называю сумму, а вы сразу же распределяетесь по комнате в соответствии с вашей обычной ролью, то есть вы играете сами себя в этой ситуации. Вы реагируете спонтанно, сразу же и не задумываясь. Я считаю: раз, два, три!

 

Стоп!

Замрите, пожалуйста, в этой позе. И посмотрите друг на друга повнимательнее. Теперь можете дать по одной реплике (желательно адресно).

 

Теперь другая ситуация: ограбление магазина.

 

Теперь: снижение прибыли на 20% в год.

 

Спасибо, давайте сядем в круг и обсудим. Что вы увидели? Как вам показалась ваша собственная роль и как — роли других?

В и к т о р: Да ничего нового я не увидел. Всё как обычно: то все в одном месте сгрудимся, то фланги оголяем. Это всё тактика была и никакой стратегии.

С т е п а н: Ну что тут сказать? Я — на всех фронтах сразу (улыбается), и сколько еще дыр у нас остается!

А н т о н: А знаете, что я заметил? Есть проблемы и вопросы, за которые отвечают даже двое, а есть такие, за которые никто не отвечает.

Н а т а н: Сделал открытие! Да ты сам — везде и за двоих. А кто-то из нас — и за одного не...

К а т я: Ребята, ну не надо! Если мы начнем считаться во всем, то что же это будет?

Н и н а: Считаться и считать — это, конечно, разные вещи, но...

А н т о н: Да ты у нас действительно счетовод! Вся бухгалтерия, все финансы — на тебе.

Н а т а н: А можно не про свою роль?

С о ц и о д р а м а т у р г: Да, пожалуйста! Всё что угодно!

Н а т а н: Вот я заметил, что Катя в экстремальных ситуациях — в самом центре. А в текучке ты вообще непонятно где. Мне хотелось остановить игру и показать тебе: вот смотри, там (показывает) — дыра! Пойми, Кать, я просто говорю то, что вижу.

В и к т о р: А ты вечно суешь свой нос во все дыры! Нет, знаешь, Натан, не обижайся, но если мы начнем следить друг за другом...

А н т о н: Стоп! Да что мы в самом деле! (социодраматургу) А вы что молчите? Вы же ведущий! Или вам интересно нас стравливать?

С о ц и о д р а м а т у р г: Нет, конечно, я за билет не платил, тем более что корриду я не люблю. Я же с самого начала сказал, что тут все — и актеры и зрители одновременно. Вот сейчас — все зрители. Вот вы создали общее дело (то есть Дело с большой буквы). С самого начала ваши роли были очень тесно переплетены и никого из вас не беспокоили границы между ролями. Где кончается ответственность одного и начинается ответственность другого? Меня часто просят написать должностные инструкции, то есть сначала написать, потом работать по написанному, другими словами — от формального к неформальному. Я всегда предлагаю обратный порядок: давайте сначала сыграем и сыграемся — отрегулируем все неформальные связи, а потом уже расчертим зоны ответственности и застолбим. Но в управляющей группе обычно все так тесно, все так переплетено, что столбить, формализовать вообще невозможно. Это мой российский опыт. Вот и у вас: мы еще не проиграли главных ваших сюжетов.

С т е п а н: Так какой же, по-вашему, у нас главный сюжет?

С о ц и о д р а м а т у р г: Ну что вам даст моя интерпретация? А вот вы сами всё сейчас увидите, когда играть начнем. Только давайте я буду иногда озвучивать ваши внутренние голоса (то есть дублировать кого-то из вас) с вашего разрешения. Я иногда буду провоцировать, а вы будьте бдительны, чтобы я вам чужую фразу не подсунул. Каждый из вас ведь ищет свой собственный путь в отношениях с другими. Итак, вы создали общее Дело. На этот момент вы уже были друзьями?

А н т о н: Да, конечно! И давно уже. Мы все делали вместе: пели, гуляли, ходили в походы, как-то раз у костра и заговорили о бизнесе...

С о ц и о д р а м а т у р г: В какой степени вы тогда доверяли друг другу?

А н т о н: Как самим себе! Да и сейчас, я думаю...

С о ц и о д р а м а т у р г: Давайте представим себе, что вы опять все у костра, опять обсуждаете, как создать общее Дело (да вы, наверное, много раз это обсуждали?), — давайте соберем все разговоры того времени в один разговор! Вот вы, Антон, все время говорите «мы» — это очень важный голос для вас для всех, и если вы позволите, Антон, я вас сейчас продублирую (заходит за спину Антона, кладет ему руку на левое плечо и, подумав, говорит) ...Я — Антон, и ты — мой друг (Натану), и ты — мой друг (Степану), и я надеюсь, что и я (Натану) — твой друг. Мне очень хочется сказать: «Мы — друзья», но это другой внутренний голос (заходит с другой стороны спины Антона и кладет руку на другое плечо): Мы — друзья! Мы вместе — сила! (опять возвращается к левому плечу): Я — Антон. Я верю в нашу общую силу, в наше «мы», это для меня — самое ценное в нашем деле. Мы ...стоп (переходит к правому плечу). Мы должны беречь это наше главное!

С т е п а н: Так ты считаешь, Антон, что это самое ценное? А фирма, а клиентура, а репутация?

С о ц и о д р а м а т у р г: Минутку! Это еще не Антон! Сначала Антон скажет, принимает ли он такие внутренние голоса? Только не путайте, тут два внутренних голоса: «Я — Антон» и «Мы — Антон».

А н т о н: ...Ну да... то есть нет, я — Антон, да, этот голос мой. Принимаю. А здесь... (поворачивает голову к правому плечу) вроде я, но что-то здесь не так...

С о ц и о д р а м а т у р г: Пожалуйста, вы можете изменить этот голос по своему усмотрению.

А н т о н: Ну да, я всегда так говорю. Мы — это сила...

Н а т а н: А можно я попробую тоже? (заходит за правое плечо Антона) ...Мы — сила. Я говорю от имени всех, от имени нашего «мы», потому что для меня это (переходит к левому плечу), для меня это самое важное в нашем общем Деле, ну и... моя роль, роль лидера более заметна... (отходит от Антона). А теперь я могу от себя?

С о ц и о д р а м а т у р г: Сначала Антон даст или не даст подтверждение вашим догадкам. Если это правда, Антон, то повторите, если это не так, то измените.

А н т о н (задумчиво): ...Да, это так. Роль лидера — моя роль. Но что-то я вдруг понял, что не чувствую границы между этими (показывает позади себя) двумя голосами: «Я — Антон» и «Мы» ...ну, то есть как вы сказали? «Мы — Антон»? Не знаю. «Мы» — это мы, мы все. Запутался я что-то.

Н а т а н: Так мне какой голос озвучить — мой собственный или голос нашего «мы»?

С о ц и о д р а м а т у р г: Сначала свой собственный на момент вашего формального объединения и открытия Дела, потом — голос своего «мы», то есть «мы — Натан». Только свой голос сидя, а «мы» — стоя.

Н а т а н: Это интересно... Я — Натан, моя роль тоже заметна, и для меня это — главное ...то есть, точнее говоря, мне важно исполнять свою роль, которую, кроме меня, никто исполнить не сможет (вы все это знаете), на мне все важные переговоры. Степан слишком резок, Нина не любит разговоры, слишком точна, Антону не хватает гибкости, не хочет уступить ни в чем, слишком болеет за наше добро, вот и стал я с самого начала этим заниматься. (встает) Но как представитель нашего «мы» я редко говорю «мы» (ну, тут специфика такая на переговорах). Там я говорю «я, моя фирма». А вам здесь я скажу другое: мы сползаем в неуправляемый балаган! Я как коммерческий директор должен гарантировать своевременность и качество выполнения заказа, а вы все не можете мне этого обеспечить! То Степан обидит кого-то из поставщиков и, тем самым, сорвет все сроки, то Катя забудет включить в смету какую-нибудь совершенно стандартную ерунду, без которой наши нагреватели — бесполезный ящик для мусора! У нас работают сто человек! Они смеются над нами, а мы теряем имя! Мне стыдно говорить с оптовыми покупателями о каких-то винтиках!

С о ц и о д р а м а т у р г: Так вы сейчас в каком времени? В момент создания Дела или в настоящем? И какое из ваших «мы» обращено наружу, публике, клиентам, покупателям? Гордое «мы», с каким вы приходите на переговоры, или то «мы», которое вы бросили сейчас в лицо вашим партнерам, когда назвали их «неуправляемым балаганом»?

А л е к с е й: Да все понятно же!

Н а т а н: Да, я перескочил сразу в настоящее. Вернуться к костру уже нельзя.

С о ц и о д р а м а т у р г: А хотелось бы?

Н а т а н: Не знаю, да, наверное, тогда мы не ссорились из-за ерунды. И нет, не хочу, потому что... потому что я был никем — младшим научным сотрудником с больными родителями и сторублевым жалованьем.

Н и н а: А я хочу к костру! Так было славно — мы все вместе придумывали, творили.

С о ц и о д р а м а т у р г: И когда же вы наконец обо всем договорились?

А н т о н: Ну в общем тоже у костра... мы тогда жребий тянули, кому быть директором. Самое смешное, что я и вытянул.

С т е п а н: Нет, сначала я вытянул, а потом вспомнил, что у меня нет паспорта в тот момент, а нужно было уже идти в нотариальную контору...

К а т я: Но ты же сам говорил, что это все равно, это неважно!

Н и н а: Важно, что в основе всего Дела легла идея Натана. Мы тогда и думать не могли, чтобы покупать лицензию у немцев.

В и к т о р: А кто выбил такой выгодный кредит, что нам хватило и на закупку оборудования, и на новый механизированный склад, и даже на собственную автоколонну?

А н т о н: Ты, конечно! С деньгами очень туго было. И если бы мы за полгода не подняли производство...

Н а т а н: Ну а это исключительно твоя заслуга, Антон. Я без всякой иронии говорю. Тогда мы удваивали прибыль каждые три месяца! Я смело подписывал огромные объемы! Не успевали ни упаковщики, ни водители. Тогда мы набрали кучу народу...

С о ц и о д р а м а т у р г: Стоп-кадр! Сейчас я чувствую, что вы все погрузились в этот момент рождения вашего Дела. Теперь мне необходимо взять на себя, возможно, не очень приятную роль: я буду юристом, например нотариусом, который просто регистрирует ваш учредительный договор, и одновременно вашим консультантом. Я не погружен в вашу реальность, меня не трогают чувства, которые движутся между вами. Меня не волнует, кто кому и кем приходится. Итак, какие доли в Деле у каждого из вас на момент регистрации?

А н т о н: Да всем — по одной шестой. Поровну.

Н и н а: По 14,2% у всех, только у Антона — 14,8%.

С т е п а н: Хотели, правда, еще Антонову жену вписать в долю. Она тогда нам здорово помогла...

А н т о н: А ты был тогда женат на Нине, и Нина сказала, что вам нужна одна общая доля.

Н и н а: Ну ведь ничего не изменилось после развода. В юридическом смысле. И вообще все дивиденды мы исправно делим поровну. До сих пор.

(Повисла пауза. Все переглянулись. Заметно стало, что тема волнует всех, но она давно не обсуждалась.)

С о ц и о д р а м а т у р г: Можно детский вопрос? С каких пор вы не затрагивали эту тему и почему? (пауза)

А л е к с е й: Да мы давно уже только об этом и думаем! Как только кто-то прокол сделает, спорим, чья вина, ругаемся, а потом — бац! Стена молчания! А н т о н: Почему? Мне, например, есть о чем подумать.

С о ц и о д р а м а т у р г: Ну что же? Это тоже важная часть вашего «мы». Но сначала я бы хотел увидеть индивидуальную позицию каждого на данный момент. Тогда, «у костра», как я понял, вы были согласны и в распределении собственности, и в распределении ответственности? (все кивают) Кто теперь удовлетворен? (пауза) Никто? Тогда вспомните, как вот здесь сейчас было трудно раздваиваться Антону между своими «я» и «мы». Если мы сейчас будем вызывать голоса «я», то окажемся в психодраме, а на групповую психотерапию мы контракт не заключали. Возьмем только ту часть, которая в каждом из вас говорит «мы». Ведь «мы» Антона, как вы уже видели, отличается от «мы» Натана, а вам как-то нужно жить дальше и жить вместе. Впрочем, может быть, на конкретных ситуациях посмотрим, все ли вам нужно делать вместе, точнее: что именно вам стоит делать вместе, а если еще точнее: что именно и кому из вас лучше делать (общаться, быть) вместе.

Итак, теперь вы сами выбираете ситуации, а не я вам предлагаю. Лучше сказать, вы чувствуете что-то от лица «мы», и по этому чувству какие-то ситуации или сцены приходят сами. Итак, какие «мы» здесь? (пауза) ...здесь никого нет?

А н т о н: Ну почему же «никого»? Мы — крепкий средний бизнес. Нам есть чем гордиться: внедрены новые высокие технологии, используется множество изобретений, заняты высококвалифицированные специалисты, высокий уровень зарплаты...

Н а т а н: Не части! Мы провалили проект перехода на низкозатратную и безвредную технологию нанесения нового покрытия, мы никак не можем справиться...

С о ц и о д р а м а т у р г: Минутку! Так мы узнаем только ваше отношение, Натан! А нам необходимо провести групповое измерение по каждому «мы» отдельно, и чтобы они не мешали, эти «мы», не провоцировали друг друга. Нам нужно ваше «мы», Натан, не вызванное его голосом (показывает на Антона), а спонтанное, само по себе, иначе опять все смешается в общую кучу, а она, как я вижу, в таком виде не устраивает никого. Итак, пожалуйста, Антон, повторите: «Мы — крепкий средний бизнес».

А н т о н: Мы — крепкий средний бизнес... Да в общем не такой уж крепкий... Но марка серьезная, и нам есть чем дорожить.

С о ц и о д р а м а т у р г: Какую ситуацию вы видите? Может быть, выставка или презентация?

А н т о н: Ну вот я давал интервью «Ведомостям», так в общем то же самое говорил...

С о ц и о д р а м а т у р г: Пожалуйста, кому из вас хотелось бы присоединиться именно сейчас именно к этому «мы», входите, пожалуйста, в эту сцену, вот Антон у нас стоит в центре и дает мне интервью. А вы все располагаетесь вокруг него в значимых позах и выбираете себе двоих из всех (включая самого Антона), с кем больше всего вам хотелось бы оказаться в этой ситуации. Антон также может выбирать... Так вы говорите, ваши акции поднялись? Внимание! Покажите ваш выбор. Раз, два, три!

Спасибо. Снято. Все зафиксировано на пленке и на бумаге.

Теперь мы обязательно должны узнать и отрицательный выбор. Та же самая ситуация, только теперь вы выбираете того, с кем вы не хотите быть в этой ситуации. Не стесняйтесь, здесь все свои! Вы в общем и так уже это знаете или догадываетесь. Пожалуйста, вы выбираете вашу жизнь. Считаю до трех, и все застывают с готовым выбором. Раз, два, три!

Спасибо. Снято. Кто следующий?

А л е к с е й: Я давно подумываю о том, чтобы использовать наш политический вес для нейтрализации многих политических решений, которые в нашем регионе пропихиваются через Законодательное собрание этими кавалеристами-крикунами для лоббирования действительно необходимых для нас программ, например необходима детская программа, программа помощи детским домам и домам престарелых.

С о ц и о д р а м а т у р г (взяв в руку фломастер как микрофон и поднеся его ко рту Алексея): Поподробнее, пожалуйста! Можете ли вы предложить свои нагреватели для обогрева детских домов?

А л е к с е й (очень серьезно): Понимаете, при небольшой модификации... Впрочем... короче говоря, я знаю, что нужны затраты и главное — кто-то должен все это курировать в высшем руководстве... но это наш долг, я сам берусь это обеспечить!

С о ц и о д р а м а т у р г: Спасибо, ситуация ясна. Прошу всех сделать выбор: с кем вы лично хотели бы быть в этом «мы»? Можно сделать два положительных выбора! Раз, два, три!

Спасибо. Снято. Теперь с кем вы не хотели бы оказаться вместе в этом «мы».

Спасибо. Снято. Кто следующий?

Н и н а: Я неоднократно говорила, что нам пора выходить на финансовый рынок. Дело не только в дополнительной прибыли, но и в тех преимуществах, которые мы получаем, работая целиком на кредитах (я имею в виду не только товарные). Мы все время теряем на краткосрочных кредитах, но самое главное — мы можем привлечь чужие деньги и работать на них...

С о ц и о д р а м а т у р г: Прошу прощения, что прерываю вас, но для человека стороннего ваша речь и интересна, и труднопонимаема одновременно. Нужно сначала немного войти в курс дела и понимать, что значат ваши слова. А интересной для меня может стать ваша компания, если вы выпустите акции.

Н и н а: Так я к этому и веду! Давно пора, просто я как-то обмолвилась, но мое предложение хмуро тогда встретили. Помните?

С т е п а н: Это что же — распылять капитал?

С о ц и о д р а м а т у р г: Нет-нет! Никаких дискуссий. Вы сейчас покажете свой выбор не теоретически, а практически! Итак, Нина — в центре, остальных я прошу также определиться с положительными выборами. Раз, два, три!

Спасибо. Снято. Теперь отрицательный выбор. Раз, два, три!

Спасибо. Кто следующий?

В и к т о р: Да, наверное, я, но я не знаю, чем мое «мы» таким отличается... я ведь всегда пел — и тогда, у костра, и сейчас, когда мы собираемся. Я давно думал заняться шоу-бизнесом, раскрутить какую-нибудь «звезду», но не решался вам сказать, ребята. Потому что для этого придется продать свою долю. Ведь у меня других денег нет...

А н т о н: Чего же ты молчал? Может, это тоже даст прибыль?

В и к т о р: Да брось! Не поверишь ты никогда в этот бизнес, точно знаю: никто из вас не захочет в это вкладываться. А молчал потому, что ты же первый, Антон, меня и назвал бы предателем! Эх, ладно! Ну вот сказал, так от сердца как-то отлегло. Надоело давно уже мне это Дело! Какой из меня отдел поставок?

С о ц и о д р а м а т у р г: Спасибо вам, Виктор, за откровенность. Надеюсь, ваши друзья поняли вас именно так, как вы хотели. Поэтому предлагаю со всем тем, что вы чувствуете здесь и сейчас, сделать свой выбор. Вопрос Виктор сам сформулировал предельно четко. Пойдете ли вы в такое «мы»? Положительные выборы, пожалуйста! Раз, два, три!

 

Спасибо. Снято. Теперь отрицательный выбор. Раз, два, три!

 

Спасибо. Все зафиксировано.

С т е п а н: Мы — действительно крепкий средний бизнес, и нам еще можно набирать и набирать обороты... Вложения, правда, нужны. Нужна более серьезная работа по повышению качества и конкурентоспособности...

С о ц и о д р а м а т у р г (подождав немного): Я чувствую, что ваше «мы», Степан, очень близко по внешности к «мы» Антона. В то же время, хотя вы и выбрали при измерении «мы» Антона, я бы предложил сначала дополнительное измерение с участием только двоих — вашим и Антона. Вы не против?

А н т о н: Я не против.

С т е п а н: Смотря что делать...

С о ц и о д р а м а т у р г: А то и делать, что собирались, что предлагали, только теперь еще конкретнее: с кем делать? Пожалуйста, сядьте друг напротив друга. (Степан и Антон садятся.) Вы давно знакомы. Я мог бы спросить, являетесь ли вы друзьями, но ведь я уже говорил, что выборы обычно не совпадают: один другого считает другом, а другой первого — лишь приятелем. Поэтому не будем задавать сейчас таких глупых и неопределенных вопросов. Вопрос в том, чем ваши «мы» отличаются друг от друга?

А н т о н (внимательно смотрит на Степана): Ничем, я думаю.

С т е п а н (опустив глаза, потом глядя Антону прямо в лицо): Да, наверное...

С о ц и о д р а м а т у р г: Что же является вашим идеалом, Степан? (пауза)... можно я вас продублирую? (заходит за широкую спину Степана и кладет руку ему на плечо). ...Знаешь, Антон, мы столько лет вместе... мы столько сделали, но я не могу больше работать вместе с тобой. Всё! Вместе нам не работать.

К а т я: Мальчики, вы что? Степан, что ты говоришь?

С о ц и о д р а м а т у р г: Пожалуйста, Катя, лучше войдите в игру, можете продублировать кого-то из них.

К а т я: Ну, что я? Да нет, это, наверное, не мое дело... Не держи его, Антон.

С т е п а н: Ладно, мне не к спеху. (Антону) Если ты отдашь мне все отношения с поставщиками и всю логистику, а также экспорт...

А н т о н: Тогда уж и таможню забирай.

С т е п а н: Давай, а то делить невыгодно.

С о ц и о д р а м а т у р г: Ну раз они в общих чертах договорились, то мы теперь можем провести измерение «мы» Степана? Тогда я прошу остаться в центре одного Степана и всем решить: будете ли вы работать в этом таком вот «мы» вместе со Степаном? Степан, вы тоже делаете свой выбор: с кем вы хотите работать? Пожалуйста: раз, два, три!

Спасибо. Снято. Теперь кто с кем не хочет в данный момент работать? (Имеете право отказаться от выбора и можете при этом оказаться в изоляции.) Пожалуйста: раз, два, три!

Спасибо. Ну, Натан, где вы?

Н а т а н: Да, знаете, други, мое «мы» дрейфовало все время, пока мы все тут измерялись. Мы притащили к себе кучу интересного народа, но много попалось и «сорняков». Мы должны провести аттестацию и начать обучение, тренинги, вот, может, такой же, как этот. Мы подвергнем себя серьезной опасности, если не займемся серьезно экономической безопасностью. К тому же у нас уже начали переманивать лучших людей, охотятся за нашим финансовым директором, надо ему зарплату поднимать, а кому-то нужно снизить (смотрит на Степана), да, твои люди, да и просто дисциплина нужна! (смотрит на Катю) Ну и много чего еще надо! Это вот такие мы!

С о ц и о д р а м а т у р г: Всем ли понятно, что измеряем? Тогда, пожалуйста, вы, Натан, тоже выбираете себе союзников, все вместе, положительный выбор. Раз, два, три!

 

Спасибо. Снято.

А теперь отрицательный! Пожалуйста! Раз, два, три!

 

Спасибо! (смотрит на Катю) Последний, но не последний?

К а т я: ...Знаете, я хотела сказать много хороших слов про нас... и вот вижу — сижу опять у костра. И ничего не могу сказать. Вы — замечательные, и я вас всех очень люблю.

С о ц и о д р а м а т у р г: «Вы» — это они без вас? А где же ваше «мы»?

К а т я: Ну мы вот такие замечательные ребята... ребят, я не буду о работе говорить, ладно?

С о ц и о д р а м а т у р г: Правильно ли я понял, что измерение предлагается делать по чисто личному критерию? (Кате) Это дело ваше (всем остальным) и ваше... (пауза)

К а т я: Это правда, ребята, меня интересует только это. С работой мне давно все понятно, и я сама давно подумываю, чтобы уйти. Но я все сомневалась, не повлияет ли это на наши личные отношения. Вот и все.

С о ц и о д р а м а т у р г: Есть ли вопросы к Кате?

Н и н а: Кать, а этот твой... он останется?

К а т я: Да куда он денется! У меня теперь — все по-новому.

С о ц и о д р а м а т у р г: Еще? Хорошо, давайте измерять. Не забудьте, Катя, вы тоже выбираете. Выбираете, с кем идти по жизни. Согласитесь, это кажется более широкой ситуацией, чем работа. Все готовы? Пожалуйста, положительный выбор: раз, два, три!

 

Спасибо! Это не просто, я понимаю, но нужно обязательно открыть и отрицательные выборы (а то они сами откроются, и как всегда не вовремя). Все готовы? Раз, два, три!

 

Всем спасибо. Снято.

Третьей фазой нашей игры всегда бывает консервация, когда мы, выходя из всех ролей, делимся впечатлениями об игре. И вы можете оставить здесь какие-то чувства и что-то взять с собой.

В любом случае пройдет время, и вы увидите, насколько прочен культурный консерв (как это называл Морено), или картина, которую вы сейчас сделали. Теперь мы можем подвести итоги нашим измерениям. Это как бы процесс-анализ. Давайте посмотрим, какие социограммы у нас получились, как выглядят эти снимки движения ваших душ.

---

Социометрические измерения, сопоставленные с материалом социодрамы и результатами предварительных интервью, показали, что реальная ответственность за значимые для самих партнеров ситуации распределена между ними весьма неравномерно и не соответствует формальным статусам. Антон остался генеральным директором, но его полномочия повысились. Натан как коммерческий директор теперь не только курирует экспорт, но и ведет новые разработки, внедряет новые технологии, его переговорная активность теперь сфокусирована на нескольких избранных направлениях. Степан — директор по логистике, он на равных с Антоном и Натаном решает стратегические вопросы и курирует развитие региональной сети. Нина сама стала финансовым директором (старого удержать не удалось). Алексей избран депутатом Законодательного собрания, председателем комитета по промышленности и науке, активно проводит намеченную им политику, помогает предпринимателям. Виктор продал свою долю всем партнерам поровну и ушел в шоу-бизнес (более подробных сведений нет). Катя ушла из фирмы, но сохранила свою долю в собственности, вышла замуж, растит детей.

Своевременное прояснение отношений между партнерами позволило избежать разрыва и расчленения фирмы, одинаково невыгодного всем сторонам. Акции решили пока не выпускать.

---