(с)Петр 'Roxton' Семилетов
       23 октября 2000
       
                        Я ИДУ ПО СОЛНЕЧНОЙ СТОРОНЕ
       
           Каждый  день я иду по улице, только по одной  лишь  ее,
       солнечной  стороне,  подальше  от  серой  тени.  Я  иду  по
       солнечной  стороне,  потому, что  под  тенью  передвигаются
       зомби.   Так  уж  повелось  -  негласный  закон,   правило,
       поддерживаемое вот уже шестьдесят лет - после того, как над
       японским городом Хиросимой вырос мощный атомный гриб.
           С  самого  раннего  детства нас учат,  что  стоит  лишь
       ступить  на  Теневую  Сторону, как любой  мертвый  пешеход,
       спешащий куда-то по своему неотложному делу, схватит вас за
       руку,  и  утащит прочь, в иную жизнь. Ученые  изучали  этот
       феномен, но так и не нашли ответ на вопрос - почему мертвые
       живут?  Соблюдается некий извращенный баланс - если человек
       умирает,   он  продолжает  жить,  передвигаться,   процессы
       разложения замедляются так, что разрушение мышечных  тканей
       происходит  лишь  через десять, а то и двадцать  лет  после
       смерти. Но это еще не все - мертвые разговаривают на своем,
       особом  языке,  который  до сих пор никто  не  расшифровал.
       Призвать к ответу самих зомби не представляется возможным -
       даже  если  применить силу и захватить одного  из  них,  не
       существует  методов,  чтобы развязать  им  язык.  Зомби  не
       боятся  боли,  на них не действуют химические препараты.  В
       семидесятые   хотели   начать  практику   безотлагательного
       расчленения  и  кремации  только  что  умершего   человека.
       Однако,  по  этическим соображениям  этот  метод  не  нашел
       применения,  так  как  мгновенно,  после  физической  своей
       смерти,  человек начинал жить новой жизнью - жизнью  живого
       мертвеца. Он вставал со смертного одра и уходил. На теневую
       сторону.
           Поскольку процессы разложения у зомби замедлены, воздух
       на  городских улицах свеж - хотя рядом с живыми всегда идут
       трупы. Все уже привыкли к такому сосуществованию, и это  не
       кажется  чем-то  из ряда вон выходящим. Я могу  представить
       себе  изумление  человека  из  прошлого,  скажем,  века  из
       девятнадцатого... Держу пари, что гость из прошлого был  бы
       несказанно удивлен и испуган.
          Я иду по солнечной стороне, и запрокидываю голову, чтобы
       посмотреть на зелень тополиной листвы. Навстречу  мне  идет
       пожилой мертвец, опираясь на крепкую изящную трость. Из-под
       его  гнилых губ виднеются зубы - все еще белые, а глаза его
       скрыты  под  темными очками. Мертвец салютует мне,  поднеся
       пергаментную   руку   к  виску,  широким   жестом.   Ужасно
       улыбается.
           Я  знаю, что если я ступлю на тот участок асфальта, где
       кроны  тополей бросают свою тень, этот пожилой труп схватит
       меня за руку. И поэтому я шагаю по солнечной стороне.