(c)Петр 'Roxton' Семилетов
       13 июня 2003

       ФАНФАРОНОВ И МУЗА

            На   старости   лет  Иван  Фанфаронов   решил   заняться
       сочинительством.  Он  вообще был  человек  странный,  упертый
       ретроград. Хранил старые советские деньги, уверяя  всех,  что
       буквально  через  пару лет возродится  СССР  ("Путин  к  тому
       ведет") и тогда-то, тогда вот где будут ваши деньги, а вот  -
       его.
           Фанфаронов  воплощал в жизнь масштабный творческий  план.
       Это  был  мегароман  о  некоем Павле  Шматкове,  крестьянине,
       который  отправляется в город осваивать профессию токаря,  но
       устраивается милиционером, затем постепенно идет по карьерной
       лестнице  и  становится генерал-майором,  а  потом  уходит  в
       отставку  и  основывает  частное сыскное  агенство.  Действие
       разворачивалось с пятидесятых годов двадцатого века.
           Писал-писал  Фанфаронов свой роман, и  вдруг  застрял  на
       одном месте. Том самом, где Шматков, это дитя земли, получает
       квартиру от доброго секретаря парткома (в произведении вообще
       было  много  добрых  людей)  в награду  за  спасение  тонущей
       девушки Валюши. Заходит Шматков в новую квартиру и впервые  в
       жизни  принимает  душ:  "И смывал он с  черной  кожи  вековой
       крестьянский  пот". Затем Шматков звонит к себе  в  село,  на
       почту,  и рассказывает землячке - представляешь, у меня  дома
       есть дождевая установка!
            Итак,   Фанфаронов   застрял.  Называется   писательским
       ступором.  Как  выходить? Решил найти себе музу.  Избрал  для
       этого самый простой, по его внутреннему разумению, и надежный
       метод.  Пошел на трамвайную остановку. Видит - девушка  стоит
       вся  из  себя красивая, аж сияет. Теперь  картина,  это  надо
       видить.
           Фанфаронов  поправляет  на голове  такой  дурной  картуз,
       знаете,  эпохи  соцреализма, потом сморкается одной  ноздрей,
       придавив   другую   пальцем,  и  подходит   к   девушке.   Та
       подозрительно   на   него   смотрит.  Фанфаронов   театрально
       протягивает к ней руки и блеет:
       --Будьте моей муууузой!
       --Старый  извращенец! - кричит девушка и огревает Фанфаронова
       сумкой.
           Очнулся он ночью, там же где упал. Трамваи уже не ездили.
       Примерно  месяц  мучался  писатель  поисками  музы,  пока  не
       наступило   просветление.  Посетила  Фанфаронова   гениальная
       догадка. Он сидел, читал детскую книжку на английском  языке.
       О мышонке. Водит пальцем по буквам и говорит:
       --Мо-у-зе.
          Остановился. Повторил:
       --Моузе.
           Погодите-ка.  Ведь похоже... Моузе. Муза.  Домашняя  мышь
       вдохновляла  всех  великих писателей!  Фанфаронов  поехал  на
       Птичий рынок и приобрел себе белого скакуна c длинным розовым
       хвостом.  Фанфароном  не знал, какого  грызун  пола,  поэтому
       назвал его просто и значительно - Моузе. И поди гадай.  Вроде
       товарища Зорге. Полная конспирация.
           Перенес  Фанфаронов свою мышь, как невесту, через  порог.
       Выпустил  на  пол  и  молвил краткую, но  вселяющую  оптимизм
       напутственную речь. Мышь не дождалась ее окончания и  куда-то
       побежала. Они чертовски быстро бегают, эти мыши. Не зря их  к
       олимпийским соревнованиям не допускают.
           Фанфаронов  еще вдруг вспомнил или придумал, что  древние
       римляне   почитали   мышь   за   священное   животное,   этим
       воодушевился  и  сразу  побежал к пишущей  машинке.  "Ятрань"
       называлась.  За  нее  прозвали  соседи  Фанфаронова   дятлом.
       Бывает, ночью гений творит, а соседи злопыхают: "Опять  дятел
       долбит!". Где им, серым, понять полет его души. Точные  удары
       двух  указательных  пальцев  по клавишам...  Удлинившийся  от
       усердия нос...
           Но - опять не писалось. А товарищ Моузе не показывался до
       вечера.  Пока  Фанфаронов не услышал топот мышиных  лапок  по
       линолиуму в кухне. Писатель побежал туда. Однако Моузе,  этот
       опытный подпольщик, уже успел скрыться.
            Писатель  провел  бессонную  ночь,  опасаясь,  что  мышь
       перегрызет ему горло. Что ни говори, а ведь богатая  фантазия
       у  писателей.  В  мутном  предрассветном  зареве  Фанфаронову
       мерещился  темный силуэт мыши, крадущейся к нему, с голодными
       глазами... Фанфаронов встал с кровати и ушел в ванную. Сел  в
       ванну.  Здесь,  по крайней мере, все подступы видны,  как  на
       ладони.
            Так  утро  было  отдано  на  разграбление  врагу.  Моузе
       хозяйничал   в  квартире.  Было  слышно,  как  он  нажирается
       макаронами,   неведомым   способом   отодвигает   от    стены
       холодильник и сосет из труб фреон.
           В  шесть часов Моузе начал ломиться в ванную. Видимо,  он
       стучал  в  дверь головой. Фанфаронов замер в ванне с  опасной
       бритвой в руке. Попробуй возьми! Товарищ Моузе, вы избрали не
       ту жертву!
           Вдруг все умолкло. Писатель понял, что это затишье  перед
       бурей  и  враг собирается с силами. Но в течении  последующих
       тридцати  минут  ничего не происходило.  Фанфаронов  набрался
       отваги   и  осторожно  вышел  из  ванной,  продолжая  держать
       наготове  бритву.  Квартира  была  перевернута  вверх   дном.
       Охваченный  смутным подозрением, писатель бросился  к  своему
       рабочему  столу с "Ятранью". Ящики были вывернуты,  а  листы,
       бесценные   листы   рукописи  искрошены  с  мелкие   бумажки!
       Фанфаронов  издал  вопль  и хлюпнул  себя  бритвой  в  живот.
       Резанул.  Повалился  на пол, хватая ртом воздух.  Из  правого
       уголка его рта потекла не то кровь, не то красная слюна.  Это
       называется  муками  творчества.  А  что  случилось  потом   с
       товарищем  Моузе, я не знаю. Но Фанфаронов точно помер.  Было
       ему семьдесят четыре года.