Depression
(c) Петр "Roxton" Семилетов
14.aug.1998/22:55..15.aug.1998/1:19
ВЕСЕННЯЯ ДЕПРЕССИЯ
Когда зеленой весной жизнь рекой проходит мимо,
возникает черная депрессия. И цветущие каштаны вызывают
ярость. С круч над Днепром можно наблюдать, как внизу по
застывшей темной массе воды проплывают белые корабли,
оставляя позади пенный след - и след неизмеримой грусти в
душе. А высоко в небе такие ослепительно ватные облака...
...Одиннадцать часов вечера, в комнате темно, вспышки на
стенах от экрана телевизора. Даша сидит на ветхом диванчике
и смотрит на движущиеся картинки; она в светлых рваных
джинсах, выцветшей зеленой футболке и тапочках на босую
ногу. Год назад она окончила среднюю школу, в
институт/техникум /что-нибудь не поступила, работы тоже нет
- равно как и друзей (была одна подруга, да уехала в
Полтаву. Навсегда. Письмо раз в месяц).
Звук телевизора на минимуме - еле слышно. Мама еще на
работе - швейная фабрика, вторая смена; отец спился и
пропал (просто не вернулся домой) четыре года назад.
Телевизор старенький, черно-белый, и с расплывчатым
изображением, а логотипы каналов (только метровых - другие
не ловятся, нет ДМВ-блока) остаются за границами экрана.
Массивная антенна наверху, провод от нее перемотан черной и
светло-синей изолентой в трех местах. Когда экран вдруг ни
с того, ни с сего гаснет, по "ящику" надо резко стукнуть
кулаком - помогает.
Даша смотрит в него. Даша не смотрит телевизор. Однако
он вносит в ее жизнь некоторое разнообразие. Она любит
смотреть пару-другую сериалов: "Доктор Куин", и очередной
бразильский. Пол года назад она начала читать одну книгу -
доползла сейчас до середины. Правда, на обложке недельный
слой пыли. Под ним название: "Поющие в терновнике".
Закладка - обертка от шоколадной с вафлями конфеты
"ФАКЕЛ" (а ее разжеванная масса как-то так попала тогда на
зуб с дыркой и Даше от острой ноющей боли пришлось
выполаскивать шоколад водой – в ванную лилась коричневая
жидкость — надо будет есть конфеты на левую сторону).
Родственников в Киеве нет - все, немногочисленные, но
все же... - остались в Гомеле, Белоруссия. Далеко. Письмо
раз в полгода. Тетрадный листок.
...Даша смотрит в экран. Рука ее накручивает на палец
длинный локон - надо попросить, чтобы мама постригла - на
парикмахерскую денег нет, а ну и что, что неровно и
некрасиво -- нам не на выставку - а с длинными, ниже плеч
волосами Даше неудобно - быстро загрязняются и вечно куда-
то лезут (в тарелку с едой, в рот, в глаза), а когда их
расчесываешь, они длинными нитями остаются между зубьев
сизой пластмассовой расчески китайского производства
(гривна комплект), а трудно ведь подобрать хорошую расческу
- одна вообще царапается, чуть ли не скальп снимает (я-
гребень-могикан), а другая неудобная и так до
бесконечности, но вот мысли Даши отвлекаются от проблем
волосяного покрова и переключаются на телевизор, потому,
что... просто так.
Она поднимается - теплое углубление в диване - подходит
к "ящику" и крутит ручку громкости. Сделаем чуть погромче.
Скоро должен начаться фильм. Ужасы. "Резня бензопилой в
Техасе". Даша любит хоррор-фильмы - люди в них получают по
заслугам, потому что тупые - эй, давай разделимся - я
пойду туда а ты туда - так мы быстрее найдем Джона - нет,
нам лучше держаться вместе - а вот и он - аааааааа! Нет,
они определенно получают по заслугам. И по другому тоже.
Но пока фильма еще нет. Идет очередная христианская
передача.
Парень, один из “Молодых Христиан”, очевидно. На фоне
сельской местности - зеленое поле, забор из досок - не
такой забор, как в частном секторе вокруг усадьбы, а как на
ранчо – во, лучше не опишешь. Приторно зеленый холм на
заднем плане. Тут и там - темно-зеленые кусты чего-то,
может быть, жимолость? Или терновник?
Парень тычет пальцем в камеру:
--Хотите я покажу вам СИЛУ? Настоящую СИЛУ, братья и
сестры!
С этими словами он разбегается и перемахивает через забор -
ГОП! - приземлившись на руки, как акробат-аматор. Издалека:
--Вот, братья и сестры...
Камера - крупный план. Парень встает из травы и вытирает
ладони - ими он делал упор, они со штрих-кодом травы.
--Вы все видели СИЛУ! Это было ее проявление. Эту-силу-как-
мы-знаем-дал-мне-Госпо-одь!
Глаза кверху:
--Алиллуя, аминь! Воздадим хвалу Господу, братья и сестры,
давайте восхвалим его, ибо имел я силу. Когда я был еще
грешником и не принял в себя Иисуса, я был слаб и хворен, я
страдал эпилепсией. Но Иисус исцелил меня—не это ли СИЛА? А-
аминь.
Глаза кверху:
--А хочешь ли ты ощутить в себе такую же СИЛУ? Да пребудет
с тобой Господь, если ты отвечаешь на этот важный вопрос
"да", я рад и мы рады, братья и сестры мои во Христе! Ибо
примет Он каждого под длань свою – кто бы ты ни был - вор
или проститутка - и распростерит над тобой благодать,
всемилость свою... Ты в смятении? Ты не знаешь, как жить
дальше? ПОРУЧИ СЕБЯ ИИСУСУ - ОН ПОМОЖЕТ. Но ты не знаешь, с
чего начать? Наша церковь МОЖЕТ помочь тебе – и ТЫ
несомненно получишь СИЛУ...
Улыбка еще шире:
--От Господа нашего Иисуса, ибо славен Он и его деяния...
Рука вперед:
--Путь к СИЛЕ не близок. Но...
Пауза. Затем:
--...Мы поможем тебе преодолеть его. ИМЕННО ТЕБЕ.
Смена картинки: на серо-голубом фоне темно-оранжевыми
буквами объявление:
Потом после топорной заставки с трехмерной анимацией
начался фильм и Даша с удовольствием его посмотрела, и
особенно ей понравился эпизод в начале фильма, тот, где к
едущей в фургоне на отдых компании подсаживается мерзкий
тип с фотоаппаратом, делает снимки, предлагает купить их, и
услышав отказ, достает опасную бритву и начинает резать
руку одного из находящихся в машине, причем вся сцена
происходит под старенькую негритянскую музычку.
А на следующий день, в воскресенье утром, Даша
проснулась (кислый привкус во рту, какая-то засохшая
гадость в уголках глаз и переполненный мочевой пузырь - не
надо было на ночь пить тот стакан минералки "Бжни") и снова
ощутила серую неподвижность собственной жизни - как
кинопленка с пустыми кадрами.
До полудня она промаялась - позавтракала, замела пол,
посмотрела что-то по телевизору, понаблюдала с балкона на
втором этаже "хрущовки" за соседями справа (кои недавно
вселились, купив квартиру) - они держали на своем балконе
какие-то баллоны и часто зачем-то прикрепляли к ним шланги,
ведущие в комнату, но заверяли, что в баллонах этих ничего
взрывоопасного нет, равно как и причин для беспокойства.
Однако, соседи по лестничной клетке все-таки позвонили к
участковому и тот на днях обещал зайти посмотреть что и
как, но прошел уже почти месяц, а его все не было, и
оказалось, что он пошел в отпуск.
После обеда (постный суп, гренки из “украинского” хлеба,
какой-то овощ вприкуску) она подремала два часа. Потом
выключили воду и она не смогла слить в унитазе. Может,
позвонить в "Водоканал" и узнать, что же произошло? Нет,
не стоит - это или временно (проблема с водой), или кто-то
другой позвонит - что, ей одной вода нужна?
Черт, и по телевизору ничего нет - на выходные ведь всегда
так. Все не как у людей. Вот устроиться бы на работу... Но
Даша ничего не умеет... А без этого куда–то пытаться...
Интим не предлагать.
В три часа Даша приняла решение. Она взяла у мамы рубль
(о, мне надо съездить к техникуму, посмотрю, что там и как,
надо же попробовать поступить - да, конечно, поезжай) на
транспорт.
На метро до "Нивок" туда и обратно 60 копеек - еще и
сороковник останется - на газету. А улицу... как ее...
Устименко, можно как-нибудь найти. В конце концов, знает же
кто-то на Нивках, где нечто вроде дворца культуры
железнодорожников находится. Поспрашиваем, не немые.
Даша спустилась глубоко под землю. Над ней были дома и
ходили люди. А также ездили машины. Вот прямо тут, там, где
ты, только на сотню метров выше, над тобой проходит чья-то
задница - неприятно это осознавать, подумала Даша.
Путь до станции метро "Нивки" был долог. Нечасто Даша
тут бывала - незачем.
Яркий свет ударил в глаза - она наверху. Палочки отошли
на второй план, сейчас главное - колбочки, друзья мои.
Яркие свежие цвета весны. Толпа людей, а у каждого своя
судьба. Целая жизнь хвостом тянется за каждым индивидом из
толпы.
Даша отошла от наземного входа/выхода станции и
огляделась.
Почему-то спрашивать, как пройти куда-то, у стариков,
Даше было проще, чем у молодых. Выискав взглядом
пенсионерку в серой кофте и розовой панаме, Даша узнала у
нее, где находится клуб железнодорожников - оказалось, надо
было пройти еще пару кварталов - желтое двухэтажное здание
с треугольником крыши—колонны на фронте - позади луг и лес,
на лугу участок вскопанной земли. Лес сосновый, пахнет.
Рядом с клубом - одноэтажный магазинчик "Продтовары", а
слева - ряды частных домов в садах за заборами, напротив -
то же самое. Асфальт дороги занесен пылью. Солнце теплое.
Даша вошла в холл. Прохладно. Темновато. Слева в холле
на деревянном стуле с облупленным светлым лаком (пластик, 4
черные в пятнах железные ноги с грязно-белыми колпачками
внизу - чтобы пол не царапали) сидела ветхая старушка -
вахтер. Или, если угодно, охрана. Читала газету "Факты",
вчерашний номер - лицезрела обнаженную красавицу на
последней странице, и надо полагать, что-то думала. Однако
сверхчувствительным ухом уловила шаги Даши:
--Девушка, вы куда?
--Это... Здесь собирается... Здесь проходят собрания церкви
"Сила"?
--А-а... - протянула старушка, Да, здесь. Поднимайся на
второй этаж. Комната 7.
--Но ведь в объявлении упоминался актовый зал.
--Не знаю. У них наверное на зал денег нет. Иди наверх.
Даша поднялась по массивным каменным ступеням. Она
знала, что они ХОЛОДНЫЕ и вечные. Такие лестницы всегда
холодные. А каково случайно подвернуть ногу и удариться об
эти капитальные ступени лицом, и чувствовать потом в
заполненном кисло-соленой кровью рту осколки зубов...
...От этой мысли Даша содрогнулась. Вот и второй этаж,
слышны чьи-то голоса. Голоса людей.
"Зачем я сюда пришла?" - подумала Даша. Но углубиться в
самоанализ времени уже не было - она подошла к единственной
открытой двери в темном коридоре - из комнаты доносились
легко узнаваемые по лексической структуре строки из
"Библии".
Даша нерешительно перешагнула через порог. Помещение
размером с половину класса в школе, два страшных дивана у
стен, застекленные полки шкафа (на них - толстый, в дюйм,
слой пыли и ничего больше).
Людей в комнате было немного - человек пять.
Даша спросила:
--Это собрание церкви "Сила"? Здравствуйте...
Один из двух беседующих мужчин - с седыми висками под
лысиной, бородка, усы, серый костюм, эдакий несколько
неопрятный фрейдист - повернулся к ней (и другие тоже на
нее смотрят все вместе смотрят и что-то о ней думают о она
не вынесет этого прекратите прекратите прекратите смотреть
на меня - ничего интересного совершенно ничего)
--Добрый день. - с расстановкой произнес мужчина.
--Я вот... Это... Пришла... Не знаю, что и сказать, -
смущенно улыбнулась Даша.
С дивана подала голос женщина в висящем на ней розовом
платье и с одутловатым таким же розовым лицом; черные
жирные вьющиеся волосы, лягушачий рот:
--Ты хочешь к нам присоединиться?
--Я не знаю. Я пришла посмотреть. Сама не знаю почему.
Может, просто захотелось пообщаться с новыми людьми.
--Как вас зовут? - спросил мужчина в сером пиджаке.
--Дария. Можно просто Даша. Я вчера увидела по телевизору
вашу передачу и...
--Вообще-то мы не очень любим телевидение. - резко сказал
"фрейдист".
Женщина с дивана добавила:
--Это греховно. Телевидение. Реки крови, насилие, секс,
убийства. Господь осуждает это.
--Алиллуя, сестра, - сказал “серый костюм”.
--Алиллуя, брат.
Даша возразила:
--Но... Почему? Есть просто отличные фильмы и передачи. Я
вот люблю смотреть телевизор. Чем плох с вашей точки зрения
тот же "ALF"... Или комедии с Фюнесом...
"Фрейдист" выбросил руку вперед:
--Закрой свои грязные уста! Мы не говорим здесь о кино и
телевидении! ТАБУ!
--ТАБУ! - отозвался молодой человек с кроличьим лицом. С
дивана донеслось:
--И как сказано было в "Книге Откровений", стих...
--Извините, я ведь не знала... — сказала Даша.
--Она нарушила наше ПРАВИЛО. - бросил другой молодой
человек, мрачный, в помятом костюме коричневого цвета.
Даша внезапно поняла – сатори - что все присутствующие
здесь мужчины одеты, несмотря на жару, в пиджаки и брюки. И
воротники наглухо застегнуты. До последней, верхней
пуговицы.
--И она в джинсах, - добавил "брат" в сером твидовом
пиджаке, - А знаешь ли ты, Дария, что греховно женщине
ходить в джинсах?
--Почему это? - Даша уже решила поскорее уйти - ей не
нравились эти люди - но надо было как-то л о г и ч е с к и
обосновать свой уход (ах, я вспомнила, извините, неотложное
дело...), попрощаться. Не может же Даша так вот запросто
повернуться и уйти - такт вещь сковывающая.
"Фрейдист" пояснил:
--Потому что женщины в джинсах делают наших братьев во
Христе нестойкими.
--А ты нарушила ЕЩЕ одно правило! - злобно сказал парень в
коричневом костюме.
Голос женщины в розовом с дивана:
--Она нарушила уже ДВА правила. Что за это полагается?
--Епитимья.
--Епитимья.
Черный и серый костюмы сказали одновременно.
Два других, не заметных ранее адепта церкви - безликие
молодые люди - подскочили к двери, и, закрыв ее, стали
около. Э-э, девочка, тут что-то не то, уж не попала ли ты в
беду? Даша воскликнула:
--Что происходит?
И повторила:
--Да что происходит?
Присутствующие улыбнулись.
Их глаза были наполнены чем-то, неким одинаковым
выражением, имя которому фанатизм. Они собираются вокруг
Даши, словно стая волков окружает оленя, раскрыв алчущие
пасти и щелкая зубами.
--Кто-нибудь! Помогите! - кричит Даша, и - как молния
мысль, - Вахтер! Помогите!
Стук в дверь.
--Кто? - спрашивает "фрейдист".
--Баба Дуня.
Впускает. Это вахтерша.
--Хорошо, что вы пришли, как хорошо, - говорит Даша, они
что-то хотят со мной сделать!
Баба Дуня грозит ей пальцем:
--А-а, дурочка.
"Фрейдист" обращается к вахтерше:
--Как обычно, в туалет? - с ПРИВЫЧНОЙ интонацией.
Та кивает. Туалет проще будет отмыть от крови. А в
котельной под зданием над трубой с вентилем установлен
большой чан диаметром с канализационный люк. Хозяйство бабы
Дуни.
На улице светит солнце, садящееся за кривые контуры
леса, ветерок перемещает пыль по асфальту дороги, а Даша не
вернется сегодня домой. И вообще никогда.