Зверек в ландшафте
Наталья БельченкоВ Интернете можно почитать здесь:
www.litera.ru/slova/belchenko
http://magazines.russ.ru/druzhba/2005/1/ bel8.html
http://www.codistics.com/sakansky/all/beltschenko/natalia01.htm
В Киеве книга «Зверек в ландшафте» продается в магазинах:
«Книгарня видавців», ул. Пушкинская, 33–А
«Книгарня «Сяйво»», ул. Красноармейская, 6.
ОБОНЯЕМОСТЬ ПАМЯТИ
Парк лежит плашмя в дневном покое,
Примеряя хватку ноября,
В запах канифоли и припоя
Нас двумя щепотками беря.
Мы же — записные вагабонды —
Вертикально вставлены в ландшафт.
К одному лишь безусловно годны –
Диафрагмой ласково дышать.
Ты на старом «ФЭДе» или «Зорком»
Прежде въехал в черно–белый свет,
А теперь блуждаешь по задворкам
Запахов, которым снимка нет.
Но внезапно под листвой найдется
Гильза от патрона тех минут,
На которых отыграло солнце,
А они вслепую не идут.
* * *
Самое счастливое уменье —
Прогуляться городом родным
Так, чтоб сердце стало на колени,
Именем умылся аноним.
От ходьбы истаяло бы тело,
Возраст отвалился, словно хвост,
Если б чудо — не чета Отелло —
Ласковыми пальцами взялось.
И не надо сдуру притворяться,
Быть горгульей средь кариатид,
Если раздевают эти пальцы:
Всяк тебя по–своему простит.
* * *
Здесь терракоту сменяет смальта.
Трудно ли сделать тройное сальто
Между охотником и зверьком?
Разницы нет — иди прямиком.
Сам ты вошел в этот город с ходу
Или в тебя он глядел, как в воду,
Только с охотником и зверьком
Был ты до этого не знаком.
О, ты зверек, и тебе таиться,
Кажется, легче, чем видеть лица.
О, ты охотник, и различат
Люди в толпе твой голодный взгляд.
Так перепрячься в саднящих прятках
С глазом судьбы, на удачу падким,
Сунув двуствольный умляут в рот,
Если тебе еще повезет.
* * *
Человек человеку — как рыбе язык,
И мучительно слово его.
Только верь, если он говорит, что привык
Заговаривать то, что мертво,
И торчать посреди, словно башенный кран,
Перекрикивать кровь, и бутан, и пропан,
Чтобы гласных нектар и согласных вельвет
Пропитали друг друга, пока
Он кроит в темноте изнуряющий свет
Языка тчк Языка.
* * *
Дано мне тело, что мне делать с ним?
Осип Мандельштам
Я телу дан. Оно меня берет.
Пускает в оборот и в обиход.
Который год меня сидит, стоит.
Оно мне придает приличный вид.
Оно меня за нос ведет, за рот —
Когда я говорю. Оно умрет,
Но прежде позабавится со мной,
Отыгрывая волю и покой.
Да, несвобода небосвода в нем.
Ты, тело, анаграмма, палиндром,
Ты кожа, кровь, железо и белок,
Скатологический ты каталог.
Ну, чем еще тебя достать–воспеть?
Во все глаза мне из тебя смотреть,
Пока в теченье нескольких минут
Тобой земное лоно не заткнут.
* * *
У тех, кто Брейгеля смотрел не на бумаге, —
В зрачках мельчайшие фигурки до сих пор,
Как будто в холст они набились и оттуда
Чуть что — спускаются по руслу новых глаз,
А в кровотоке головастиками виснут.
Когда к такому человеку прикоснется
Магнит зимы, в нем тотчас к полюсам
Летят охотники, и дети на катке,
и несколько сорок.
Тут маяться заметно начинает
Любитель живописи. Он, не дожидаясь
Шенгенской визы, малою пичужкой,
Что непременно есть на полотне,
Становится и движется к просвету
Меж кистью и пейзажем за окном.
* * *
Саксофон отбросил свой хвост — блюз.
Выгибает спину рояль — брысь.
Хорошо не думать, что смысл чувств
Спрятан в ящике хрупком, где «верх — низ»,
Да еще и надпись «не кантовать»,
Да еще бокалы и то, что в них.
А рояль, как вздыбленная кровать
Для распутных клавишей — клавиших.
ОЛЕГОВСКАЯ, 44
С холма,
с горы,
с ее конечной точки
По горлу пробирается коньяк.
Сигнал не добивает, день размяк,
Слова точны, а наблюденья очны.
Внизу беззвучно марширует взвод,
Промзона дышит паром, жизнь идет,
И кажется: вот–вот шагнешь со склона,
Но солнце держит сзади, как икона.
Сухие заросли, сырые пустыри,
Где было пять стихий, там стало три,
И ты сработан из ребра последней,
Хоть подписи никто не разберет.
Но только неслучайный пешеход
Звонит всем естеством к такой обедне.
* * *
Мчатся тучи, вьются тучи,
Кто–то мчится средь полей,
Но отнюдь не бес летучий,
Не Разбойник–Соловей.
Есть такая птичка страус —
Обгоняет поезда:
Занимательная странность
Эта быстрая езда.
Так и ты, поэт, бесцельно
Вслед за поездом бежишь
Сквозь огни Святого Эльма
И навязчивый Париж,
Чтоб уродливою тенью
Промахнуть через поля
Перелетному томленью
И судьбе благодаря.
Птичка божия не знает
Ни заботы, ни труда,
Но не та, что обгоняет
Спозаранку поезда,
Чтоб под куцым семафором —
Ну хотя бы на вершок —
Вопреки житейским спорам
Спрятать голову в стишок.
* * *
Я улице этой ногами
Хочу быть, глазами — домам,
Словами — додумайте сами
Неспешным каким временам,
Когда эта кладка ложилась,
Как кошка на теплый бочок,
Не шилось пространство на вырост —
Сверял его мерку сверчок.
Влюбиться б — ни много ни мало —
В идущего через квартал,
Чтоб зашевелилось и встало
Все то, что когда–то читал
По теплым губам и ладоням,
По крышам, фасадам, ветвям.
Ходьба в этом горле драконьем —
Судьбу очищающий срам.
Комментарии
Оставить комментарий