Творческий дуализм, глубокая самобытность и отвращение ко всякого рода повторам принесли группе мировую известность в пределах наиболее изощренной и избирательной аудитории. Ушедшим летом Arab Strap выступили в Москве в качестве хедлайнеров самого масштабного фестиваля независимой музыки Avant Fest 2006. В начале осени, после 10 лет совместного существования, 9 записанных альбом и обретения статуса одной из самых загадочных шотландских групп, Arab Strap объявили о том, что коллектив более не существует. Каждый из них намерен  заниматься сольным проектом. Тем ценнее сейчас кажется наша встреча с группой на фестивале Avant. Двор бумажной фабрики, где проходило действо, удивленно созерцал широко улыбающихся шотландцев, счастливо и безостановочно поглощающих пиво. Из­за этого губительного пристрастия к пенящейся жидкости они чуть не опоздали на собственный сет. После бодрого выступления удивительные шотландцы, весело подмигивая и помахивая стаканами, покинули сцену, оставив публику немного шокированной. Не имея времени для того, чтобы прийти в себя, мы поспешили на запланированную беседу с Эйданом Моффатом и Малькольмом Миддлтауном. Как оказалось, это интервью стало одним из последних для группы.

ШО Итак, ребята! Дайте несколько комментариев по поводу людей, которые пришли вас послушать!

Эйдан: Я просто наслаждаюсь! Люди полны энтузиазма и как будто даже любви к нам! Чувствую себя замечательно! Здесь атмосфера настоящего рока! Рока не на продажу.

Малькольм: Ну мне не часто приходится играть на заводах… Это в любом случае было интересно, и я могу считать этот опыт удачным.

ШО Наверное, на фабрике начинаешь чувствовать, что играешь независимую музыку, настоящий андеграунд?

Малькольм: Да, конечно, это можно так назвать. Мы играем музыку, которая доступна пониманию далеко не каждого, наше творчество — деятельность не коммерческая. А когда играешь на таком сумасшедшем заводе, и люди напротив просто съедают тебя взглядом и слухом, начинаешь этим по­настоящему гордиться! Да, мы играем андеграунд!!!

Эйдан: Мы не ожидали, что у нас здесь могут быть поклонники, но по приезде познакомились со многими.

Малькольм: Ага! Ха‑ха! С пятью ты познакомился! Со многими... Теперь мы точно знаем, что в России у нас есть пять фанатов! Это те люди, с которыми мы имели дело, пока катались туда­сюда, с завода в гостиницу. Организаторы. Они настоящие фанаты, это точно! Я даже почувствовал себя знаменитостью из­за их глубоких познаний о нашем творчестве!

Эйдан: Ну, он шутит, конечно. Мы же уже сказали, что все слушатели на заводе показались нам нашими фанатами.

ШО Вашу музыку всегда называют депрессивной, меланхоличной, вы согласны с такими определениями?

Эйдан: Да! Да! Я бы назвал ее суицидальной!

Малькольм: Ну конечно, вся музыка преимущественно медленная, тексты тоже не блещут радостью. Но думаю, мы играем меланхоличную музыку.

ШО Музыка медленная и меланхоличная, а тексты жесткие….

Эйдан: Может быть, они звучат жестко, я не знаю, но я пишу так, как в повседневной жизни общаюсь с друзьями, в тех же словах и выражениях. Просто другие музыканты этого не делают, может, поэтому моя лирика кажется непривычно жесткой. Но я просто пою то, что думаю, и то, что я не раз уже говорил своим близким.

Полную версию интервью читайте в октябрьском номере журнала