Дон Жуан с отмороженным членом
Но билетов нет, потому что никто не работает в театре летом. Точнее, у нас в театре. В других местах бывает по-другому. Например, выдающийся режиссер современности Римас Туминас привез свои спектакли в Москву в разгар пляжного периода. «Три сестры», «Маскарад», премьеру «В ожидании Годо» зачем-то… Зачем непонятно, но гастроли прошли успешно. Наверное, в Москве не все сваливают летом копать огороды на Галапагосские острова. Ну да Бог с ним, с Туминасом. Где он, а где мы. Он к нам даже зимой не приезжает. А неплохо было бы кого-нибудь еще к нам из Литвы привезти. А то все Някрошюс, Някрошюс… Неплохо было бы сравнить Римаса Туминаса с Эймунтасом Някрошюсом. Тем более что Туминас утверждает, будто вещи, которые Някрошюс делает только сейчас, он делал еще до него, просто это не оценили. А вдруг мы возьмем да оценим? Но мы отдыхаем. Лето — это досуг. А театр — это работа. Для зрителя тоже. От зрительского мастерства очень даже многое зависит. От умения забыть и простить. И купить билет. И воодушевиться надеждой. И дай нам всем Бог счастья, здоровья. В том числе тем, кто не местные…
Все-таки как-то неприятно и неспокойно, когда в городе заколочены театральные кассы. Вроде бы все ушли на фронт. Или в армию. И неизвестно, вернутся ли. До свидания, мальчики… Но мальчики возвращаются. Средний возраст 60 лет. Те мальчики, которым за 40, считаются в нашем городе молодыми и перспективными. У девочек нет возраста в принципе. Поэтому с девочками в нашем городе туго. Не то чтобы совсем… Приятных женщин много, но тому, кто назовет хоть одну выдающуюся украинскую театральную актрису, кроме Ады Николаевны Роговцевой, приз — в студию. Шучу я, шучу. Никто вам никаких призов не даст. Во-первых, бонусы только в мышеловках бывают, а во-вторых, не стоит приобщаться к искусству из корыстных соображений. Наоборот, хотите разумного, доброго, вечного — придется раскошелиться.
Билетные правила
В новом сезоне продвинутые театралы вынуждены будут раскошелиться на билеты в центр «ДАХ». До недавнего времени вход туда был свободным, записываться на спектакли приходилось недельки за две (аншлаги, знаете ли), и это был единственный дискомфорт, с которым мог столкнуться зритель на пути к прекрасному. Теперь лафа закончилась. «Одиноких всадников Апокалипсиса», «Пролог к «Макбету»», «Семь дней с Идиотом» и прочие экзистенциальные штучки придется смотреть за деньги. Я думаю, это правильно. Я свято убеждена, что билеты должны стоить денег, а некоторые билеты — больших денег. И покупать их нужно в кассе, даже если ты являешься близким соседом двоюродного дяди монтировщика. Нужно не ломиться через служебный вход с воплями «Я от Иван Иваныча!», а интеллигентно подойти к окошку, где сидит тетя-кассир. Так принято в цивилизованном обществе. Поэтому в Мадриде или Париже люди, хорошо зарабатывающие, в театр ходят два раза в год в лучшем случае. Потому что дорого. Но зато театральные артисты не ездят на метро и не снимаются в рекламе кетчупа, чтобы купить жене сапоги. Если они там и снимаются, то только из любви к искусству. Кустурица тоже как-то ролик про кетчуп снял. И не потому, что денег мало… Но до Мадрида нам далеко, Кустурица нам не указ, и пример с них брать не нужно. У нас разный менталитет. Если украинские зрители вдруг начнут цивилизованно ходить в театр два раза в год в лучшем случае… Не нужно, не нужно! Исключением из билетного правила могут стать студенты театральных вузов и режиссеры. А вот двоюродные соседи, личные шоферы, крестные отцы и друзья детства обязаны покупать билет. Если не хотят, силой их заставить. Прямо в их же присутствии. Ну а как быть с театроведами, критиками и журналистами? Моя воля, я бы журналистов вообще в театр не пускала. Они Чацкого от Молчалина не отличают, не хотят отключать мобильный телефон и весь спектакль бубнят: «Это кто? А это кто? А кто во втором ряду? А рядом его жена? А где его жена? А на сцене справа или слева? А чего она так плохо выглядит?» Сцена у нас и впрямь иногда выглядит неважно. Поэтому запомните: покупая билет в театр, вы вносите свой вклад в развитие искусства! В частности, в его материальное благосостояние.
Этот киевский Чехов
Кроме «ДАХа», идейный вдохновитель и содержатель которого Владислав Троицкий будет отныне рад нас видеть у себя только по билетам, можно сходить в какой-нибудь другой театр на какую-нибудь недавнюю премьеру. В Театре драмы и комедии на Левом берегу их целых две: «Очередь» современного драматурга Александра Марданя в постановке Дмитрия Богомазова и «26 комнат» по Чехову, выпущенные художественным руководителем Эдуардом Митницким. «26 комнат», которыми 2 сентября на Левом берегу открылся театральный сезон, заявлены как «Опыт прочтения комедии с одним выстрелом». После первого же монолога главного героя становится понятно, что под громоздким названием скрывается всего лишь старый добрый «Дядя Ваня». Никакой он, конечно, не старый и не добрый, а озлобленный мужчина средних лет и приятной наружности, но скрывается. Дело в том, что Антон Павлович очень дорожил своим дядей Ваней и написал о нем не только всем хорошо известные «Сцены из деревенской жизни», но и комедию «Леший», по которой собственно и поставлены «Комнаты». В «Лешем» Иван Петрович Войницкий именуется Егором Петровичем, произносит те же обличительные монологи, активно страдает, но при этом не просто палит из охотничьего ружья, а попадает в себя насмерть.
|
| Войницкий (А. Ганноченко) и Соня (Н. Озирская) |
Чехова в Киеве ставят столько, что наше славное местечко можно считать театральным мемориалом великому писателю и драматургу. Хотя, если разобраться, на это есть вполне внятные причины. На мой взгляд, Антон Павлович — единственный из русских классиков, кто не допустил ни одной ментальной ошибки. Во всяком случае пока. Культ страдания Федора Михайловича, слава Богу, несколько подувял, культ всепрощения Льва Николаича, Господи прости, так и не взошел, Иван Сергеич, мягко говоря, не угадал со своим Базаровым, Михаил Евграфович в основном занимался тем, что живых людей пугал, Гоголь метался, сжигал рукописи и с трудом представлял себе нормальную женщину, Грибоедов считал, что нормальный мужчина не может быть нормальным, Лескова один раз в жизни обокрали, так он до конца дней не выезжал из своего поместья и все из головы сочинял… Как съязвил в старом советском фильме идеальный учитель Мельников: «Создается впечатление, что в истории орудовала шайка второгодников». Да нет… Каждый из этих гигантов мысли по-своему был в чем-то очень сильно прав, и каждый в чем-то очень сильно промахнулся. Не потому ли классика нынче мертва? Заставьте живого человеческого ребенка прочесть «Войну и мир» и вы быстро убедитесь, что Пьер Безухов вчистую проиграл Гарри Поттеру. По очкам. Из древних очкариков сегодня, пожалуй, только один Антон Павлович и конкурентоспособен. Шекспир не в счет. Под его именем писали коварные инопланетяне, которые построили египетские пирамиды, придумали Туринскую плащаницу и нарисовали «Джоконду». А Чехов как написал, так и есть. Время идет, а оно все есть и есть. И Раневская никак не умрет, и буржуи вылупились, и Гаевы не перевелись, и сестры скучают, и Войницкий, как полный идиот, стреляется, и бессмысленный чай на веранде, и дом с мезонином, и жить не хочется, и «мы, дядя Ваня, будем жить», и чайки летят, и крыжовник зеленеет, и вкус кисловатый во рту. Если по каким-то причинам внутреннего порядка вас до сих пор интересуют вещи вневременные, смотрите про дядю Ваню. Постарайтесь увидеть в нем себя. Только за ружье не хватайтесь. Схватитесь — придется стрелять. Хорошо от этого все равно никому не станет.
«Шлем» ожидания
…В театре вообще не должно быть хорошо. Там должно быть странно. Просто об этом не все знают. Если же вы об этом знаете, сходите в Театр марионеток на «Свифта» или на «Вишневый сад», извините, Чехова. К Богомазову на «Вільну сцену» или в «Сузір'ї» к Кужельному (на «Женщину в песках»), посмотрите Вуди Аллена или Теннесси Уильямса в «Ателье 16», «Пять рассказов Пелевина» в театре на Печерске… Да, чуть не забыла. Внимание, внимание всем поклонникам Виктора Олеговича! Вроде бы намечаются гастроли московского экспериментального театра Живиле Монтвилайте со спектаклем «Shlem. com» по последнему (а вдруг не последнему) роману Пелевина «Шлем ужаса». «Shlem» должны были показать в апреле, даже пресс-конференцию созвали, но что-то не сложилось. Перенесли на сентябрь. Завлекать я вас особенно не стану, это дело ответственное, хотя спектакль я смотрела (в Москве) и книжку читала (в Киеве). Но рассказывать все равно не хочу. Если совсем честно, не поняла я ничего. Ни в книжке, ни в постановке Живиле Монтвилайте. Единственное, что могу сказать точно: на спектакль желательно приходить со своим ноутбуком (там же все дело в Интернете происходит). Или со шлемом. У кого что есть. Если вы придете без ничего, вам будет обидно, что у других есть, а у вас нет. В узких театральных кругах Монтвилайте широко известна тем, что любит эпатировать обычных людей. Она, можно сказать, реформатор и новатор. «Кому татор, а кому лятор». В традиционном театре ей скучно. И я ее прекрасно понимаю, и поддерживаю, и мне тоже скучно. Но от того, что ты припрешься в театр со своим лэптопом, веселее почему-то не становится. Как по мне, проще уж туда со своим режиссером ходить. Но, может, вы окажетесь понятливее и удачливее. Может, вам просто будет приятно видеть сериальных звезд Амаду Мамадакова и Артура Смольянинова, прекрасного украинского актера Алексея Горбунова, захапанного у нас российским кинематографом, алтайскую певицу Тандалай и знаменитого перформера Андрея Бартенева, которые красиво одеваются, красиво говорят. Следите за афишами.
Когда театр прячется от жизни
Да, периодически полезно куда-нибудь выезжать. И не только на шопинг. Например, в ту же Москву на «Голую пионерку» Кирилла Серебренникова с Чулпан Хаматовой или на «Кислород» Ивана Вырыпаева, в Питер ко Льву Абрамовичу Додину или в Харьков на «РеVIзоPа» Юрия Одинокого, который внимательно прочел Гоголя и пришел к выводу, что Хлестаков — самый настоящий ревизор и есть. Только от лукавого. Кстати, Национальный академический театр имени Ивана Франко недавно порадовал бывшую столицу Украины своими гастролями. Успіх у Харкові, кажуть, був шалений. «Город у нас небольшой, доброжелательный, — пошутил как-то Сергей Довлатов о Таллинне, — все спектакли заканчиваются аплодисментами». Я тоже обычно хлопаю, хотя последние премьеры франковцев вроде «Соло для часов с боем» все больше удручают. Старинные часы еще идут, но как-то по-своему. Бим-бом остался, время остановилось. Пахнет старыми плюшевыми шторами, вытертыми сиденьями, лежалой пылью, тянет беспросветной провинциальной тоской. «Бал злодіїв», «Мастер и Маргарита», «Сентиментальный круїз», «Solo-mеа»… Жизнь дребезжит, подпрыгивает, проносится и тает, а театр изо всех сил прячется от нее за пышным фасадом. Смотреть там нечего («Братьев Карамазовых», видимо, все уже посмотрели, так как в репертуаре их увидишь нечасто), но гулять приятно. Например, с девушкой. Тихая площадь Франко, 3, скверик с трогательной бронзовой скульптурой артиста Яковченко, травка зеленеет, солнышко блестит. Когда-то здесь был сад с аллеями, оранжереями и виноградниками, на месте скверика — пруд с уточками, и все это принадлежало профессору киевского университета Фридриху Мерингу. Чуть выше — Дом с химерами архитектора Городецкого, чуть ниже — консерватория. Уютное, неугробленное современным градостроительством место. Лучшее в Киеве. Остатки былой цивилизации незримо присутствуют здесь в какой-то почти электромагнитной форме. Привет вам, Розенкранц и Гильденстерн! Что слышно в вашем Виттенберге? Да ничего нового… Может, в консерватории что-нибудь подправить? Между прочим, нынешний год объявлен годом Вольфганга Амадея Моцарта. Все-таки 250 лет… В Национальной опере это дело отметили балетом «Женитьба Фигаро». Посмотрите. В конце концов, все преходяще, а музыка вечна. Марселину танцует мужчина, переодетый в женщину. Детям нравится.
А режиссера… нет!
|
| Леший (А. Ященко) и Соня |
Бим-бом остался
|
| На «shlem.com» нужно приходить со своим ноутбуком |
Полный венец творения
Ну а если вы все-таки обнаружили в себе чудесное призвание ходить в театр просто так и понимаете, чем этот вид искусства отличается от других, почему он еще не вымер, чем вызван его перманентный кризис и с чего это там бывает так тошно, и скучно, и грустно, и некому руку подать, — отправляйтесь на «Голодный грех» в Центр Леся Курбаса — свежую постановку Александра Билозуба с потрясающей сценографией Владимира Карашевского и не менее потрясающей актерской работой Александра Форманчука. Не привязывайтесь к теме (спектакль поставлен в рамках проекта «Украинский голодомор»), можете даже не читать жуткий первоисточник (новелла Стефаника). Сходите испортить себе настроение. Иногда это гораздо полезнее, чем его улучшить. Иногда очень полезно понять, что ты никакой не венец творенья, никогда им не был, и что от обычного кольчатого червя тебя отличает всего лишь ряд удачных совпадений. И как поразительно мало нужно, чтобы совпадения закончились, и как не хочется быть червем, и как трудно им не быть.
Голод — самая страшная из стихий. Самая невозможная и малоизученная. Никакие страхи и войны, никакой вселенский ужас, физические страдания и душевные муки так стремительно и навсегда не уничтожают личность, как элементарное отсутствие еды. Момент трансформации высокоорганизованного человеческого существа в шевелящееся существо занимает в постановке Билозуба чуть больше часа. Гриць Летючий с пустой солонкой во рту и вылизанными алюминиевыми ложками в рукавах устал быть человеком. У него нет никаких шансов, и ему нечем кормить дочек. Он утопит младшую, отпустит старшую и растворится в ржавой трухе. Рефрен, звучащий на протяжении всего спектакля: «Будем жити, Бога хвалити», — ничего не меняет. Это холостая скороговорка, которой заговариваются одеревеневшие зубы, высохший язык и слипшийся мозг. Сила духа бессильна, когда нет сухой корки или хотя бы черного семечка. Когда у человека нет даже черного семечка, чтобы его зажевать, он перестает быть загадкой.
Ведущая рубрики театр Юлия Пятецкая
Оставить комментарий