Мальчик с девочкой дружил
Состоялась премьера "Ромео и Джульетты" в постановке Алексея Лисовца.За пять прошедших веков чего только не делали с историей мальчика и девочки, убивших себя во имя любви. Клали на музыку, рисовали, лепили, переводили на всевозможные языки, снимали кино, но рекорд в этом безумии принадлежит театральным постановкам.
В Киеве, где в данный момент на разных сценических площадках идут несколько «Ромео и Джульетт», последняя премьера бессмертной трагедии состоялась в Театре драмы и комедии на Левом берегу. Постановка Алексея Лисовца. «Ромео и Джульетта». Версия. Перевод с английского — Б. Пастернака. Каких только Джульетт мне не доводилось видеть: роковых, демонических, сексапильных, толстых, стеклянных, оловянных, деревянных… Ну а возглавляют этот скорбный список, конечно, девочки бальзаковского возраста. Собственно, правильных Джульетт на моей памяти всего три — у Шекспира, в балете Прокофьева, одна из сцен которого называется «Джульетта–девочка», и в фильме Дзефирелли с Оливией Хасси.
У Лисовца Джульетту играет Ольга Лукьяненко. Я не знаю, сколько ей лет. Да это и не важно. Впервые в драматическом спектакле появилась хорошенькая Джульетта. Самая настоящая девочка, которая не просто пленяет, очаровывает и околдовывает, а выматывает душу. А выматывая, до изнеможения выматывается сама. В определенном смысле трагедия Ромео и Джульетты и состоит в том, что дети заигрались. Они слишком серьезно отнеслись к своим словам, что «и дня не протянут друг без друга», после чего так же серьезно перешли к делу. У взрослых людей слова с делом, как правило, расходятся…
Наверное, немногие помнят, что история Ромео и Джульетты охватывает всего пять дней в знойной Вероне. За это время отпрыски враждующих семей Монтекки и Капулетти успели влюбиться насмерть, тайно обвенчаться, Ромео (Ахтем Сейтаблаев) убил джульеттиного брата Тибальта (Андрей Саминин), побывал в изгнании, а Джульетта под угрозами отца чуть не отправилась под венец с мерзким графом Парисом (Петр Миронов)… Кроме того, за эти пять жарких дней дети успели физически сблизиться. «Стоп! — любил повторять Довлатов. — С этого момента открывается широкая, волнующая тема».
Да, любовь Ромео и Джульетты была отнюдь не платонической — факт, который почему–то крайне целомудренно обходится всевозможными театральными интерпретаторами. А ведь шекспировский первоисточник весьма физиологичен, сексуально напряжен, и это касается не только отношений главных героев. Сексом густо приправлены брутальные шутки слуг («У меня стоит на собак из этого дома», — бросает Самсон), монологи Кормилицы («Подрастешь — на спинку будешь падать») и словесная эквилибристика обаятельного трепача Меркуцио (Михаил Кукуюк). С самого начала в этой шекспировской трагедии ощущается «предчувствие конца». Причем не столько в экзистенциальном, сколько в биологическом смысле. Анемичный и, к сожалению, до сих пор наиболее популярный перевод Б. Пастернака практически убил сексуальный фон, заменив его романтическим флером, так что толком и не разберешь: согрешили дети или нет.
Являя миру очередную Джульетту, обманутые Пастернаком режиссеры упорно пытаются ее одухотворить, забывая, что у 14–летней девочки дух намертво встроен в тело. Не говоря уже о теле 20–летнего Ромео. Да и во что еще можно влюбиться за пять дней, как не в тело? Элементарное незнание первоисточника сослужило многочисленным толкователям Шекспира плохую службу, как, в принципе, любое незнание. Поэтому ничего удивительного, что все Джульетты, кроме Оливии Хасси у Дзефирелли, выглядят либо страдающими девственницами, либо игривыми дурами, либо святошами. Либо и тем, и другим, и третьим одновременно. Из года в год нам предлагают очередную версию нетповестипечальнеенасвете в изложении Пастернака, который пусть и хорошим поэтом был, но жил в 20 веке и поднимался со своими пятилетками, сочиняя свою историю. И история эта была не для сцены.
Напустив в душное пространство сцены жаркого веронского воздуха, животных страстей, глупостей, мерзостей, крови и показав трагедию без трагедии, Лисовец создал поразительно адекватный Шекспиру сценический образец. Верона действительно испепеляет. Этот город сходит с ума от нехватки кислорода, и, возможно, беспредел, здесь творящийся, во многом объясняется климатом. «Сегодня жарко… Всюду бродят Капулетти… И в жилах закипает кровь от зноя».
Спектакль очень физиологичен. Его смотришь туловищем, а не мозгом, обращаешь внимание не на режиссерские выкрутасы, а на свои ощущения, плачешь не потому, что жалко, а в силу органической потребности. Зрелище почти безупречное с точки зрения режиссерского вкуса, зрения и слуха. Часа через два ты вдруг обнаруживаешь, что незаметно для себя оказываешься втянутой в этот бесконечный семейный конфликт, тебе ужасно хочется переписать финал, послать мученическую смерть Джульеттиному папе и броситься вон из этого средневекового ада, под снег и дождь, в нашу бесконечную зиму.
Кстати, о папе. «Ромео и Джульетта» — пьеса не только о великой преобразующей силе любви, но и о поразительной силе родительской нелюбви. Вообще, тема родительского преступления проходит красной нитью через все главные шекспировские произведения — «Гамлет», Король Лир», «Ричард III», «Ромео и Джульетта» охвачены отцовской и материнской нечуткостью, слепотой, гневом, глупостью и эгоизмом. Шекспир будто настаивает, что кровное родство и родство человеческое не обязательно сочетаются. Более того, сочетаются крайне редко. Поэтому для мальчика Монтекки и девочки Капулетти самыми близкими стали Кормилица (Олеся Жураковская) и святой отец Лоренцо (Олег Месеча). Родной же отец (Дмитрий Лукьянов) осыпает свою единственную дочь такими словами, которые невозможно соотнести с собственным ребенком. Такие слова невозможно соотнести даже с осточертевшим соседом по коммуналке и проходимцем–алкашом. «И если ты мне дочь, то выйдешь замуж, а если нет, скитайся, голодай и можешь удавиться… тварь, холера, падаль…». Помню, когда в нежном возрасте я впервые одолела «Ромео и Джульетту», папа Капулетти произвел на меня неизгладимое впечатление. Но больше всего меня потрясла сноска, отмеченная звездочкой по окончании одного из самых пронзительных абзацев папиного монолога: «Грубые слова, которыми осыпает Капулетти свою дочь, в то время не заключали в себе ничего оскорбительного».
А говорят, Шекспир не социален... Тем, кто считает, что он не социален, видимо, следует больше внимания обращать на сноски, а не на рифмы Пастернака. Между прочим, Джульетта на папу вовсе не обиделась. Она просто зарезала себя кинжалом.
Юлия Пятецкая
Комментарии
А в самом деле - почему? Почему Шекспир - гений?
Если Вы не можете ответить "почему", Вы не готовы ставить спектакль, снимать фильм или писать статью.
Ну уж точно не потому, что Шекспир написал про секс, а ханжа Пастернак не увидел. Про секс сейчас пишут и снимают все, кому не лень, а вот до Шекспира что-то не дотягиваются. И про жестоких родителей - полным-полно (помните, скажем "Маленькую Веру" - там тесть, правда, но ножом ударил парня. Шуму было, "гениально", тр-р-риумф, а сейчас никто и не вспомнит - не Шекспир, однако).
А в чем тайна Шекспира? А в том, что он писал про высшие законы жизни, которые существуют, независимо от того, понимаем мы их, или нет. Они - выше наших страстей, выше тела, выше злых родителей. Кстати, искусство для того и существует, чтобы помочь нам увидеть жизнь, полную страстей, через призму высшего. К сожалению, об этом не говорят в театральных институтах. И не только в театральных. Поэтому мы имеем необозримые шеренги актеров, режиссеров, драматургов, критиков, - и ни одного Шекспира. И все эти творцы добросовестно пичкают нас своими страстями, и по поводу Шекспира в том числе. А критики не соглашаются - мало, мол, страстей: надо побольше, тут еще у девочки дух встроен в тело. Критики, они ведь в тех же институтах учились... Да если бы Шекспир писал "Ромео и Джульетту" "про это", то сегодня Джульетты резались бы пачками - уж что-что, а насчет тела мы теперь впереди планеты всей! А вот Франко Дзефирелли снял свой великий и прекрасный фильм совершенно целомудренно, и спустя почти сорок лет люди плачут (позавчера сам видел).
Все, что написано в статье - НЕВЕРНО В ПРИНЦИПЕ.
Не буду сейчас больше про "Ромео и Джульетту" - будет интересно, пишите, поговорим профессионально. Пишу не для полемики - я занятой человек.
Напоследок - вопрос: в чем задача постановочного коллектива? Если, скажем, музыкант мне необходим, - копозитор оставил нам ноты, которые я не могу услышать, поэтому мне нужен музыкант, который эти ноты сделает музыкой; то Шекспира, Пушкина или Дюма я могу прочитать сам. И это лучше - ведь общаться напрямую с Пушкиным намного лучше, чем через кого-то. И у меня возникнут мои собственные чувства, мысли и ассоциации. Зачем мне постановочный коллектив? Какое условие он должен выполнить, чтобы иметь право на мое внимание?
Это тоже не из программы театрального института.
Если эти вопросы покажутся вам не стоящими внимания, смело забудьте о них. Если это для Вас важно и интересно - пишите.
Виктор.
"Напоследок - вопрос: в чем задача постановочного коллектива?"
Ну, это вопрос к режиссеру, смешно право.
"А в чем тайна Шекспира?" - а этот вообще из разряда вечных риторических. Человек, готовый ответить на него - или шизоид, или просто недалекий... Это все равно, что попытаться ответить на вопрос: "Для чего звезды светят?" и пр.
"Не буду сейчас больше про "Ромео и Джульетту" - будет интересно, пишите, поговорим профессионально. Пишу не для полемики - я занятой человек..."
Судя потому, сколько Вы здесь наколбасили невнятного и пафосного бреда - Вы действительно "занятой человек".:-)
К автору: Юлия, огромное спасибо за то, что Вы есть, за Ваши материалы в этом журнале. Особая благодарность за то, что они вызвают ТАКОЕ ВОТ раздражение у местного околотетрального сброда. Давно так не смеялся, читая этого Виктора. :-)
Оставить комментарий