Как написано в эпилоге, этот фильм лишь навеян последними днями жизни лидера группы Nirvana Курта Кобейна. Ван Сант и не хотел создавать нечто биографическое. Его замыслы были куда амбициознее. Он хотел попасть в психологическое закулисье последних дней иконы рок–музыки, культовой особы, закончившей жизнь выстрелом в голову. Перед зрителем с распатланными, ниспадающими на лицо волосами бродит в чем попало — иногда в женской комбинации — некая сомнамбула, которую зовут Блейк, которая шепчет себе под нос что–то невразумительное, которая качается из стороны в сторону явно в наркотическом угаре. Но дозу Блейк не принимает, и почему он в таком состоянии, так до конца фильма и не становится понятно. Ясно одно: ему все надоело и все надоели, он прячется от всех в параноидальном страхе, он ищет уединения. Одиночество и пресыщенность жизнью, переросшую в отвержение самой жизни — вот то, что Ван Сенту удалось передать. И чувство депрессивности после фильма — красноречивое подтверждение того, что это ему удалось. Но зритель не увидит Кобейна, или, по меньшей мере, человека, похожего на Кобейна. Это плод фантазии Ван Санта. Так и нужно воспринимать фильм.