Art-Pervert

Художественное рукоблудие Стю Мида

Лишенное изящества искусство Стюарта "Стю" Мида (Stu Mead) напоминает самодельные карикатурно-порнографические карточки, которыми тайно обмениваются школьники на уроках математики. С эстетической точки зрения, эти художественные провокации, безусловно, отвратительны и убоги, но эстетика едва ли волнует школьника – оголтелого потребителя сортирного юмора и заборной лирики.

Современный школьник – это вам не советский пионер, истекающий слюной при виде невинных генитальных страниц «Занимательной Анатомии». Современный школьник – это, признаем, существо с поцарапанным сознанием. Он пережил влияние курятины, накачанной химикатами, бензина в городском воздухе и постмодернистской телевизионной вакханалии, сделавшей из него поспешно повзрослевшего и садистсвующего члена секты извращений.

Собственно вот почему в работах Стю Мида доминирует тема эротического богохульства и табуированной педофилии. Мид знает, что, несмотря на убогою технику, столь провокационные сюжеты обеспечат ему благодарную аудиторию прыщавых Павликов и Николаев. Автор, разумеется, будет запекаться на кострищах ада, но для подобного рода художников такая цена за быструю славу кажется вполне приемлемой.

Впрочем, в данном случае можно выделить не только печальную сторону. Сколь бы рукоблудным не было такое творчество, оно, так или иначе, исполняет социальную миссию – альтернативно воплощает табуированные фантазии, тем самым снимая внутренне напряжение с прекрасного и малость пришибленного современника. Посмотрев работы Мида, сантехник Игорь вряд ли побежит насиловать соседскую малолетку. Он, скорее, не сделает этого, ибо получил от искусства расслабляющую инъекцию. Для этого art-pervert и существует.   

ИНТЕРВЬЮ

Ваши работы – это эротика или порнография?

Когда нечто сексуально, оно порнографично. «Эротика» - это лишь более мягкое и приемлемое слово. Им обозначают «безобидную порнографию». Снимая порнографию, вы, казалось бы, фиксируете нечто грубоватое, фактическое, лишенное настроения и романтики. На самом деле, порнография – это слово, покрывающее запрещенное искусство в истории. Полагаю, сам термин «порно» можно понимать как «истории о шлюхах» или «истории, рассказанные шлюхами».  Это, собственно, все, чем по сути является порнография. Мне же нравится эротика, потому что само это понятие менее конкретное и более обобщенное.

Люди используют слово «порнография», когда видят обнаженных женщин в «низких», срамных или, если хотите, унизительных позах. Вы же склонны превозносить женщин в ваших картинах. Эти женщины зачастую обладают силой над покорными самцами.

Изображая мужчину, я изображаю себя, ощущающего собственную ничтожность рядом с этим великолепием.  

Это микрокосм в отношениях между мужчиной и женщиной?

Возможно, это путь противостояния порядку вещей. Признаем, в патриархальной структуре общества мужчины – начальники. Уверен, едва ли мы можем найти много семей, где отец не был бы королем. Но ради развлечения он посмотрит на себя как на беспомощного клоуна и жертву женской хитрости.

Ваши картины отражают вашу реакцию на девушек на улице?

О, да. Вообще, большинство картин я сделал не задумываясь о своей аудитории. Когда я рисую их, я забываю о том, что помимо меня их может увидеть кто-либо еще. Таким образом, я могу позволить себе по-настоящему вкладываться в работу. Все картинки так или иначе обо мне. Или же я мужчина на картинке, или вуайерист, подглядывающий за интимной сценой.

В японской манге пятилетние девочки обладают такими же телами, что и тридцатилетние женщины. Девушек какого возраста вы изображаете?

Женщины любых возрастов прекрасны, и, рисуя, я миксую всех их. Я думаю, это типично для мужчин, которые в своем искусстве используют вымышленных женщин в качестве сексуальных машин. Я с отвращением признаю это, но это именно то, что я делаю. Я рисую маленьких девочек, потому что они ниже меня ростом. Я низкий мужчина, выходит, эти девочки – это те, кого я могу контролировать.

Какие-то из ваших работ рождались как онанистские фантазии?

Многие из них. Если вы посмотрите на работы, которые я сделал четыре года назад, то обнаружите в них сексуальность, но она в них не преобладает. Последние четыре года я рисую картины, в основе которых зарисовки из моих блокнотов, и это действительно онанистские фантазии.

Вы коллекционируете порнографию?

Да, кое-что у меня есть. Но я ненавижу слово «коллекция». В моей библиотеке есть подшивка порнографических художественных работ.

То есть, вы предпочитаете арт-порно, нежели массовые порноиздания?

Я покупал множество порножурналов годами.  У меня с ними отношения в стиле «любовь-ненависть». Я собираю их, но в тот же момент испытываю отвращение оттого, что они у меня есть. 

Как реагируют на ваши работы женщины?

Многие годы именно женщины наиболее активно реагировали на мое искусство. Здесь, в Миннесоте, для художников полно грантов. Некоторые из них мне удавалось получить, но чем более порнографичными становились мои работы, тем сложнее было выбить грант. Дамочки в фондах просто плевались от отвращения.

Кто-нибудь предлагал вам нарисовать их собственные фантазии? К примеру, «Нарисуй, пожалуйста, трех обнаженных малолеток на фоне автомобиля»…

Я не умею рисовать чужие фантазии. Если фантазия не принадлежит мне, я не могу вложить в нее свое сердце.

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead

Work by Stu Mead