Йог в белом халате

Слава Смирнов

Впервые мы увидели Славу Смирнова в видеоролике на кассете "Who is who". Потом Сергей попал на его тренировки, и мы смогли ближе с ним познакомиться. Оказалось, что Слава не только сильный практик, но и врач, а в жизни очень открытый и обаятельный человек. Недавно мы взяли у Славика интервью, которое и представляем вашему вниманию.

- Как ты пришел к йоге?

- Моя история не отличается оригинальностью. В детстве я очень сильно и часто болел, несколько раз меня практически вытаскивали уже из другой стороны. И последний раз это закончилось тем, что меня привезли в больницу, мне было лет десять, уже несколько дней я был без сознания, были проблемы с ногой. Родителям сказали, что ногу отрежут, но что надеяться практически бесполезно, ничего не поможет. Мне повезло: я не то, чтобы выжил, но еще и остался с ногой. После этого мне абсолютно ничем нельзя было заниматься. Около полугода я пробыл в гипсе, я был слабенький, больной совсем. Мне нужно было чем-то заниматься, чтобы окрепнуть. Начал заниматься боевыми искусствами. А жили мы тогда в Монголии, к нам относились крайне негативно местные жители, поэтому нужно было как-то уметь постоять за себя. Занимался я достаточно долго, у меня начали накапливаться травмы, это был такой советский подход к практике. На несформированный организм это было слишком круто, справок мне никто не давал, что я могу заниматься, я как-то выкручивался. Что-то не выдержало, полетели суставы, нужно было восстанавливаться, и тогда появилась йога. А вторая причина в том, что советский вариант боевых искусств – это такая тупая вещь: тело растет до какого-то определенного момента, а потом ты просто перестаешь понимать, зачем тебе это надо. Кроме разговоров, что это именно боевое и именно искусство, от обычной драки это ничем не отличалось. Драться – я особо никогда и не дрался, а просто ради того, чтобы разряжать собственную агрессивность, можно что-то другое придумать. Вот и появилась йога. Постепенно проблемы со здоровьем сошли на нет, а йога до сих пор и есть.

- А как ты учился: по книгам, или ты вышел на каких-то людей?

- В принципе, по книгам, потому что Винница – город такой, что никого там особо нет, и в основном помогали книжки. Несколько раз мы куда-то там выбирались, Сидерского я видел только раза два за четыре года – мы приезжали к нему два раза на тренировки. Очень неплохие отношения у нас с Черниговом завязались, мы достаточно часто общаемся, наверное, это был основной источник практической информации. Но, по большому счету, варились в собственном соку, поэтому свой подход к йоге и получился.

- А каким образом из Винницы занесло тебя в Киев?

- Сам я врач, окончил винницкий медицинский университет, а в Киеве поступил в военную медицинскую академию, буду теперь военным врачом. Год отучился, еще год остался. А там уже буду смотреть.

- А чем в Киеве еще занимаешься?

- Кроме учебы, я уже лет пять занимаюсь тем, что мне интересно – это рефлексотерапия, иглоукалывание.

- Ты практикуешь?

- Да, не то, чтобы постоянно практикую, сижу в кабинете, но достаточно часто этим приходится заниматься. Это, собственно, основное, что меня в медицине интересует. А вообще, работаю. Года три уже, как выступаю в различных клубах, на каких-то мероприятиях, у меня есть поставленные номера, и я развлекаю народ. Через это прошли многие. Кто как пропагандирует йогу. Это достаточно интересно. Когда ты работаешь на сцене перед людьми, в этом есть возможность отработать какие-то другие вещи, ты людям даришь что-то, что через тебя идет – это интересно.

- Вопрос очень простой: считаешь ли ты себя счастливым человеком?

- Да, однозначно.

- Вопрос второй: почему?

- На самом деле для счастья повод не нужен ,это не ново. Это то же самое, как нельзя быть почти живым или слегка мёртвым. А объяснение для головы... Потому что я, в силу того, что со мной происходило в первую половину своей уже прожитой жизни, до сих пор жив, воспринимаю это как достаточно большой подарок, авансом что ли. А когда это воспринимаешь как большой подарок, как-то так все классно и красиво. Наверное, это основная причина.

- Вопрос посложнее. Почему жизнь многих людей похожа на бег на месте или по замкнутому кругу? Что мешает людям избавиться от навязчивых шаблонов?

- Наверное, проще описать это такой картинкой: все мы находимся на игровом поле. Жизнь – это большая игра, очень интересная. Уровень мастерства игры заключается в том, насколько ты умеешь от нее абстрагироваться, насколько ты это поле в состоянии отследить, созерцать сверху как игрок. Если ты погружаешься в него, ты забываешь о том, что это игра, и ты воспринимаешь всерьез то, что происходит. Если ты поднимаешься над этим, ты понимаешь, что это действительно игра, ты начинаешь играть, и чем больше ты это осознаешь, тем реальнее, тем полнее ты отслеживаешь правила этой игры, а во-вторых, тем эффективнее ты их сам начинаешь создавать. И постепенно ты превращаешься не в простого игрока, а в того, кто создает игру. Это уже другой уровень, это уже намного интереснее. А люди просто очень серьезно относятся к тому, что происходит, они "слишком здесь", в этой плоскости. То есть мы имеем три условных уровня: уровень игровой фишки-пешки - полная несвобода и автоматизм; уровень игрока - свобода частичная; уровень творца правил - полная свобода. - Что такое человеческое эго?

- Если давать определение того понятия, в котором это слово чаще всего употребляется, то это, с одной стороны, осознание себя как Я – зерно, вокруг которого все строится, а с другой стороны, в это вкладывается негатив – самолюбование, зацикленность на себе. Я понимаю это так. Для меня эго – это осознание себя, но себя, как нечто отдельного от окружающего, от всего того, что происходит вокруг.

- Как эго мешает человеку, и почему в это понятие вкладывают негатив, понятно. А как эго помогает человеку?

- Мне очень нравится отношение к жизни буддистов – принцип "золотой середины" - оптимальная вещь. Можно быть полностью закрытым в себе и поставить стенку между собой и миром: Я как нечто отдельное, все должно смещаться ко мне, есть только Я. Другой подход, когда наоборот, когда человек пытается подсознательно снять с себя какую-то ответственность: я живу ради людей, ради тех, кто вокруг, и мне больше ничего не надо, и вся жизнь - это одно большое самопожертвование. Достаточно красиво получается, но жизнь, по большому счету, для этого человека, прожита зря, чаще всего получается так. А оптимальный вариант, как "золотая середина", когда есть понимание того, что есть Я, есть люди, но фактически, это все равно одно большое Я. В том, что ты делаешь, как ты общаешься с людьми, ты меняешь мир вокруг себя - это все является проявлением той вещи, насколько ты четко понимаешь сам принцип, что есть Я и есть другие люди – это одно и то же, и твои интересы не отличаются от интересов других людей. Ты понимаешь, что данному человеку в данный момент было бы полезней сделать то-то, ты не делаешь то, что тебе хотелось бы сделать сейчас, ты делаешь то, что нужно ему, потому что в данный момент, с твоей точки зрения, для мира это полезнее. Если ты чувствуешь, что было бы намного красивее, и тебя бы люди намного больше поняли, если бы сделал какой-то альтруистический шаг, но ты понимаешь, какой сухой остаток этого действия, в мире пользы в результате будет все-таки меньше, чем если бы ты сделал что-то для себя. Ты, соответственно, делаешь то, что считаешь нужным для себя. Принцип "золотой середины" для меня я считаю оптимальным.

- Есть ли у тебя цель в жизни? Мог бы ты ее как-то сформулировать?

- Я даже не знаю. Это ощущение достаточно сложно запихнуть в слова, наверное, правильнее всего будет сказать, что мое основное жизненное направление – это, скажем так, движение к абсолютной свободе от всего. Но это понятие для меня включает все: абсолютную тотальную любовь.

- Читал ли ты книги В.Мегре?

- Да. Читал.

- Что ты думаешь об образе Анастасии?

- Книги хорошие. Я не знаю, насколько этот образ все-таки мифическим вышел, потому что жизнь, как правило, намного более реальная. Вообще, есть масса других книг, которыми люди очень плотно увлекаются. Раньше народ Лазаревым зачитывался. Эволюция в сознании обычного человека происходит примерно так: когда в жизни человек сталкивается с проблемами, почему-то у женщин больше это проявляется, они начинают читать Лазарева. Они читают, потом, в конце концов, это получается либо слишком сложно, либо возникает масса вопросов, надо что-то думать, что-то делать, а это оказывается сложно. Потом появляется уже, к примеру, Луиза Хей, это более простая вещь, но более красивая: "Давайте всех любить, давайте любить жизнь!" Получается так, что дети начинают подрастать, довольных жизнью людей все-таки мало, грусть-тоска нападает периодически, и народ сдвигается в еще более традиционные вещи. Получается, что всегда это заканчивается тем, что-либо человек разочаровывается во всем, либо возвращается туда, откуда все начиналось – это православие. Так все классно и просто: нужно ходить в церковь, молиться, свечки ставить и все. И книги Мегре, как мне кажется, примерно в такой же цепочке нашли свое место. Народ начнет примерно с этого, а уйдет туда. Мне бы этого, с одной стороны, не хотелось, потому что книги живые, в них есть очень много классных вещей, самое главное, что в них есть сердечность – это что-то очень теплое, очень классное внутри, но народ в это как-то тоже уходит и это получается... Я просто видел людей, которые восклицали: "Ах! Анастасия! Класс!" Это попытка максимально раскрыть сердце, открыться, я не знаю чему, включить в себе любовь. И получается, человек раскрывается, у него особо ничего нет, не то, чтобы защиты, силы какой-то нет, и получается слабо. Красиво, но слабо и не интересно. А книжки хорошие. Родовые поместья – это все классно, это здорово, просто... Для меня один из классических примеров – это живая этика или Агни-йога рериховская, картины Рериха классные, просто супер, но когда начинаешь погружаться немного в учение... Их движение – это вещь очень спорная, давать оценку наверное сейчас не стоит. Просто то, что люди создают, именно человеческая масса, которая создает рериховские общества, народ на это тратит массу времени, десятилетия просто народ в этом висит. Но я не видел ни разу ни одного реального человека, который бы изменился, реально изменился, радикально. Люди начинают по-другому говорить, они начинают использовать другие термины, меняется их восприятие мира, интерпретация того, что происходит вокруг, но человек в итоге не меняется. Получается, что человек нашел себе классную игрушку, ушел из одной песочницы в другую, вот здесь классно, а, по большому счету, песок один и тот же. И игры в песочнице тоже ничем принципиально не отличаются. Интересно послушать, как они описывают другие школы, да и отношения между людьми внутри самого движения те ещё.

- Рериховцы же очень отрицательно относятся к йоге, к энергетическим всяким вещам.

- Да, да. Я не знаю, к чему бы это было правильнее отнести: йога, не йога, религиозное что-то. Оно какое-то смешанное получается.

- Они говорят, что йога – это путь к Богу через черный ход.

- Они все так говорят. Через черный ход проще всего: открываешь дверь – и ты там, в перерывах на обед пошел, пообщался и вернулся. Видимо, имеется в виду некоторая наглость, что ли - ну надо же, человек сам решает, куда ему идти и что ему делать. На самом деле нет там никаких дверей и нет никакого "там", и ломиться некуда. Как раз те, для кого есть двери, и ломятся куда-то, либо так никуда и не входят, ожидая разрешения. Йога – это, как у Патанджали, прекращение неконтролируемых движений сознания. Это такая штука, которая совсем необязательно имеет внешнюю атрибутику, которую народ привык воспринимать. Что человек, например, должен классно гнуться, сидеть дышать или еще что-то делать. Это совершенно не важно, важно именно состояние. Можно вообще ничего не делать, по большому счету, ничего делать и не надо, оно есть изначально. А все остальное – это просто нагромождение. ЙОГОЙ ВООБЩЕ НЕЛЬЗЯ ЗАНИМАТЬСЯ, ЙОГА - ЭТО СОСТОЯНИЕ, ОНО ИЛИ ЕСТЬ, ИЛИ ЕГО НЕТ, а то, что для его достижения делается, это уже совсем другой вопрос. Сначала идет все через усложнение, а потом ты понимаешь, что, в сущности, все очень просто. Есть такая легенда. Один человек ищущий, великий музыкант, как-то поднялся в горы, шел по горной дороге и увидел на обочине двух сидящих людей с какими-то музыкальными инструментами. Один из них, старец, сидел и просто монотонно брынькал на одной струне. Рядом сидел молодой человек, который играл просто божественную музыку. Странствующий человек просто стоял, он прозревал, насколько он был опытен, но такого еще не видел. Он подошел к этому старцу, чтобы выразить почтение человеку в возрасте, он подошел к нему и спросил: "Скажите, почему так: вы, такой умудренный с сединами человек, сидите и просто монотонно брынькаете, а рядом сидит молодой человек и такие вещи играет, просто невероятно". На что тот ему ответил: "Ну что я могу сказать, это мой ученик, он себя пока что еще ищет, а я себя уже нашел". Действительно, получается так, что человек проходит через пик чего-то, а потом возвращается к чему-то очень простому, в котором содержится все. Агни-йога, как по мне, невероятное усложнение. А все на самом деле очень просто. Как у Пелевина в "Затворнике и шестипалом": "Истина настолько проста, что за нее даже обидно". А усложнять все до такой степени? Зачем? Я не видел людей, которые реально через это что-то достигли. А движение классное, есть чем занять свободное время.

- Получается, что лучший путь к себе – это упрощение всего?

- Это не лучший путь, это естественный путь. Есть дзенский подход в боевых искусствах. В школу приходит ученик, он ничего не знает, у него спонтанные реакции, задубеневшее тело, несвободное сознание. Его начинают постепенно обучать, он начинает развиваться, тело начинает постепенно освобождаться, в теле, в сознании появляются стереотипные шаблоны, решения возникающих ситуаций, то, что называется приемами. Он обрастает этими шаблонами решений определенных ситуаций. Этих шаблонов становится все больше и больше, из них складываются определенные группы узоров, к примеру: техники на мягкий уход, на обтекание, другие техники на жесткий вход, техники залома, захвата и другие, потом они постепенно дробятся. Тут человек начинает замечать какие-то универсальные принципы. Потом человек уже начинает ощущать это все на уровне этих принципов. Как в Айкидо: есть четыре классических техники. На них строятся тысячи приемов, и, проходя через всю эту сложность, человек постепенно начинает понимать базовый принцип. Ты не делаешь ничего: есть ты, есть твой партнер, вместе с которым вы составляете одно целое, замкнутую систему. Он нарушает равновесие в системе – ты это равновесие восстанавливаешь, просто нейтрализуешь, как ты это сделаешь, зависит только от того, как двинется он. Ты не знаешь этого, и когда ты закончил действие, ты тоже этого не знаешь. Получается третья фаза – ты стоишь, и ты опять ничего не знаешь. Ты ничего не знал – ты начал знать все – потом ты из этого вышел, и ты опять ничего не знаешь, но это совершенно другое незнание. Вот как у Макса Фрая книги, которыми я сейчас просто зачитываюсь. Как только человек тебе говорит о том, что он тебя научит всему, ты постигнешь все, и будешь уметь, знать все, то его место в психушке. Чем больше ты начинаешь понимать, тем больше ты начинаешь уметь, знать, постигать мир, тем больше ты понимаешь, что ты ничего не понимаешь. Есть такое состояние, когда, в конце концов, ты стоишь, и тебя наполняет такое тихое детское удивление, и ты понимаешь, что это ВСЕ – оно просто не постижимо. И ты стоишь, но вместе с этим пропадает последняя стенка, которая отграничивает тебя от всего, и появляется состояние какой-то детской искренности, открытости, и ты понимаешь, что вместе с этим ты объединяешься и возвращаешься на Родину.

- Дети и йога. Стоит ли детям заниматься йогой? В каком возрасте?

- Заниматься можно с детства. Если говорить о хатха-йоге, в разном возрасте можно давать разные асаны, просто это должен быть игровой вариант. Это очень забавно и прикольно, дети освобождаются. У меня непосредственного опыта работы с детьми нет, были просто случаи. Самое главное, что должно произойти в детстве – это минимально закрепостить ребенку тело, потому что вырастить его свободным практически невозможно, кроме родителей есть улица, школа. Поэтому нужно свести к минимуму закрепощение тела ребенка и его сознания. Игровая форма, когда все весело и классно, позволяет максимально сохранить в ребенке ощущение изначального здоровья, благополучия, самодостаточности. Это самая главная задача детской йоги, а все остальное на потом. Если человеку это нужно будет и дальше, он будет заниматься и глубокие фундаментальные вещи будут появляться. А если нет, то и не нужно ему это. Я видел массу людей, вот даже в Крыму на мастер-тусовке, кому-то йогой вообще лучше было бы не заниматься. Йога, штука такая, это не панацея.

- Существует ли вообще панацея?

- Да панацея, наверное, жизнь. Ты живешь, и постепенно тебя всё сильнее начинает интересовать ответ на вопрос: "Куда же я на самом деле попал и что мне с этим теперь делать?" На самом деле ты как раз понимаешь, куда ты попал, и это тебя совсем не устраивает. С этого начинается все. Наверное, это самое главное. А что конкретно человек для себя найдет, это уже именно и будет для него конкретным решением.

- А как узнать: нужно заниматься или не нужно, как ты видишь? Я, например, сама не знаю, чем мне лучше заниматься.

- В любом случае, это вопрос личного опыта. Если ты занимаешься, делаешь какие-то вещи, и ты чувствуешь, что тебе становится классно: тело и все просто начинает петь. После тренировки ты начинаешь чувствовать вкус жизни. Это здорово. Если же занятие тебя грузит, и как-то неприятно, то лучше этим не заниматься. Есть масса других интересных вещей, которые работают не менее эффективно. Какая это деятельность, в которой человек будет максимально эффективно накапливать опыт, это зависит только от него конкретно. Йога – да, это штука классная, работать с телом стоит, это важно, но просто заставлять этим заниматься всех не нужно. То, что делаю я, я называю это йогой только потому, что это слово привычно слышать людям. Я не знаю, чем я занимаюсь. Сформировалась такая практика, которая впитала в себя все то, чем я занимался в жизни раньше, и для меня она достаточно универсальная. На тренировках в равной степени я занимаюсь цигун, хатха-йогой, боевыми искусствами, хотя внешне это может выглядеть вообще совсем по-другому, и при том при всем, это моя личная молитва. А что это такое и как это назвать, я не знаю. Есть книжки Бойко. Он борется за чистоту йогической традиции. Йога должна быть именно такая, потому что так писали классики. Да, возможно, но я не занимаюсь йогой, я занимаюсь своим. Оно работает, оно однозначно работает, и говорить, что это правильно, а это не правильно, не совсем корректно. У каждого все равно свой личный опыт, и у всех разный. Есть масса всяких интересных вещей, которые зависят от личных предрасположенностей человека. Если человек глубокий флегматик, то заниматься статичными практиками (выдерживать по 20 минут классические асаны или стоять в цигуне в "дереве") – это углублять еще больше свою флегматичность. Вряд ли стоит это делать. Флегматик статичен сам по себе в принципе, сама характеристика флегматика – это сильная, устойчивая нервная система. Такая практика ему хорошо дается, он прекрасно себя чувствует, но он не отстраивает свой центр, отсутствует элемент динамики, жизни мало. Или, к примеру, человек жесткий холерик или сангвиник, если он занимается какими-то динамичными вещами, теми же боевыми, он очень классно повышает аспект динамики в себе, но он не возвращается к середине. Я считаю, что идеальная практика, если ты делаешь вещи, которые для тебя не естественны, хотя состояние неестественности как раз достаточно быстро проходит. Самые сложные асаны должны стать самыми любимыми. Если ты статичен сам по себе – ты работаешь в динамике, но все равно ты должен уйти туда – в тишину, в центр, все равно это вернется к статике. Если ты динамичен, ты должен работать в статике, но потом уравновешиваться в динамике. Поэтому личный подход – самое главное, но нужно сначала попробовать.

- Так на это иногда вся жизнь уходит. Пробуешь, пробуешь: одно, другое, третье, и ни на чем в принципе не останавливаешься...

- По большому счету, вопрос на самом деле в искренности. Может быть, именно эту жизнь и надо было именно так и прожить. Потому что взять просто тупо хатха-йогу, потому что есть какой-то гипотетический товарищ, который достиг каких-то супер результатов, а кто-то вообще говорят достиг просветления... Вот из таких людей и формируются религиозные движения, течения. Люди, которые все свое время вкладывают в это, и фактически эти движения существуют только за счет них. Есть технология, и есть путь. Ты можешь стать классным техником, если говорить о хатха-йоге, ты можешь овладеть супер техничным исполнением асан, очень классно работать с дыханием, иметь отстроенное технично сознание, это будет идеальная картинка, но это так и остается набором техник. В этом нет сердца, нет любви, нет чего-то теплого и классного, а есть только отстроенный механизм. И по большому счету, это мертвое. Мертвая техника не способна дать главное человеку. И если происходит обучение у такого человека, то происходит точно так же обучение технике, не больше. Есть другой вариант, если у человека есть сердце, сердечность, есть любовь – самое главное, что должно быть – вообще никакого разговора в принципе не может идти о техниках. Это лично мое мнение. Они получаются спонтанно у него самого, и именно такие, какие они должны у него быть, они рождаются в зависимости от просто конкретно текущей ситуации и раз за разом они никогда не повторяются. Это абсолютно непосредственное восприятие мира – того, что происходит вокруг, и точно такой же спонтанный, совершенно искренний и полный ответ. Этот человек изначально находится в жизни, и ему практика нужна как некий стабилизирующий принцип, стабилизирующий момент в жизни. Пока ты не Бог, ты не идеален, и поэтому скомпенсировать какие-то флуктуации сознания, тела и всего остального можно именно таким образом. А если этого нет, то тренируйся, не тренируйся – самого главного в этой жизни ты все равно не достигнешь. Я знаю людей, которые не занимаются никакими практиками, они просто живут, у них есть дети, работа, просто жизнь, которая занимает все время, но, общаясь с таким человеком, ты просто чувствуешь, как тебя обнимают, и это очень классно. И, с другой стороны, есть люди, которые просто феноменально техничны, которые просто потрясают наработанным мощнейшим силовым потенциалом. Физически ты чувствуешь, как вокруг этого человека просто гудит, но оно холодное. И эти люди попадают в ловушку собственной силы. Это очень серьезная проблема. И чтобы из этого выбраться, нужно быть человеком, который действительно творит правила игры, нужно быть над игровым полем, но это ведь тоже вопрос сердечности... Самое главное, это то, что находится в середине, это сердце, а все остальное просто даже не вторично и не третично, это просто какой-то балансирующий принцип. И практика той же йоги, любых других технологий, как по мне, это просто даже не возможность обрести что-то главное, это просто то, что тебе поможет на каком-то этапе. По большому счёту, приверженность к любой практике - это несвобода, если для достижения какого-нибудь состояния тебе нужно делать что-нибудь специальное, а просто сменить режим не получается. На самом деле, то, что происходит по жизни, накопление опыта, его реализация, в любом случае, твое обучение должно в идеале привести к раскрытию сердечности. Если это есть, и есть практика, которая для тебя является оптимальной, будь то йога или что-то другое, то ситуация идеальна. Если этого нет, то куда бы ты ни попал, это может сделать еще хуже. Я уже говорил, что видел людей, которым лучше было бы вообще ничем не заниматься. Есть старая пословица, что истинный человек сделает истинным и ложное учение, а ложный человек сделает ложным и истинное учение. Опять-таки вопрос касается сердечности. Если у тебя это есть, ты можешь прийти куда угодно и сделать из этого песню, если ты придешь пустой, то классная техника все равно будет пустой. И что касается традиции, один из классиков патриархов у-шу сказал такую фразу: "Перенять метод легко, превзойти метод сложно, но превзойти метод – это прежде всего". Именно с этого момента начинается твой путь, как именно твой путь, а до тех пор, пока ты учишься, ты повторяешь чужой путь, поэтому я изначально стараюсь учиться сам, а ходить чужими дорогами просто не интересно.

- Слава, а как тебе практика помогает в медицине?

- Когда отслеживаешь какие-то вещи в себе, а потом то же видишь у других, постепенно начинаешь понимать, что от чего зависит, ну и подход к лечению соответственно меняется. Со временем, особенно когда что-то свое появилось, начало меняться тело, начали происходить какие-то вещи, которые к чему-то знакомому медицинскому отнести было достаточно сложно. К примеру, когда-то меня обрубило по поводу еды: я ем один раз в день достаточно мало, и долго могу вообще не есть, причем это ни на весе, ни на чем-либо другом не сказывается. Причем, еда чем проще, тем лучше. Идеальная пища – это какая-то каша, овощи, подсолнечное масло и зеленый чай. Тогда я жил дома, домашние волноваться начали. Один врач, который тоже рефлексотерапией занимался, меня посмотрел и спросил, не занимаюсь ли я чем-то таким типа у-шу или йоги. И сказал, что сейчас питаться как обычно уже не обязательно. У каждого это по-разному происходит, это ничего не значит, это не критерий совершенно. Таких вещей очень много: что-то с суставами происходят, с сознанием, то ты спишь сутками, то ты неделями не спишь.

- Да, но ведь такие вещи идут вразрез с традиционной медициной. Как в таких случаях, конфликта нет?

- Ну, традиционная медицина сама по себе достаточно конфликтная вещь. Есть масса специалистов, и пациента обычно от одного врача к другому посылают. Поделить человека на части – здесь конфликты и начинаются. А нужно ведь работать с целостным человеком, тем более что все зависит от самого человека. В медицине я уже давно разочаровался, потому что ты понимаешь, что если ты лечишь человека, то ты все равно не лечишь ЧЕЛОВЕКА, самое главное ты не можешь затронуть, потому что он - это он, а ты - это ты. Все проблемы, с которыми он сталкивается по жизни - это проблемы, которые вызваны его отношением к жизни, к самому себе, к чему угодно. Но все равно, это его проблемы. Ты можешь скомпенсировать их следствие, т.е. убрать конкретную болезнь, но если он не разберется со своими мозгами, то она вылезет либо здесь, либо в другом месте, но она как-то опять проявится. И когда ты это понимаешь, то в чем-то это просто бессмысленная деятельность. Становится интересно работать только с теми людьми, которые изначально сами настроены на дальнейшую работу. С такими работать действительно интересно.

- А рефлексотерапия? Как она работает?

- Это то же самое. Не имеет значения, дух вылечить невозможно никакими методами инструментальными.

- А если к тебе приходит человек без диагноза?

- Такие случаи были. Были случаи, когда приходил человек, просто разваливался на части планомерно, методично и очень долго и в итоге диагноз гипотетически поставили один, причем поставил очень крутой профессионал. Его начали лечить так, как тот человек посчитал нужным, это стоило достаточно приличную сумму денег, но ему в результате стало только хуже. И вот он пришел уже в очень плохом состоянии: молодой парень, а жить уже просто не было сил. Мы выбирались из этого, так чтобы практически до конца, это заняло около полугода. Но это действительно была катастрофа, потому что там полетело все, что только могло полететь. Но это опять-таки ничего не значит, это не значит, что я могу взять и поднять любого человека. Просто так получилось, что с этим человеком мы друг друга поняли. У него семья, ребенок, ему было ради чего жить, и он перестроился полностью, настолько полностью, насколько это было возможно. И он успел, потому что все шло туда, за ту сторону.

- Но ты не считаешь годы, потраченные на учебу в медицине, потраченными впустую?

- Нет, конечно. Это опыт очень большой. Хотя, когда я попал на курсы по иглоукалыванию, я на протяжении двух недель, ну и когда потом уже сам собственный опыт накапливал, я за эти две недели получил больше практических знаний, чем за шесть лет учебы в институте. Я лечил вещи, которые считаются не особо излечимыми.

- То есть лучший критерий истины – это практика.

- Да. Опять-таки все возвращается к тому, что ты учишься непосредственно у жизни. На самом деле, когда лечишь человека, точно так же как и в практике, так и в лечении – смысл один и тот же. Ты постигаешь вначале на уровне технологии, опять-таки усложняешь ситуацию, приходишь – ничего не знаешь, потом у тебя появляются какие-то техники, стереотипы решения конкретных ситуаций. Потом ты начинаешь прослеживать общие закономерности, а потом все эти общие закономерности сливаются в одну. И ты опять стоишь, к тебе приходит человек, ты не знаешь, что ты будешь с ним делать, ты просто садишься и начинаешь работать. А потом, если, например, речь идет об иголках, потому что вариантов тоже очень много разных, ты подходишь к человеку, начинаешь разбирать ту конструкцию, которую ты наваял, и думаешь, что же это я делал, что же это было такое? И тем не менее, это работает.

- Мне очень нравится такой подход в лечении, когда целитель видит какое-то конкретное заболевание и прослеживает цепочку до причин, которые привели к этому заболеванию. Это могут быть какие-то блоки, комплексы, неправильное отношение к жизни. По идее, мне кажется, что так и должно быть.

- На самом деле это классно, но в этом есть легкая односторонность. Ты нашел причину, ты был прав в этом, ты ее устранил. Когда ты начинаешь работать так, это однозначно помогает и такой подход оптимальный. Но, как по мне, нужно дальше шагнуть. Получается, что ты убираешь одну причину, проблема уходит, организму классно, чуть-чуть расслабился, сразу всплывает какая-то новая проблема. Появляется целый каскад всяких новых проблем, и возникает ощущение, что организм просто разваливается. Это один из этапов самостоятельной практики, когда ты проходишь через полный разнос, и периодически эти волны всплывают. Просто параллельно с этим, я так считаю, нужно применить еще один подход – это можно назвать образом идеальной матрицы, идеального состояния. Это пик жизненной активности, жизненной формулы, просто жизненности, который должен быть у человека. Это скомпенсирует разносы и любые переходные процессы. Вся энергия, которая будет вываливаться в процессе освобождения старых программ, болячек, блоков, будет вращаться вокруг одной единой отстроенной цели. Вообще я считаю, что чем проще технология, тем она надежнее. Для меня образец идеальной технологии перестройки всего – это система Норбекова. Она настолько простая и настолько естественная, что те техники, подходы, которые у меня сформировались за то время, пока я не столкнулся с этим, они ну уж слишком напоминали то, что было там. Это мое личное, я нашел что-то синхронное себе, и мне это понравилось. Мое понимание этой системы – это воплощение принципов естественности. Все очень просто, естественно и гармонично. Сам дух системы мне очень нравится. Да, я делаю это по-другому, свое, но просто знать, что есть такое, оно где-то похоже, и мы отталкивались от сходных вещей, мне это очень импонирует. Идея самой школы – это просто жизнерадостное отношение к себе, к жизни и ко всему остальному. Это отношение плюс глобальная твоя цель – то что-то недостижимое, вокруг которого ты постепенно вовлекаешь в эту орбиту вращения все, что находится вокруг тебя, это тебе и позволяет выжить, пройти через какие-то сложные моменты.

- Получается, что любой этап развития подразумевает наличие кризиса. Это так?

- В принципе, нет. Есть люди, которые пришли в йогу просто так. Это даже необязательно, что человек загнан жизнью в угол. Человеку просто хорошо, он занимается. Аналог в боевых искусствах – это Стивен Сигал. Это, насколько я знаю, единственный европеец, который получил седьмой или восьмой, точно не знаю, дан по Айкидо, больше таких нет, при том, что он практик сильнейший. Человек был изначально просто невероятно жизнеспособный, сильный и не было каких-то там классических историй про то, что он был жутко слабый, больной или его все били. По большому счету, все упирается в путь сердцем. Если у тебя от этого поет, и ты чувствуешь, что в тебе что-то просыпается, и мир вокруг тебя начинает пропитываться этим, значит, все правильно. И не важно, сколько ты тренируешься, как ты тренируешься, что ты делаешь. Вот, к примеру, православные святые – это люди, которые не владели никакими техниками, не накладывали руки, не выравнивали ничего, им даже молиться не надо было, просто вокруг них изначально было чисто. На самом деле, все состояния, которые в принципе возможны или достижимы человеком, в нём уже есть изначально, и твоя квалификация как Мастера определяется тем, насколько свободно ты берёшь что-то одно, пользуешься им, и ложишь на место, чтобы при необходимости взять что-то другое, более подходящее к ситуации, не цепляясь судорожно за несколько вещей, боясь потерять последнее. В нас всё это уже есть, со временем появляется ощущение, что ты вспоминаешь что-то давно забытое, то, что в тебе было изначально, и всё лишнее постепенно уходит.

- Спасибо за очень интересную беседу. Надеемся на новые встречи. Удачи!