Отражение - Z
/Май - 2004/
|
|
Валентину
Овчарову,
За уроки осознания покоя и незабываемые кулинарные изыски.
Часы на декоративной башенке мэрии только-только отыграли контрафактно позаимствованный у Евгения Доги "Мой белый город...", возвещая тем самым три часа пополудни. В маломерном транспорте проистекал полнейший аншлаг: избалованное гастарбайтерскими эмиссиями денег общество давно адаптировалась к жизни в ритме ни на мгновение не прекращающейся сиесты. Сбросив с головы исходящий всепроницающей влагой капюшон, Анатолий протиснулся меж брезгливо посторонившихся пассажиров, заволакивая бесформенную тушу рюкзака вглубь маршрутки. - Возьмите, пожалуйста, за нас с "мальчиком"… В чёрно-белом снаружи, не щадя выгибаемых на манер переспелых сыроег зонтиков, пешеходы продолжали немую борьбу с удалым северным ветром. Кружева отчаянно интерферирующих волн превращали лужи в учебные пособия из кабинета физики, а люминисцентно-цыплячьи жилетки нахохлившихся полицейских дарили ощущение солнечного дня. Неутомимый небесный плотник продолжал забивать обойные гвозди дождевых капель в тонкую жесть крыши, покрытой изнутри по-весеннему зелёным ковролином. Единственное око неплотно прихлопнутого люка было на мокром месте. Том самом, которое Анатолию по щедрости душевной и уступили. Вновь перереводя капюшон в боевое положение, он покривился: - Ужель Шизино настолько за апрель выскучилось, что не желает, чтоб я уезжал на маёвку?!! Сделав вид, что ласково треплет оливковый загривок верхнего клапана рюкзака, он предпринял ненавязчивую попытку отодвинуться от страдающего обильным слюноотделением люка, чтобы быть мгновенно поставленным на место. - Территориально-ограниченные массы населения чётко отделяли мух от компота, а обитаемую "сушу" от вполне себе состоявшейся "акватории"… * * * 15.50 Его Всенаправленность - Центральный Автовокзал - на правах генерал-фельдмаршала пожаловал выстоявшим в баталии с непогодой четырёхзвёздный двухэтажный Мерседес с тремя телевизорами на борту. Да что телевизоры! Водители цвели тёмными двубортными костюмами, именными бэджами, крахмальными рубашками и подчёркнуто незалежно-блакитными галстуками. Завизажированная до тотальной сексуальности стюардесса была вырезана маникюрными ножницами из напечатанной с разрешением 1200dpi рекламы элитного парикмахерского салона. Не познавшая грязных лап Тайда полупрозрачная блузка прямо изнутри светилась: кружевным бледно-розовым лифом без бретелек. - Гордись, рванина! КрымАвтоТранс-ом прокатишься! Торжествующе пнутый в бок рюкзак привычно не шелохнулся. - Прости, друг. Дом. Стол. Гардероб. Кто ты только сейчас не... Как ни боролся, Анатолий продолжал ощущать себя безнадёжно опоздавшим: все нормальные "турики" выехали в Севастополь ещё в пятницу, чтобы прямо сейчас штурмовать скалистые пространства Арфен-Чаир-Буруна. Посидеть ещё одну недельку дома было бы, конечно, весьма дипломатично. Как минимум с целью улещения офигевшего от подобной прыти, чтобы не сказать наглости, семейства. Но это уже было желанием из "отдела научной фантастики, этажом выше". И, к тому же, калечило рабочее заглавие десять минут назад зачатого трактата "Внедорожная Киммерия как американско-нигерийское междумирье". Взвыл и затих тестируемый кондиционер. Беззвучным призраком подавшейся на сумеречную охоту совы скользнула в пазы тяжёлая двухметровая дверь. Почувствовав, как сливаются в маслянистых объятьях шестерни коробки передач, двигатель деликатно сменил обертон. Четырёхколёсный чёлн с невыразимым чувством собственного достоинства отвалил от людной пристани. Направляемый умелой рукой лоцмана, он без особых усилий преодолел мели перекрёстков "Цветка из камня", миновал высокую тулью здания нового аэропорта и, чуть покачиваясь на серых асфальтовых волнах, устремился к государственной границе… * * * 17.40 Полурастворившись в мягкой спинке сиденья, Анатолий прикрыл глаза и шумно выдохнул. В этом жесте сплелись двенадцатичасовой перелёт через Атлантику; сдача в проявку одной и закупка очередной "промышленной" партии фотоплёнки; полуторадневная беготня по базарам-магазинам. Всё вышеперечисленное густо чередовалось с заездами через весь город: следовало пусть селективно, но порубать самые крикливые головы Лернейской гидре любимой работы, на вольных хлебах достигшей габаритов весьма перекормленного половозрелого диплодока. Захваченный врасплох иезуитскими вопросами таможенника, он судорожно пытался вспомнить, что, и главное, где лежит в рюкзаке. С "что" было проще: вещи собирал автопилот, которому, несмотря на то, что таинство проистекало с часу до трёх ночи, вполне можно было довериться. А вот "где" планировалось выяснять только вечером первой ночёвки... Спать хотелось не убойно, но трупно-окоченело. За окном - четыре дня, в неадаптированном к смене часовых поясов организме - девять утра. Ни ту, ни эту ночь "моргнуть минут на шестьсот" не получилось. В общем, тихо шифером шурша, крыша едет не спеша, а тут ещё и этот образчик служебного рвения в полинялом до мышастого цвета камуфляже как кусок скотча к левой ягодице пристал: - Куда следуете? - В Крым. - Валюту декларировать будете? - Могу… 100$. - Спиртное перевозите? - 2 литра Кагора. Размашисто хлопнув ладошкой по кнопке невидимых шахматных часов, Анатолий замер в ожидании ответного хода. Выражение затаённой обиды на лице "митника" - в чём-то ты меня прокидываешь, но вот в чём? - сменилось интенсивной умственной деятельностью. "Стой! Опасная зона! Работа Мозга!" - цитата Вити Цоя отрикошетила шариком пинг-понга от саднящих песочком глаз и канула обратно, в лабиринты породившего её сознания. - А ПОЧЕМУ… ОДИН ЕДЕТЕ?!! Опаньки... От уж спросил, так спросил! Интересно, это он промилле кагора на фейс личности озаботился или так, абстрактно, по площадям лупцует? - Почему? - читалось в сузившихся глазах "митника", - не к добру бессарабские москали с пухлыми рюкзаками повадились в Украину поодиночке ездить. Ох, не к добру! Вывести бы его в чисто поле, да поставить растрёпанными усами к стенке... - А ведь действительно, почему? - раздумывал отъезжающий на глазах Анатолий. Была в этом какая-то тягостная неправильность и вопиющая несправедливость. Начавшись стабильными семёрками, аутентично-молдавские группы добрались до почтенной цифры 11, а потом стали экспоненциально убывать, пока не усохли до двоек, совсем изредка - троек, а теперь вот, так и вообще асимптотически к нулю устремились. Тёплых ниточек, начинающихся в сердце и разбегающихся по всей Украине, становилось всё больше, когда-то новые друзья давно стали старыми и верными, но душевные встречи с ними оставались редкими и недолгими... редкими... недолгими... бесконечными... просёлочными... дорогами... в… глубоких… чернозёмных… колдобинах... колдобинах... Небрежное преодоление "лежачего полицейского" вдребезги расколошматило хрустальный бокал подступающей дрёмы. На приземистом табурете армейского образца, не за страх, а за совесть боролся с тяготами и лишениями караульного сна Апостол Пётр в ядовито-зелёной пограничной фуражке. Большие, загорелые, испятнанные десантурными татушками руки расслабленно свисали с прикорнувшего на его коленях АКМ-а. Воздев к небу единственный указующий перст, шлагбаум "Рая" давал добро. Жёсткая, как инструментальная сталь, подвеска "немца" была изготовлена в рамках международной кооперации Евросоюза. Прототипом её, вне всяких сомнений, послужило одно из самых наиспортивнейших шасси модельного ряда гоночных Феррари. Чем иначе можно объяснить, что любая и каждая мало-мальски уважающая себя трещинка асфальта разверзалась под колёсами Большим Колорадским Каньоном? Заходясь писком уплотнителей, неприспособленный к ударным нагрузкам автобус раненым в крыло кукурузником валился в наземные "воздушные ямы". Только лишь свежеприобретенный опыт полёта в турбулентности позволял не озадачиваться поисками лучших бумажных друзей начинающих авиаторов. Покликав наугад кнопками интегрированного в торпеду Blaupunkt-а, водитель остановился на инструментальной теме, убаюкивавшей Штирлица по дороге в Берлин после успешной реализации пастора Шлага как лыжника. Закалённое многочасовыми сражениями с авиационными креслами седалище бойкотировало все, как есть, полустанки. Высосанная залпом бутылка "Червоного" возомнила себя растворённым в шампанском клофелином. Устроившись поудобнее меж этих трёх столпов, источников и составных частей блаженного покоя, Анатолий крепко-накрепко прижал к сердцу "освяченый" изумрудным штампом загранпаспорт и опочил сном праведника до самого Армянска... * * * - Читал вчера "Отражения". Кстати, я из-за тебя дико не выспался :). Cимволизм буквы "Z" от меня почти ускользнул - малопонятно... - Ах так, ах ТАК? А буйное воображение напрячь??? А еще капельку? :-))) -
От положа руку на портмоне - ну не хватат у меня воображения :). Мысленно
попытался представить - фигня какая-то выходит... Наверное, оно не такое
буйное, как у... отдельной группы граждан :). Кот Матроскин. ИТАК...
|