«АВТОГРАФЫ НА ЛБУ У ФРАНКЛИНА»

- Вы стольких женщин сыграли, а какие нравятся вам, на кого вы оборачиваетесь на улице?

Стоянов: - На улице я оборачиваюсь редко. И вообще я часто ловлю себя на том, что женщины, которые привлекают мое внимание, похожи на мою жену. Кажется, психологи называют это явление "запечатленный сексуальный тип". Это, как правило, женщина небольшого роста, миниатюрная, с красивой грудью... В ней должна быть некая вульгаринка - чуть-чуть, самую малость, то, что есть, например, в Софи Лорен при всем ее аристократизме.

Олейников: - Буду неоригинален: мне тоже нравятся женщины, похожие на мою жену. Высокие, ногастые, с не очень большой грудью, и, что для меня очень важно, у нее обязательно должны быть мозги.

- Кто из вас более примерный семьянин?

Олейников: - Юра. Если моя жена Ира выполняет функции не только любимой женщины, матери, но и хозяйки, потому что у меня нет времени этим заниматься, то у Юры все наоборот. Он выполняет функции любящего мужа, главы семьи и, кроме того, практически все хозяйство на нем. Если бы я был женат на Дуне - это "псевдоним" Юркиной жены, то мы бы, очевидно, очень скоро умерли с голоду. Так что в этом смысле судьба очень верно распределила: он живет со своей женой, а я - со своей. И я живу с ней очень долго.

- Как вы с ней познакомились?

Олейников: - В то время я жил в Кишиневе и работал в вокально-инструментальном ансамбле. А она, будучи в командировке, имела несчастье купить билет на наш идиотский концерт. Когда я вышел на сцену, то сразу ее увидел - она сидела в первом ряду в розовой кофточке. Она мне так понравилась, что я прямо тут же со сцены стал ей цинично подмигивать, кивать за кулисы. Под этим градом заигрываний она растаяла так, что не смогла встать и уйти после концерта. И я ее, собственно, прямо там, на первом ряду, значит, и...

- Понятно.

Олейников: - Что понятно? Я, собственно, взял ее за руку и сказал: "Очень хочу с вами познакомиться".

А потом я приехал в Питер знакомиться с ее родителями. На мне были совершенно ужасные - полосатые и очень широкие внизу - штаны, гитара за семь рублей и десятилитровый бочонок с вином. А поскольку я ехал в поезде, то за сутки литров шесть "приговорил". И когда мы приехали к ней домой, ее мать с ужасом посмотрела на это чудо в полосатых штанах. К тому же я очень много ел в тот вечер и выпил оставшиеся четыре литра.

- На нервной почве?

Олейников: - Конечно. После этого ее мама, очень тактичная женщина, сказала дочери: "Ира, я, конечно, не вправе тебе указывать, но мне кажется, что твой молодой человек очень пристрастен к алкоголю"...

Она была права, но только отчасти: я пристрастен, но не настолько, насколько она думала. Конечно, я не похож на человека, который в рот не берет спиртного. Я делаю это достаточно часто, но не до такого состояния, как герои нашей передачи.

- Да, мне кажется, вы часто смешите людей тем, что издеваетесь над некоторыми своими героями.

Стоянов: А мы никого не смешим! Снимаем истории про нормальных людей, попадающих в идиотские ситуации. В «Городке» нет издевательского юмора - есть сочувствие человеку.

- А ваши знаменитые приколы?

Олейников: Даются если не кровью, то потом. Однажды «Городок» снимался в Израиле, и Стоянов придумал такой прикол: наш гаишник беспощадно штрафует бывших советских граждан. Мой бывший сосед по школьной парте Миля - круглый двоечник, ставший президентом крупной израильской авиакомпании, отвез нас в поселок, где эмигранты живут, пока не адаптируются. Стоянов напялил форму, взял палочку и встал у дорожного столба. Еврейские товарищи на русского постового шли, как щука на живца, безропотно отдавая свои шекели! День выдался знойный, а на Юре - шерстяные галифе с гимнастеркой, шинель, хромовые сапоги! Он потел-потел, наконец не выдержал, прижал коленом к капоту очередную жертву и просипел: «Неужели вас не удивляет, что я посреди Израиля стою в советской милицейской шинели?» А потерпевший в ответ: «Еще как удивляет. В шинели в сорокаградусную жару!»

- Наверное, приятно чувствовать себя на вершине славы?

Олейников: - Поскольку мы очень редко выступаем перед публикой, то эту славу, собственно говоря, никак не ощущаем. Все время отнимает передача. Три недели в месяц мы находимся в монтажной или на съемочной площадке, поэтому вдоволь насладиться своей известностью у нас просто нет времени.

- Но вас же узнают на улице, к вам подходят за автографами? А что вам обычно говорят в таких случаях?

Олейников: - Как правило, говорят, что им очень нравится наша передача, и при этом начинают жутко хохотать, как будто в этот момент мы делаем что-то очень смешное. С одной стороны, это очень приятно, с другой - чувствуешь себя как-то неловко. Просят автограф, причем, как правило, дают какой-нибудь клочок бумаги или сигаретную пачку. Иногда просят: распишитесь, пожалуйста, на руке. Я спрашиваю: зачем, ты же все равно смоешь? Отвечает: а я не буду мыться.

Стоянов: - Но самый распространенный автограф для «братков» на стодолларовой купюре "Братану Васе от Юрика".

- С такой популярностью и занятостью, наверное никакой личной жизни?

Стоянов: Да, можете написать, что у меня нет жизни вне студии. И, поверьте, я - счастливый человек!

- Неужели все так плохо?

Стоянов: Она есть, но я ее не раскрываю никогда. У меня жива мама, энергичная, как и положено настоящей одесситке. Она - директор педагогического колледжа, который сама создала лет двадцать назад. Есть два сына от первого брака - Николай и Алексей. Они уже взрослые, оба - журналисты-телевизионщики. А насчет жены... У меня столько раз все менялось!

Олейников: Мы с женой уже отпраздновали серебряную свадьбу. Ирина -замечательная женщина! Она работала младшим научным сотрудником в НИИ, но в перестройку ее зарплаты стало едва на проезд хватать. Тогда Ира занялась домом, начала на даче помидоры выращивать. Хотя на те деньги, что тратились на удобрения, можно было столько томатов закупить! А сейчас она работает провайдером в серьезной фирме. Живем мы за городом, в деревне Порошкино, недалеко от Петербурга. У нас есть сын Денис, который незаметно вырос и с приятелем создал группу «Чай вдвоем». Фамилия у Дениса - моя настоящая: Клявер. Олейниковым я стал благодаря жене и всегда в шутку говорю: «Ты мне дала фамилию, зато я тебе - национальность!»