- Она подразумевает свободу
выбора, а есть такая аксиома, что в тоталитарные секты никто не приходит. Туда приводят. Через обман, сокрытие информации, через недобросовестную рекламу. Если бы люди знали правду, что их ожидает в
сектах, какие требования будут к ним предъявлены, во что их заставят верить, во что они превратятся и как будут себя вести - мало кто согласился бы пойти в подобную организацию. Но секты этого не
говорят, нарушая этим основополагающий принцип Конституции нашей страны о свободе совести.

Интересно, что секты - не обязательно религиозные организации. Они бывают
политическими, коммерческими - например, некоторые компании "сетевого маркетинга".

После окончания пресс-конференции Александр Дворкин согласился ответить на несколько наших
вопросов.

Д.Х: Почему вы выбрали для визита именно Сахалин? Как вы оцените ситуацию с сектами в нашем регионе?

А.Д: Меня сюда пригласил ваш архиерей,
владыка Даниил. Но я здесь не первый раз и очень полюбил ваш остров и людей, которые здесь живут. Ситуация здесь в чем-то похожа на ту, что в целом по России - очень напряженная. В чем-то, конечно,
сложнее. Сахалин, как и весь Дальний Восток, это земли без укоренившихся православных традиций. Даже до революции тут не было достаточно церквей. Тут почти нет коренных жителей, живущих из поколения
в поколение со сложившимися традициями, того, что есть в Европейской части России. Того, за что можно зацепиться и постепенно нащупать свою "почву". Поэтому сектам тут действовать намного легче. Если
в той части России хотя бы на бытовом уровне есть остатки православной культуры, здесь надо все создавать заново. Такого "задела" не было и секты действуют тут, опережая нас намного. Но, с другой
стороны, церкви на Дальнем Востоке очень молодые и энергичные и священники действуют не такими традиционными методами, все живее, быстрее, ярче.

Большую озабоченность
специалистов вызывает все большее слияние сект с органами власти, попытки их лидеров привести "к рулю" своих. Профессор рассказывал о Екатеринбурге, где секты "неопятидесятнического" толка действуют
при прямой поддержке и протекции городских властей. Мэром Киева стал ярый приверженец организации той же направленности.

Д.Х: А есть ли какие-то попытки сект прийти во власть
в нашей области?

Отец Виктор: Могу сказать, что кандидатом в мэры Долинского района был представитель как раз одной из сект "неопятидесятнического" толка. Официально
зарегистрирован, собирал подписи…

А.Д: Можно привести пример, что бывает, когда сектанты приходят к власти в стране. Как, например, национал-социалистическая партия в Германии
пришла ко власти. Это политическая секта. Что для Германии из этого получилось - мы знаем. Когда маленькая тоталитарная политическая секта большевиков пришла к власти в России - мы тоже знаем, чем это
закончилось. Методы не изменились, поэтому небольшая организация начнет распространять свое тоталитарное влияние на многих людей, как только сможет. В Германии сделали выводы, там принимают законы
против тоталитарных сект. Сейчас им часто невыгодно действовать в открытую - зачем сектанту баллотироваться во власть? Гораздо легче поставить к действующему представителю секретаря-сектанта, это
будет по эффективности ничуть не меньше - подсовывать нужные документы, выкачивать информацию. Я был в одном из северных городов России, там встречался с его мэром, он мне рассказал, что был
кандидатом от оппозиции. Вел предвыборную компанию на пределе возможностей, и тут к нему пришли люди и предложили помощь. "У нас все нормально, есть пятерки людей, куда скажете, туда пойдем
агитировать за вас". Он посмотрел - действительно, организовано все на беспрекословном подчинении и чувствуется опыт. Хорошо, что у него хватило мудрости проверить их - оказались местной
"неопятидесятнической" сектой. Иначе пришлось бы отдавать долги… А чем это чревато для людей - видно на примере Киева. Для секты наступает режим благоприятствования, "перекачивание" собственности и
недвижимости в руки секты - и "дальше-больше"! Потом они пойдут в школы, получат бесплатное время на телевидении и массу возможностей для вербовки людей не на улице, с "сверху". Наращивают мощь,
потом с этим монстром справиться будет намного более сложно. В ряде земель Германии был принят закон, по которому член секты не может быть на госслужбе. И это не дискриминация, потому что членство в
секте подразумевает только одну лояльность - секте. А госслужащий должен быть лоялен только государству. Например, для мэра Киева важно только то, что скажет руководитель его секты - гражданин
Нигерии Санда Эдаладжа, который живет на Украине с просроченной визой и его несколько лет не могут даже выслать, такая у него поддержка.

Д.Х: Существует ли вообще "иммунитет"
против секты, или любой человек может попасть в их объятия?

А.Д: Потенциально - любой. Есть разные типы приманок. Рыбаки знают, что одна рыба ловится на червяка, другая - на
мормышку, третья - на хлебный шарик, точно так же и люди. У каждого есть свои слабые стороны. Каждая секта работает в определенной социальной нише. Конечно, они есть всюду, но понимают, что их
приманка срабатывает лучше у определенного типа людей и вербовочные усилия прилагают к ним. На каждого человека найдется своя секта. А еще в секты легко попадают люди, переживающие стрессовые
состояния. В стрессе человек более внушаем, если к нему в нужный момент подойдут нужные люди, вероятность попадания в секту крайне велика. При сильном стрессе самый маловнушаемый человек подвергается
такой опасности. А гарантией "непопадания" может стать членство в традиционной культурообразующей религиозной организации, где есть система поддержки и психологическая устойчивость. Я православный и
мое мнение в этом смысле может считаться пристрастным, но я вижу, что представители традиционных конфессий намного реже попадают в секты, а православные - реже всех. Знаю лютеран, мусульман, попавших
в секту, а православных - очень мало. Это пристрастно, но из моего опыта.

Д.Х: Чем грозят секты их адепту?

А.Д: Они опасны на четырех уровнях. Личности,
семьи, общества и государства. Личность подавляется, человек утрачивает свободу и подчиняется ее лидеру. На уровне семьи - потому что секта являет собой заменитель, эрзац, чего настоящая семья не
выдерживает и разваливается. Общества - потому что между культурообразующей религией и ним идет постоянный обмен, а секты обществу ничего не дают, только тянут ресурсы - финансовые, людские. А на
уровне государства - потому что секта является маленьким государством в нем, потому что живет по своим законам и правилам, а все остальное им "постольку-поскольку". Для каждой секты главное - власть
и деньги. Любой ее лидер - настоящий наркоман власти, ощущает себя богом. Поэтому самый несвободный там человек - лидер. Он раб окружения, своей роли и распад личности происходит очень
близко.

Д.Х: Как можно понять, что мой родной, друг или знакомый угодил в секту?

А.Д: Они очень резко меняются. Обычно они, хотя бы на начальном этапе,
проповедуют и говорят об этом, если им заранее не сказали скрывать. Резкие перемены личности должны заставить задуматься и очень часто говорят о том, что человек попал в секту. У человека меняются
реакции на ситуации. Дальше все зависит от семейных отношений, нужно сразу обратиться к специалисту, который умеет работать с жертвами сект. У вас, на Сахалине, можно обратиться к отцу Виктору.

О.В: Тут главное - не терять контакта с человеком. Секты часто заставляют человека приостановить все социальные контакты. В одной из сахалинских сект на собрание пришел
парень, ему понравилась девушка. Он решил пригласить ее погулять, на свидание. Она сказала, что не может без разрешения пастора. А тот парню сказал, что ему нужно походить на собрания хотя бы
полгода, а потом "мы найдем тебе хорошую девушку и у вас все будет хорошо". Человек не сам принимает решения, а это делают за него. Дают установку не общаться ни с кем за пределами секты.