Дело в том, что в 1960-е и 1970-е годы многие семьи даже в столице УССР не имели домашнего телефона. О мобильном тогда и не слышали. Как быть, если дома нет телефона, а нужно позвонить? Надо воспользоваться уличным телефоном-автоматом.
Жёлтых кабинок с надписью "Телефон" было довольно много. Открываешь дверь, заходишь. Набрав номер и услышав ответ, бросаешь в щель монетку достоинством 2 копейки. Некоторые умельцы, впрочем, обходились и без оплаты: после ответа абонента попросту дубасили кулаком по металлическому корпусу телефона. Срабатывало.
Правда, это выходило боком следующему звонящему — автомат съедал монетку, но не соединял. Приходилось искать другой автомат и новую двушку. С телефонными медяками вечная проблема — исчезали в самый неподходящий момент. Надо было стрелять у прохожих, потому что специальных пунктов размена не существовало.
— Извините, у вас двушки не найдётся? — частый вопрос на улице тех времён.
Чтобы стать обладателем домашнего телефона, нужно было записаться в очередь и ждать годами: иногда 10 лет, иногда 15. Телефонисты не поспевали за реальным спросом.
В начале 1970-х рассказывали историю о находчивом студенте Киевского политеха, который додумался, как быстро телефонизировать свою квартиру. Разжился старым, но вполне работающим телефонным аппаратом (в продаже их не было) и подключил к уличному автомату, расположенному прямо под его окнами.
Телефонизация, правда, оказалась частичной — можно было совершать только исходящие звонки. Но это всё же удобнее, чем выходить из дому, особенно зимой. Прежде чем снять трубку, студент выглядывал в окно — свободен ли уличный автомат. Впрочем, телефонный праздник длился недолго, изобретателя вскоре накрыла милиция.
По первым цифрам номера
В те времена телефонные аппараты были только дисковые — кнопочные считались диковинкой. Они появились в Киеве лишь в начале 1980-х. О радиотрубках и не мечтали: разговаривающий был привязан к фиксированному месту расположения телефонного аппарата (чаще всего телефон почему-то устанавливали в коридоре).
На дисках телефонов были нанесены десять букв от А до К (отсутствовали "Ё" и "З", чтобы люди не путали их с "Е" и тройкой). Каждая буква соответствовала цифре от 0 до 9. Это дань старинной моде, когда вместо первой цифры номера использовали букву. В 1970-е прежней традиции никто уже не придерживался: например, старый номер Б7-03-67 превратился в обычный 27-03-67. Однако советские заводы по инерции всё ещё выпускали телефоны с буквами на диске.
Многие киевляне запросто держали в памяти по нескольку десятков номеров. Домашний, рабочий, родственников, близких друзей, аварийных служб. Параллельно вели телефонные книжки — пухлые блокноты с алфавитом, которые всегда носили с собой. Записывая домашний телефон нового знакомого, можно было сразу кое-что понять об этом человеке. Ведь по первым цифрам номера легко определяли район его проживания.
ПАМЯТКА АБОНЕНТУ. Лицевая сторона буклета, призывающего киевлян пользоваться автоматической междугородной телефонной связью. Такие буклеты бесплатно рассылали всем абонентам Киевской городской телефонной сети
Если телефон начинался на двойку — это Крещатик и близлежащие кварталы. Самые престижные в городе номера! Круто выглядели и номера на девятку, ведь это Печерск с его номенклатурными обитателями. Владельцы номеров на тройку жили на Подоле или в новостройках Куренёвки. То и то не считалось престижным. Впоследствии на тройку повесили ещё и новый жилой массив — Оболонь. Четвёрка — абонент находится на Борщаговке либо в Святошино. Шестёрка — в Голосееве или на Демеевке, а семёрка — это Чоколовка, Соломенка. Весь левый берег начинался с пятёрки.
А вот номеров, начинавшихся с единицы или восьмёрки, в Киеве не было. Поговаривали, будто АТС-1 и АТС-8 используют для правительственной спецсвязи.
Не телефонный разговор
Многие были уверены, что все телефонные разговоры прослушивает КГБ. И даже более того — записывает на магнитофонную плёнку. Поэтому трубке доверяли общение на бытовые темы.
Рискованно было смешить телефонного собеседника анекдотом о Брежневе или Чапаеве. Опасались пересказывать новости, услышанные ночью по Би-би-си или "Голосу Америки" сквозь шум советских глушилок. Помалкивали о приветах от общих знакомых, эмигрировавших в США или Израиль (по тогдашним понятиям, "изменников Родины"). В крайнем случае обходились намёками.
Тогдашний анекдот:
— Алло, привет! Читал сегодняшнюю статью в "Правде"?
— Ещё нет. А что там?
— Ну-у, это не телефонный разговор…
Наиболее мнительные (или наиболее сведущие?) граждане считали, что спецслужбы записывают также всё, что говорится в помещении, где установлен телефон. То есть считали его "микрофоном" КГБ. И предпринимали соответствующие меры.
"В подавляющем большинстве известных мне московских, киевских, ленинградских домов, — вспоминал в "Записках зеваки" Виктор Некрасов, — достаточно только заговорить о "политике", как на телефон наваливается подушка или втыкается каким-то особым образом карандаш". Писатель иронизировал по этому поводу: "Никто почему-то не задаётся вопросом, сколько же миллионов, миллиардов магнитофонной ленты должно прокрутиться в одном, допустим, только Киеве, если все телефоны подслушиваются, а магнитофоны (сколько их и сколько этажей они занимают!) не остывают".
В одном только Киеве в 1970-е годы насчитывалось более 200 тыс. абонентов
Похоже, Виктор Некрасов напрасно иронизировал. Недавно открыли архивы спецслужб и выяснилось, что действительно можно было использовать обычный телефон для подслушивания разговоров в помещении. На профессиональном жаргоне этот приём назывался "горячий микрофон". Вот как его описывает Виктор Попенко в книге "Секретные инструкции ЦРУ и КГБ по сбору фактов, конспирации и дезинформации": "Телефонные аппараты и телефонная проводка могут быть весьма ценными каналами "проникновения" в помещения, где находятся эти телефоны. Для этого необходимо активизировать микрофон в телефонной трубке, и он будет воспринимать все происходящие в комнате разговоры, даже если трубка находится на аппарате, и передавать их по телефонным проводам".
Понятно, этот приём не могли использовать в отношении вообще всех телефонов — в одном только Киеве в 1970-е годы насчитывалось более 200 тыс. абонентов. Однако возможность такая была. И в случае необходимости, очевидно, использовалась.
В режиме "безлимит"
Если телефон был установлен в коммуналке (официально: "квартирный телефон коллективного пользования"), абонплата составляла 4 рубля 17 копеек в месяц. Каждая семья вносила свою долю — рубль-полтора в зависимости от количества соседей.
Но если телефон находился в отдельной квартире — тогда с гордостью говорили "изолированной", абонплата обходилась несколько дороже: 2 рубля 50 копеек. На эти деньги можно было звонить из уличного телефона-автомата 125 раз в месяц, делая 4–5 звонков ежедневно. Даже самые отчаянные болтуны не говорили в те времена столько по телефону. Но что поделать — за комфорт надо платить.
Домашний телефон работал в режиме "безлимит": минуты не тарифицировались, плата за соединение не взималась. Внеся абонплату, киевлянин мог делать любое количество звонков и трепаться хоть сутки напролёт.
Любители длинных бесед стали проблемой во второй половине 1970-х, когда в киевских квартирах начали устанавливать "спаренные телефоны" — на уже имевшуюся линию вешали ещё один номер. На практике "спаренный телефон" выглядел так: один абонент разговаривает, а другой, подключённый к той же линии, но с другим номером, не может в это время ни позвонить, ни принять звонок. По сути, он заблокирован. О такой связи говорили: "телефон на блокираторе".
Как быть, если один из "спаренных" изо дня в день часами висит на телефоне? Поначалу заблокированные абоненты бегали к болтунам выяснять отношения, ругались. Но потом задумались о других методах воздействия.
Например: один конец оголённого провода прижимаешь к мембране своей трубки, другой — к батарее отопления. На линии возникают шумы. "Спаренный" абонент вынужден сказать собеседнику: мол, помехи на линии, сейчас перезвоню. Едва болтун кладёт трубку, "пострадавший" немедленно снимает свою и звонит.
Не в меру разговорчивого соседа можно было унять и с помощью обычной отвёртки. Металлическую её часть, не изолированную, прикладывали секунд на десять к телефонной розетке, одновременно к обоим контактам. На линии возникал эффект наподобие короткого замыкания, трёп соседей прерывался.
"Домашний телефон работал в режиме "безлимит": минуты не тарифицировались, плата за соединение не взималась. Внеся абонплату, можно было трепаться хоть сутки напролёт"
Когда применение подобных методов стало массовым, киевская телефонная станция внесла дополнения к "Правилам пользования городской телефонной сетью". В частности, в параграф 45 внесли пункт "ж", который обязывал абонента "не создавать преднамеренно другому абоненту спаренного телефона затруднительных условий для нормального пользования телефоном".
Каждый из "спаренных" соседей платил абонплату по 2 рубля в месяц. Телефонная станция быстро смекнула: получать с одной линии 4 рубля — столько платили двое "спаренных" — выгоднее, чем 2 рубля 50 копеек от "изолированного" индивидуала. С подачи телефонистов правительство УССР разрешило подключать "спаренный" номер к любому абоненту без его согласия. Достаточно лишь предупредить его письменно за 10 дней.
А если тот возражает, пусть идёт в районный телефонный узел и доказывает, что у него есть льготы. Отстоять право на индивидуальный номер могли инвалиды I группы, многодетные отец или мать, персональный пенсионер, ответственный работник (то есть номенклатура), коммунист с партийным стажем более 50 лет или обладатель звания "заслуженный" (артист, связист, строитель, работник культуры и т. д.).
Своё телефонное благополучие мог защитить также абонент с "особыми обстоятельствами" — врач скорой помощи, сотрудник милиции, офицер Вооружённых сил, работник пожарной охраны.
Все прочие не имели шансов что-либо доказать. А если от отчаяния оказывали сопротивление техническому персоналу, мешая проводить работы по подключению "спаренного" номера, то вообще лишались телефонной связи. Таких отключали.
Как пресечь самодеятельность
В 1978 году в телефонной жизни произошла революция. Согласно введённым правилам, телефонный аппарат становится собственностью абонента (раньше аппараты принадлежали телефонной станции). То есть при переезде на другую квартиру можно забирать телефон (но не сам номер!) с собой. Правда, если аппарат ломался, это уже становилось заботой его владельца — покупай новый за свой счёт. Телефоны как раз поступили в открытую продажу.
Новинкой стало и то, что абонент получил право ставить в квартире второй аппарат — на тот же номер, параллельный. Для этого достаточно купить телефон и вызвать мастера со станции.
А чтобы граждане наконец прекратили заниматься самодеятельностью — бесконтрольно устанавливать параллельные аппараты, переносить телефонные розетки из коридора в комнату, удлинять провод, — государство снизило расценки на эти услуги. Так, установка параллельного аппарата подешевела вдвое, упав до 2 рублей 30 копеек, а установка розеток — в пять раз (80 копеек).
И, конечно, категорически запрещалось самостоятельно ремонтировать телефоны. Следовало обратиться в одно из 34 бюро ремонта (именно столько их было в Киеве в конце 1970-х) — в зависимости от АТС, к которой подключён абонент. На вызов выезжал мастер. Он имел при себе удостоверение Киевской городской телефонной станции с фотографией и печатью. Поскольку в городе активизировались аферисты, выдававшие себя за сотрудников телефонных станций, социальная реклама призывала людей не стесняться проверить у визитёра наличие такого удостоверения и обратить внимание на срок действия документа.
СРЕДСТВО СВЯЗИ. Настольный телефонный аппарат обычно располагался в коридоре коммунальной квартиры (реже — у одного из соседей в комнате)
Бабушка Skype
Междугородние разговоры в 1970-е годы заказывали через телефонистку, набрав 07. Называли город, с которым хотят связаться, номер телефона и кого пригласить к трубке. Ждали час, пока соединят. А то и больше. Минимальный заказ — 3 минуты. Чтобы не ждать, надо заказать срочный разговор: соединят мгновенно, только возьмут втрое дороже. Самый выгодный тариф — ночью, минус 50%.
Через пару дней после разговора абонент находил в почтовом ящике квитанцию за междугородний разговор. Нередко люди жаловались, что им "приписывают" лишнее время: разговор длился, допустим, 5 минут, а к оплате выставили 7. Но доказать правоту было невозможно. Поэтому некоторые абоненты предварительно оплачивали разговор на определённую сумму, а затем, заказывая его, называли телефонистке номер квитанции.
Правда, с такими абонентами телефонистки поступали сурово — чётко по окончании времени требовали завершать разговор и отключали. Уговоры типа "девушка, ещё буквально полсекунды, я закончу фразу" успеха не имели.
За минуту разговора на расстоянии до 100 км брали по обычному тарифу 5 копеек (столько же стоил проезд в метро) — так звонили из Киева, например, в Белую Церковь или Борисполь. С Винницей, Львовом или Полтавой — расстояние до 600 км — говорили по 15 копеек за минуту. Самыми "стоимостными" среди украинских городов являлись Ужгород, Луганск, Симферополь — 25 копеек за минуту. Сравните: десятиминутный разговор с Крымом стоил, как ежемесячная абонплата за индивидуальный телефон!
В начале 1970-х звонки во все областные центры Украины, а также Москву и Ленинград стали автоматическими. Абонент сам набирал "8" (выход на межгород), ждал длинного гудка, затем набирал код города и номер абонента, а в конце — собственный номер телефона. Суммарно около 17 цифр. Чуть ошибся — попал не в Чернигов, а в Ереван. Количество использованных минут определяла вычислительная машина. Правда, претензий насчёт "приписок" почему-то меньше не стало. Полученную квитанцию следовало оплатить в течение 5 дней. Иначе попросту отключали телефон.
Полностью на автоматическую связь — с любым населённым пунктом — киевляне перешли в начале 1980-х. Исчезло разделение звонков на обычные и срочные. Фактически любой звонок стал срочным, но оплачивался по обычному тарифу. Удобно. Правда, качество связи иногда бывало отвратительным.
Видимо, тогда и появился анекдот о директоре, в приёмной которого ждёт аудиенции японец.
— Камчатка! Камчатка!!! — громыхает из кабинета. — Вы меня слышите?
Японец спрашивает у секретарши, почему её шеф так отчаянно кричит. Та объясняет: он разговаривает с Камчаткой. Иностранец открывает карту, выясняет, где находится загадочная Камчатка, и удивляется:
— А почему он не позвонит?
- Читайте также: "Гики" из прошлого. Украинцы, без изобретений которых невозможно представить нашу жизнь
Впрочем, существовал в те времена и ещё один вид междугородной связи — видеотелефон. Думаете, только в эпоху интернета люди получили возможность общаться в видеорежиме? Ничего подобного.
В составе Киевской междугородной телефонной станции уже в 1970-е годы имелась служба междугороднего телевидения — эта видеосвязь между абонентами являлась бабушкой современного скайпа. Столь необычную услугу предварительно заказывали по телефону, а в назначенное время являлись на специальный пункт видеосвязи, расположенный по ул. Ленина (ныне Б. Хмельницкого), 32. Словом, новое — это хорошо забытое старое.