Мой дочке Софии полтора года. В руках мобильный телефон, она ведет серьезный разговор, хмурится, на чем-то настаивает. Оставляет последнее командное слово за собой и кладет трубку. «Будет директором», – говорит няня, поглядывая в мою сторону. Наверное, думает, что делает комплимент.
Я внутренне напрягаюсь: взгляд в никуда, бубнящий тон, который не терпит возражений, деловая походка туда-сюда-туда-сюда. Хорошо хоть не руки в боки (может быть, просто потому, что еще не умеет). Интересно, как часто дочь видит меня такой, если так легко копирует?
Хочу ли я, чтобы моя дочь была директором? И хочу ли, чтобы над ней всегда висел груз ответственности за людей и задачи? Чтобы люди редко были с ней искренними, чтобы ей приходилось всегда чем-то жертвовать? Чтобы она перестала иметь право на обиды и на личные отношения?
С другой стороны, быть директором – удивительное ощущение. У тебя есть возможность видеть больше, а каждый из членов твоей команды делится с тобой своей силой. И я точно хочу, чтобы моя дочь стала свободным человеком, не зависела от обстоятельств, а могла управлять ими. Добивалась поставленной цели и не боялась ошибаться. Была честной и сильной. Умела доверять людям, но не зависела от них.
Я хочу помочь ей стать сильной. В том числе и для того, чтобы она сама приняла решение, быть ли ей директором.
В школе развития закончились занятия. Преподаватель Ира говорит, что у Софии уже есть «любимая работа» (так там называют развивающие игрушки): «Она любит проталкивать монетки в копилочку и пушистиков в банку». Пушистиков? Прекрасно, на этом пока и сосредоточимся.
Треть детей в Украине воспитывается без отцов. Редактор Forbes Влад Головин считает, что эту цифру можно уменьшить, было бы желание
Чем полезна последовательная семейная стратегия
Выбираем школу. Чего вы никогда не узнаете из рекламных проспектов, рассказывает Илья Фомин