37 ДНЕЙ СВОБОДЫ

Иногда эта работа - необратимость, когда ты видишь угрозу, говоришь о ней, предупреждаешь и ничего, ничего не можешь изменить...  

У меня не было поначалу к нему никаких эмоций. Я не знал этого человека. Он как-то заработал денег в Москве, при этом будучи на госслужбе длительное время, он был депутатом КПРФ и голосовал за присоединение Крыма, был причастен к войне в Украине. У меня не было оснований ему симпатизировать, ведь сюда он сбежал за убежищем. Но он стал свидетелем по делу о госизмене Януковича, и он был нужен нам в этом качестве, он был нужен моей стране. Дениса Вороненкова, как мне стало известно, поддержал также Илья Пономарев, единственный депутат Госдумы, который голосовал против аннексии Крыма. Илью я очень уважаю за этот благородный поступок.  

Свидетель был убедителен. И тут я понял, насколько это опасно. Материал получился взрывной. Мне пришлось наступить на горло собственной песне. Я не мог просто так выписать человеку билет на войну, хотя и рисковал, что он испугается, порежет текст, все уберет... Но я понимал, что его за эти слова будут убивать, и... я не смог не сказать об этом. Наверное, странно выглядит, но, пробежав глазами текст с правками, я не взял его и не ушел, а сказал ему, что это интервью станет сенсацией и что на него начнут охоту: "Вы понимаете, что вас могут убить из-за того, что вы сказали про Путина и российскую власть? Они безумно перепугаются! Сделают попытку добраться до вас и вашей семьи".  

Вороненков спросил меня беспечно: "А что я здесь сказал, чего никто не знает и чего бы не говорили в российской оппозиции?"  

Я ответил: "Вы были всю жизнь частью этой системы, одним из них. Вы с ними работали, служили, делали карьеру, вы знаете их лично, их семьи, их привычки, их дома, их грязные делишки. Они пели у вас на свадьбе, доверяли свои секреты, просили об одолжениях. Пономарев и Навальный для них оппоненты открытые, они для них всегда были чужими, по отношению к ним нет никаких обязательств. А вы свой, и вы для них станете предателем, и они захотят отомстить, потому что не знают, что еще вы расскажете или сделаете".  

Я рисковал как журналист тем, что он начнет смягчать формулировки, что-то выбросит про Путина. Текст лежал перед ним на столе, и он мог снова протянуть руку и многое вычеркнуть - то, что не относилось к Януковичу, Крыму и войне на Донбассе...  

Вороненков сказал примерно так: "Я все решил. Я и так долго от них зависел. Пусть они боятся. В Европу уезжать не хочу, достанут, как Литвиненко, если захотят. Да, риск есть, но риск - это и есть свобода".  

Интервью вышло утром 14 февраля. Вечером Вороненкова объявили в федеральный розыск РФ, и началось... Через три дня он набрал меня: "Вы были правы, я не ожидал такой истеричной реакции. Они говорят только обо мне! На всех каналах мне посвящены главные выпуски, пишут все газеты и сайты, "Новая газета" даже заказуху написала. Я такой ненависти не мог себе даже представить! Буду продолжать давать интервью".  

Я увидел, что человек впервые для себя в жизни открыл, что такое свобода, и каждое слово свободы ему нравилось пробовать на вкус. Я сказал: "Они попытаются вас убить, берегите себя".  

Мы больше не встречались после интервью. Но он мне регулярно звонил и писал, присылал свои новые интервью, благодарил за тот первый текст, который многое для него изменил, а я читал, как много о нем пишут и говорят в РФ, как угрожают, и понимал, что все это не игра, что эти слова уже свистят у виска... Но Украина для него была дверью на свободу, и он сам этой свободой бравировал... И только сейчас можно сказать: он заплатил за свою жизнь, за свои ошибки и за свои решения столько, сколько вся его жизнь стоит. Он был искренен, когда говорил о свободе. Думаю, сейчас это очевидно для всех.  

В 11:21 23 марта он переслал мне сообщение - свое новое отличное интервью сайту "Гордон" и Наталье Двали. Там были такие строки:  

"- В Украине много российских агентов и продажных чиновников, особенно в правоохранительных структурах. Откуда уверенность, что не хлебнете кремлевского чая с полонием, как бывший сотрудник ФСБ Александр Литвиненко, сбежавший в Лондон?  

– (Смеется) Вы какая-то кровожадная! На Земле 100% смертность, и мы все рано или поздно умрем. Важно то, как и зачем мы жили. Иногда "как" важнее, чем "сколько". Зачем жить в постоянном страхе? Процитирую один известный фильм: "А это поможет?"  

– Ну вы же оглядываетесь по сторонам, переходя дорогу, а не полагаетесь исключительно на судьбу.  

– Хотите спросить, есть ли у меня гарантии собственной безопасности? Нет, их ни у кого нет. Сидел со мной в комитете Госдумы Луговой - подонок, который бегал по всему Лондону за своим другом Литвиненко и плеснул в его чашку полоний стоимостью 30 миллионов евро. Сейчас Лугового охраняет та же шестая служба Управления собственной безопасности ФСБ, которая фальсифицирует против меня уголовное дело.  

В России любят повторять такую суггестию: "Ложь во спасение". Как я понял, тут очевидная ментальная деградация: теперь уже и убийство во благо. Россия - государство, которое так уничтожает людей. Что ж теперь, жить с постоянным страхом?"   

Так получилось, что я первым из журналистов сделал с ним статью в Украине, и мне же он переслал свое последнее сообщение и свое последнее интервью. Через четыре минуты, в 11:25, Денис Вороненков вышел из машины и получил пять пуль...    

После своего первого интервью на свободе он прожил 37 дней.  

Юрий Бутусов, Цензор.НЕТ