Если меня попросят охарактеризовать целую Шри Ланку всего двумя словами, единственное достаточно емкое словосочетание, которое придет мне в голову – «туристическая сгущенка». Как раз в Тринкомали оно туда впервые и пришло, и удержалось там надолго. В одни страны едут на сафари, в другие – понырять на рифах или понежиться на просторном песчаном пляже, в третьи – ради богатой истории, в четвертые – пройти по горной эко-тропе, в пятые – помедитировать в буддийском монастыре… В Шри Ланке, на острове размером 350 на 200 км, сконцентрировано все, причем иногда средоточие разношерстных туристических достопримечательностей достигает полного абсурда. Как, например, в Тринкомали, на площади всего в один (!) квадратный километр, в месте, которое я не могу назвать иначе, как…
Храм крепости военных оленей
Я всего лишь дважды проехал мимо него. Англоязычные дорожные указатели в Ланке стоят на трассах и показывают направления только «вперед» и «назад», а самые важные указатели «налево» и «направо», стоящие непосредственно у поворотов – непременно сингальские или тамильские, и из однозначных английских терминов содержат лишь стрелочку.
Тогда я решил искать место, наиболее насыщенное военными и полицейскими, и смело ехать туда: во-первых, почти наверняка храм там и есть, а если вдруг и нету – хотя бы узнаю дорогу поточнее. И вскоре судьба смилостивилась послала мне полицейского, который говорил по-английски настолько хорошо, что даже показал рукой направление на Тируконесварам.
В указанном направлении были: 1) много военных и полицейских; 2) пляж; 3) какие-то массивные крепостные стены и 4) шлагбаум, то есть полный набор ориентиров для того, чтобы однозначно понять, что храм где-то недалеко. Я слышал, что Тируконесварам – один из самых почитаемых и знаменитых индуистских храмов Шри Ланки. Знал также, что где-то в Тринко есть старинный голландский форт, а на карте еще возле города красовался силуэт человека в ластах и пляжный зонтик. Реальность оказалась намного богаче, словно какой-то Небольшой Ланкийский Адронный Коллайдер стянул на крохотный уголок врезающейся в океан суши все мыслимые и немыслимые вещи.
Началось все с пляжа. Если во всех приморских странах на пляже, который указывается на туристической карте, есть песок, топчаны, зонтики, в воде – буйки и, если повезет, коралловые рифы, а на берегу – гостиницы или хотя бы туалеты, раздевалки и душ для опреснения, то в Тринкомали на пляже из вышеперечисленного есть только песок. Вместо топчанов и раздевалок – бетонная стена, роль кораллового рифа взял на себя разрушенный дот, который начинают обживать кораллы, а вместо гостиниц – крупная военная база. Туристам при этом дозволено ходить, где им вздумается, но полиции и военных здесь на порядок больше, чем отдыхающих или хотя бы местных. Служба им не в тягость – вместо суровости на лицах улыбки, вместо стойки «смирно» – стойка «как попало» (или, в полувоенных терминах, «вольно до предела»).
И все-таки в этой пляжно-военной обстановке было трудно догадаться, где же, собственно, находится храм.
– Да вот же он! – улыбнулся полицейский, почесав жезлом затылок. – Вот и указатель есть.
Действительно, есть указатель. На сингальском, естественно. А на входе в «храм» – ощетинившийся автоматами (вряд ли заряженными, впрочем) блокпост. Ну что же, попробуем зайти…
– Да-да, Тируконесварам там, внутри, – улыбается солдат на КПП. – Зайдете в Форт Фредерик и поднимайтесь по правой дороге. Ковиль на самой вершине.
И вот передо мною массивные ворота древнего форта. Его история такая же запутанная, как и все это место. Вот небольшие выдержки из нее:
1623 Построен португальцами
1639 Захвачен голландцами
1640 Разрушен голландцами
1658 Вновь построен голландцами
1672 Неудачная попытка французов захватить форт
1782, 8 января Захвачен англичанами
1782, 29 августа Захвачен французами
1783 Отдан французами англичанам, а англичанами голландцам по условиям Парижского мирного договора
Думаю, достаточно, хотя и в дальнейшем были и переделки, и переходы из рук в руки, и даже налеты японской авиации. Теперь форт принадлежит двадцать второму корпусу ланкийской армии.
Военных тут по-прежнему много, ведь война в этом многострадальном краю закончилась не так давно, но они явно чувствуют себя не у дел и стараются разнообразить свой военный быт – играют в крикет, нюхают цветочки, занимаются спортом, предаются ничегонеделанию в кантинах… Внутри форта на солнышке грелось еще несколько служивых, а на дороге, уходящей вправо наверх, к храму, возле домика коменданта местного гарнизона что-то искал прямо на проезжей части олень. Я со всех ног кинулся к нему с камерой и чуть не сбил еще двоих оленей, поменьше, которые с возмущенными мордами отошли подальше. Оглянувшись кругом, я понял, что олени здесь везде. Щиплют и ровняют выросшую под мирно ржавеющими на плацу пушками травку, выполняя ту задачу, которая по уставу полагается салагам, а за вознаграждением ходят на задворки кантин, где их угощают какими-то оленьими деликатесами возле пустых пепсикольных ящиков.
Олени тоже несут службу наравне с людьми – они ведь не простые олени, а военные. Конечно, военные! Пятнистый камуфляж, ветвистые рога на голове, точно как у тех пацанов, которым их девушки, провожая любимых в армию, клялись в вечной верности – все военные атрибуты налицо! Маскируются четвероногие ланкийские солдаты так замечательно, что в светотени от развесистых баньянов их сразу и не заметишь. Тем более и сами баньяны с их перекрученными стволами так отвлекают внимание, что не до оленей… Помните фильм «Чужие», где злобные пришельцы отлипали от стенок, образованных их телами? Явно режиссер насмотрелся баньянов, или в Камбодже, или даже здесь, в Ланке. Когда гуляешь под ними, все время кажется, что вот-вот оживут они и задушат тебя в своих объятиях. И вообще, не от деревьев ли охраняют покой здешние солдаты?
Когда остались внизу баньяны и удрали олени, сначала показалась отличная панорама побережья (крепость находится на стратегически идеальном крохотном полуострове), потом меня обступили плотные ряды сувенирных торговцев, предлагающих отличные вещи по таким смехотворным ценам, что язык не поворачивался торговаться, хоть они и уступят половину. Наконец кончилась и зона шоппинга, и на фоне глубокого синего неба показалась грозная фигура Шивы. Он был величествен и суров – это был не Шива, приносящий счастье, это был Шива-разрушитель. Но ведь разрушение и созидание всегда идут рука об руку, и часто нужно разрушить старое, чтобы на его месте возвести нечто новое и прекрасное. Например, снести стоящий в неподобающем месте старый сарай или ржавую военную базу, чтобы построить на этом месте храм. Но это у нас. В Ланке, как я увидел по дороге наверх, вовсе не обязательно разрушать старое, достаточно построить новое рядом с ним. Так что аватар Шивы, вероятно, истолковал я неправильно, иначе половину лишнего в Тринкомали он бы снес. Наверное, это был Шива, Отрешенный От Мира…
Прочитав правила поведения в индуистском храме (обувь снять, не плевать, не курить, громко не разговаривать) и выполнив их, я вошел внутрь. Тируконесварам невелик, но место это очень священное, особенно для тамилов. Само название Тринкомали – это перекрученное европейцами тамильское «Тируконамалаи» – «Властелин Священной Горы». Это о нем, о храме. Много веков стоял он тут, на господствующей высоте, потом почти столько же покоился под землей, пока в 1952 году коммунальные службы, копавшие колодец, не достали из-под земли несколько реликвий и не откопали остатки священных сооружений. Нынешний храм относительно молод, но история у него – ого-го… Те, древние, реликвии окружены особым почетом, хотя выглядят не так ярко и красочно, как новоделы ХХ века.
Вообще, индуистские храмы и по количеству наружных деталей, и по степени их отрисовки – самые интересные из всех религиозных сооружений мира. Насколько бывает удивителен иконостас православного храма, настолько же долго можно изучать фасад индуистского. И не только фасад – везде по периметру священной горы стоят разнообразные индуистские статуи, в которых я мало что понимаю, но главное, что бросилось в глаза – какая-то неиндийская (тем более неланкийская) внешность этих статуй. Больше всего они, откровенно говоря, напоминали не то гуцулов, не то даже цыган (которые родом как раз из Индии). Единственный, кто не был похож на гуцула – бог Ганеша, лицо которого было традиционно украшено изрядным хоботом и широкими ушами. Остальные гуцулы, кто поодиночке, а кто и попарно, напряженно всматривались в морские горизонты – не покажутся ли снова англичане, голландцы и португальцы? А покажутся – тут же Шиве доложим, и несдобровать вам…
Самые священные уголки храмового комплекса в изобилии увешаны крохотными деревянными ящичками. Долго я, уже по возвращении домой, выяснял не дававший мне покоя вопрос – «что они означают???», пока с большим трудом не добился от своей продвинувшейся намного дальше меня в индуизме знакомой, что эти ящички символизируют детскую колыбель. Бесплодные пары читают молитвы в Тируконесвараме и привязывают свой дар богам. Наверное, помогает – «колыбелек» тут тысячи, а население острова неуклонно растет…
Попасть внутрь храма, конечно, хотелось, но я засомневался – можно ли? Пусть не курю, не плюю и обувь снял, но все равно в шортах, да и религиозная принадлежность моя мне и самому непонятна, уж не индуист так точно. Милая тетя на входе улыбнулась и сделала приглашающий жест. Можно! Собственно, внутри менее красиво, чем снаружи – те же самые статуи богов и священных коров, но в сереньком полумраке и замкнутом помещении. Поразило изображение многорукого и многоголового бога веселой гуцульской наружности, игравшего на несколько неожиданном музыкальном инструменте. Это был Равана, легендарный правитель древней Ланки, и при взгляде на его портрет мне стало понятно, почему в Ланке наркотики запрещены под страхом смертной казни. Если они БЕЗ наркотиков до такого додумываются, то что же будет под кайфом?..
Пожертвовав небольшую сумму на нужды храма и получив зачем-то заверения в том, что меня когда-нибудь упомянут при службах, я потопал обратно, мимо грозного Шивы, сувениров, кантин, оленей, пушек и баньянов. По правде говоря, очень хотелось искупаться в море, но где переодеться и опресниться после купания? Пришлось обратиться к старому приятелю – полицейскому.
– А вон бетонное здание за пляжем видите? – показал жезлом страж порядка. – Там и раздевалка есть, и душ можно принять. Военным – бесплатно, ланкийцам – дешево, иностранцам – дороже. Но что же поделаешь?..
«Дороже» означало 50 рупий, громадную сумму, составляющую более четверти доллара. А на пляже не было никого, лишь папа с маленькой девочкой чинно прогуливался вдоль берега, что-то обсуждая по мобильнику. И это в десять утра, в городе, обозначенном на карте пляжным зонтиком! Просто мечта пляжника!
Вода была ласковой и теплой, как здесь бывает везде и всегда. Длинные волны, пришедшие из глубин Андаманского залива, не били, а мягко баюкали. Я даже сбегал в машину за маской, надеясь на то, что тут есть коралловый риф. Не совсем «есть», но будет! На развалинах какого-то старого каменного укрепления уже поселились молодые кораллы, а вокруг вились стайки ярких рыб, половину из которых я уже видел в Красном море, а вторая половина была мне незнакома.
А когда я вышел из моря, на пляже меня встретил старый олень с огромными рогами, который, видимо, присматривал за вещами, пока я купался. Удостоверившись, что все в порядке, почтенный рогоносец с достоинством поднялся и не спеша побрел в сторону КПП.