Ваши письма. 18 марта, 2016

Письмо от русского человека, много лет живущего на Западе. В России не был уже четверть века, но за тем, что происходит на родине, следит внимательно и заинтересованно, не меньше, по его словам, чем за жизнью Европы и Америки. Слушает и Радио Свобода. Читаю из его письма: «Смотрел пару передач российского телевидения. Должен вам сказать, хотя говорить это вам бесполезно, что оно на порядок лучше и честнее западноевропейских СМИ. Да, разумеется, есть политическая линия, есть недоговорки и полуправда. Но на российском телевидении не лгут. Там нет лжи. Там не называют нацистов демократами, а исламских фанатиков - борцами за свободу. Не называют карателей героями, не называют политзаключенными маньячек-убийц. Не фальсифицируют факты. Хватает и критики недостатков. А вот в западноевропейских средствах массовой информации на политические и экономические темы идет даже не просто пропаганда, но прямая и откровенная ложь».

Чтобы так видеть мир, как этот слушатель, нужно быть кем-то вроде религиозного фанатика, кем-то вроде русского попа семнадцатого века, верившего, что Запад – это логово дьявола. Вот из тех веков оно и дотянулось до наших дней, такое странное отношение к Западу. Все получить оттуда, продолжать все получать оттуда, шагу не ступить без тамошних знаний и умений, проживать, наконец, там - и, как ни в чем не бывало, поносить его и уличать. Если бы дела обстояли так, как он пишет, то сегодня не Штаты, не Евросоюз, а Россия была бы кладезем, из которого мир черпал бы все самое новое. Ну, как этого не понимать? А вот так. «Нам это без надобности», - говорит, жадно вырывая из руки дающего очередную нанотехнологию, и сразу принимается грызть эту руку.Если бы свободный мир не был действительно свободным, если бы тамошние средства массовой информации служили источником «прямой и откровенной лжи», этот мир не был бы способен к творчеству, это была бы пустыня, холодная безжизненная пустыня. Тут надо разжевать и в рот положить. Если бы в Украине действительно хозяйничала нацистская хунта, против которой поднялся свободолюбивый Донбасс, Запад подверг бы этот режим таким санкциям, по сравнению с которыми то, на что напросилась Россия, показалось бы режимом наибольшего благоприятствования.

Вот из Москвы: «У меня есть друзья. Ко мне относятся хорошо, лучше некуда. Накормят, напоят, много хорошего скажут, и все это, без сомнения, абсолютно искренне. Знаем друг друга много лет. По отношению ко мне милые люди. Но они страшат меня. Сказать им об этом не могу. Не поймут, удивятся и будут крайне огорчены. Они верят, вокруг нашей страны сплошь враги и готовы немедленно воевать с теми, на кого им укажут», - пишет автор. Что происходит с его друзьями? Им не дается логика, о которой мы сейчас говорили. Не дается – и все. До них не доходит, что Запад – это свободный мир, а свободного мира им опасаться нечего. Не доходит – и все. Следующее: «Вчера очень хороший человек сказал мне: давай вообще не говорить об этом, зачем нам ссориться? Он прав, но весь день вспоминаю, что он говорил, и задним числом перебираю всякие аргументы, которые кажутся мне убедительными и которые не сказала ему вчера». Владимир Захарин: «Да, все то же самое. Причем, в голове у них настолько перекопано, что они не в силах ждать оказии. Они всегда сами ни с того, ни с сего начинают разговор о том, как плоха Америка», - закрыть кавычки.

Скажу, что открывается мне по ходу моих наблюдений. Люди, для которых Америка – зло, а Украина – тоже зло или недоразумение, они больше остальных подвержены разным страхам. Ну, и другим, столь же простым чувствам – любви к вождю, например. А где вождь, там и отечество. В подоплеке и здесь не что иное, как страх. Следовательно, потребность в защите. Думаю, что вы тоже заметите, что ваши подопытные – люди боязливые, мнительные, хотя с виду кто-то еще тот герой. Это кадры большинства. Большинство всегда чего-то боится, ему всегда нужна какая-то защита, опека. Не быть сегодня с большинством, не быть с властью в России трудно. Даже для тайного несогласия требуется какая-то смелость. Ты обрекаешь себя на одиночество. Не идти в ногу со всеми страшновато, ведь можешь оказаться беззащитным. Присмотритесь к своим друзьям и близким, которые просят вас: не будем об этом – не будем об Америке, не будем об Украине и сами же первые нарушают уговор, не могут удержаться. Это признак тайного беспокойства, неуверенности. Тут же еще вот что: а вдруг окажется, что я поставил не на ту лошадь? Вдруг «КрымНЕнаш», а «намкрыш»? Получится, что не угадал? Будет обидно. И вот человек говорит и говорит, надеясь укрепиться в прежних доводах, а то и найти новые, чтобы, наконец, успокоиться. Страх. А где страх, там и задиристость.

Пишут и пишут о людях, которые пятого марта несли цветы к могиле Сталина. Читаю: «НКВДешники, палачи и надзиратели, их дети и внуки пришли почтить память своего учителя и вдохновителя». Или: «Ну, не заслуживает этот народ ничего лучшего, чем кол в мозгу. Проклятая подлая страна с человекообразными баранами». Вот в таком духе. Людей с букетами осуждают так, словно они чтят Сталина за то, что он был злодей. Но они несут ему цветы за другое: за то, что он, по их вере, сотворил Советский Союз, превратил его в могучую державу, отстоял ее в войне, оставил с атомной бомбой на страх супостатам всех мастей. Знаменитое высказывание, что он принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой, кстати, не совсем соответствует действительности. Правильно будет так: принял страну с сохою, а оставил с сохою же и атомной бомбой. Соха в известном и довольно точном смысле никуда не делась за годы сталинизма, остается она и до сих пор. Я говорю о доле ручного труда в сельском хозяйстве и не только в сельском. Сталинскую страну кормила пусть не соха в буквальном смысле слова, но нечто очень похожее: тяпка, тяпка в женских руках, серп и кирка, цеп, обращению с которым учила меня мать в детстве – чтобы не набить себе шишку. Посмотрите советскую, сталинскую статистику – какая там доля приусадебного хозяйства в производстве сельхозпродукции. Так вот, нынешние сталинисты, как, впрочем, и те, что были перед ними, почитают его за все хорошее. Не за плохое, а за хорошее, в их глазах. Этим я хочу сказать, что они люди не совсем потерянные. Они заблуждаются, охотно заблуждаются, но они не уроды. Они просто слабые люди. Им нужны вожаки, вожди, герои и целители. У человека еще нет сил стоять на своих двоих. Надо на кого-то опираться. Он еще не способен идти туда, куда ему хочется. Надо, чтобы его вели. Он жаждет кому-то и чему-то поклоняться, от кого-то и от чего-то зависеть. Этот кто-то, это что-то должны внушать ему страх и ужас. Ну, и сказка ему нужна, без нее он никто. Без страха, ужаса и сказки… Понятно, что эти люди всегда очень боятся не угодить власти, поэтому хорошо чувствуют, что ей угодно. Вчера они не были уверены, что за цветы Сталину никак не пострадают – сегодня точно знают, что нет, не пострадают, и смело их несут. Так они передают Кремлю свое желание всяких строгостей. Так, идя навстречу этим пожеланиям, путинизм потихоньку становится во многом равен сталинизму.

«Да-да, смешно вас слушать, Стреляный, - читаю следующее письмо. - Конечно, тащим мы, россияне, всё с Запада. Ругаем, мол, его, а тащим. А вот пропаганду не стащили. Так получается из ваших слов. У них на Западе, мол, пропаганды нету. У нас она есть, а там (то есть, на Западе) нету пропаганды. Значит, сами мы, россияне, ее выдумали, пропаганду-то. Правда, слово это латинское. А? Так что не смешите. Нелепо всё это. Хотя, конечно, понятно. Вам не хочется считать себя пропагандистом. Ведь и любой алкоголик не считает себя алкоголиком. У вас типичная пропагандистская лабуда на тему якобы гибели демократии в России, якобы угрозы от России, якобы нападения на Украину», - такой приговор выносит нам этот спорщик. Каждый советский человек знал: раз власть говорит о чем-либо, что это западная пропаганда, значит речь идет о чем-то, что соответствует действительности. Это было закреплено в анекдоте, если кто помнит... Начальник района сообщает председателю колхоза, что к нему едут иностранные журналисты, и беспокоится, как бы они ни увидели того, что им видеть не следует, и ни написали об этом. Председатель его успокаивает: «Хай клэвещуть, гады!». Наш слушатель уверяет нас, что теперь не так, что в России ни что иное, как демократия, а если мы говорим, что там все-таки что-что другое, то это – пропагандистская лабуда. Как видим, лучшим ответом ему и таким, как он, патриотам-спорщикам, сегодня может служить советский анекдот. Какую бы, выражаясь их языком, лабуду о нынешней российской действительности они ни сообщили нам, на любую из них давно готов советский анекдот. Не нужно приводить никаких возражений. Только советский анекдот. Убойная сила советского анекдота… И, конечно, убойная сила частушки – бессмертной советской антисоветской частушки. Весь накал многолетней антизападной кампании под названием «борьба за мир» сбивался одной-единственной частушкой: С неба звездочка упала прямо милому в штаны. Пусть бы все там разорвало, лишь бы не было войны.

Безумное бахвальство давней победой прямо связано с тем, что хвалиться больше нечем. Оно тоже получило исчерпывающую оценку. Идут по улице мать и сын. Сын кричит: Развалю деревню… носом до последнего венца! Мать отвечает:

Ой, не пой военных песен - не расстраивай отца!

Когда видишь легкость, с которой человек пинает все западное, особенно если он и живет на Западе, то на ум приходит слово «иждивенец». Он не хочет знать, откуда что берется. Он думает, что все падает с неба, поэтому он не в состоянии оценить усилия и достижения успешной части мира. Это именно иждивенец, легкомысленный нахлебник-грубиян. Про него тоже есть советские антисоветские анекдоты и частушки.

«Не думается ли вам Анатолий Иванович, - следующее письмо, - что вопрос о просвещении русского народа сейчас стоит намного острее, чем тогда, когда об этом рассуждали Некрасов и Достоевский? В те времена непросвещенная Россия не могла причинить миру столько зла, сколько может причинить в наши дни. Тогда у нее не было ядерного оружия. Показатели и примеры невежества сегодня способны привести человека с тонкой кожей к самоубийству. Причем, чем выше стоит человек на служебной или общественно-политической лестнице, тем менее просвещенным он является или кажется. Является и кажется – это не одно и то же, но в данном случае – одно. Нам нужна программа народного просвещения, и основа должна быть народной, это должна быть та почва, о которой говорил Достоевский. Начала народной нравственности, истинно русские традиции, обычаи, понятия». Начал этот человек за здравие, а кончил за упокой. На второй день после того, как люди покинули пещеры, некоторые из них стали говорить, как там было хорошо (всем, обязательно всем!) и какие все были тогда хорошие (обязательно все), а теперь, то есть, после пещер, стало плохо (всем!) и все испортились. Точно так же было и на следующий день после того, как люди, жившие на ветках, спустились на землю. Некоторые стали говорить, как хорошо им всем (обязательно всем!) жилось на ветках, и какие они все были тогда хорошие, а теперь, то есть, когда они спустились с веток, стало всем плохо и все стали плохие. О просвещении, о просветительстве сегодня говорят мало, больше – о состоянии образования, но это несколько другое. Под образованием имеют в виду подготовку к современной жизни, к ее требованиям, о том, чтобы в России люди умели изготовлять такие же вещи, какие вроде сами собой получаются у американцев. А о просвещении говорят, имея в виду не только образование, но и воспитание - воспитание даже прежде всего, и воспитание в духе славного прошлого, на основе всего лучшего, что было в старинной русской жизни. И вот тут закавыка… Когда сегодня говорят, как двести лет назад, что народ все еще надо просвещать, то возникает вопрос, кто должен это делать. Подразумевается, естественно, тот, кто уже просвещен. А кто уже просвещен? Кто должен это определять? И согласится ли подлежащий просвещению контингент, чтобы с ним занимался именно тот, кого кто-то благословил? Раньше было просто. Просветителем народа назначал себя дворянин или разночинец-интеллигент, не нуждаясь в его, народа, признании. Со временем педагогические кадры стали готовить в особых вузах. Неуклонно росли тиражи книг и СМИ, тоже казенных. Наконец, появился и бурно развивается интернет, во многом уже вне- и надгосударственный. Народ имеет небывалые и все возрастающие возможности просвещаться самостоятельно. Было бы желание. Для людей, претендующих на роль просветителей, отсюда следует ни что иное, как политика. За доступ к народу извольте бороться. Как занять командные высоты везде, где может производиться просветительская продукция, хорошо известно. Создавайте партию! Партия народного просвещения, ПНП – чем не название? Создавайте партию и рвитесь к власти. Кто-то мешает? Бюрократы? Либералы? Попы? Ну, так отбивайтесь от них, претерпевая все, что и другие участники кучи малой!

«Нельзя почивать на рейтинге бесконечно, - это написано в феврале, женщиной написано, назвала себя Леночкой Литвиновой, живет на Камчатке. Читаю. - Нет, ВВП пусть там остаётся, заслужил, а вот тем, кто ниже, пора бы призадуматься, что страна хочет Порядка внутри!!! – три восклицательных знака, а слово «Порядка» с большой буквы. - Не колбасы, о которой либерасты воют, нет, порядка, справедливости и законности. Дальше. «Единая Россия» стала похожа на Ленина в мавзолее. Все понимают, что мертвец, а вынести и закопать нельзя, останется пустое место. По Крыму. Мне как крымчанке очень горько, что этот патриотический подъём растрачен, что порядок в Крыму не наведён как надо, что крымчане недовольны властью своей. Слишком много там осталось украинства на местах. Теперь выборы. Одно знаю. Партия власти мой голос не получит. Кто? Буду думать, слушать и читать. Но на выборы пойду. И реально вы правы, что рушиться может начать управление на местах. Они не привыкли жить по средствам, был жир, и они в нём катались! А времена пришли постные. Как пример, у нас стоят небывалые холода, ну, не свойственные камчатскому февралю. Петропавловск получает жировки/ расчётки за январь, а там дикие суммы! Власть: мол, было холодно, и мы вас грели, перетоп! А люди страшно недовольны!!! – три восклицательных знака. – Просто в шоке от сумм. Это я написала как иллюстрацию! А если это расценить как диверсию? А если как злонамерение? А если как провокацию или просто тупость преступную! Вот и задумаешься, братцы, не шатают ли нас изнутри. И как-то не сладко совсем», - пишет эта еще не определившаяся избирательница с Камчатки.

Леночка, как видим, готова принять что угодно, кроме демократии. Демократия – это для нее либерасты, которые хотят, чтобы было вдоволь колбасы, а не порядка. Она за твердую власть, за то, чтобы искать и находить вредителей и диверсантов, врагов народа даже в самой партии власти, в «Единой России». В руководстве Камчатки, то – само собой. Очень возмутится, если ей сказать, что она хочет, чтобы в ее стране оперился, наконец, фашизм. А может и так ответить: мне все равно, лишь бы цены на все были хорошие, справедливые, да Крым оставался нашим, да все по струнке ходили, особенно – начальство, все начальство, кроме Путина. Сказать ли Леночке со всей прямотой, что и цен хороших не будет, и Крым не будет вашим, и по струнке никто ходить не будет? Сказать-то можно, да что толку. Это – к нашему разговору о просвещении. Нам напоминают, что Достоевский полтораста лет назад говорил, что не хотел бы – дословно - «мыслить и жить иначе, как с верой, что все наши девяносто миллионов русских (или там сколько их тогда народится) будут все, когда-нибудь, образованы, очеловечены и счастливы», - конец цитаты. Маленько подумав над всем, что произошло с тех пор, приглядевшись к той же Леночке с Камчатки, мы должны, по-моему, смириться, что далеко не все будут когда-нибудь образованы, очеловечены и счастливы.

Вот читаю: «Моей жены родня... Всё восхваляют царя. Я пару раз рассказал им немого правды, испортив всем настроение за столом, так как даже если толпа, без фактов проиграют. Теперь просто встаю из-за стола и выхожу. Последний год всё так же любят его, но молчат. А таких вся страна! Вот в чём проблема. Причём, не только старики». Или такое письмецо: «Весь ужас нашей жизни вот в чём. Представьте, что Он, - «Он» с большой буквы, имеется в виду Путин, - скажет на камеру: "Его заказал я!». Результатом такого признания будет рост рейтинга, ибо большинство уверено, что казнили Немцова справедливо, так как он был против власти и грубо отзывался о президенте», - закрыть кавычки. Как ни верти, мы должны признать, что взгляды крымнашистов, их душевный склад – все это весьма и весьма близко к тому, чего хотел Достоевский. Он не случайно все всплывает и всплывает… О просвещении народа охотнее других сегодня говорят как раз «кадры Достоевского» в сети, в литературных собраниях. Спросим их. Вот вы напоминаете нам его мечту, что все в России будут «образованы, очеловечены и счастливы». Прекрасно. Должны ли они, эти, «образованные, очеловеченные и счастливые» русские люди двадцать первого века, разделять презрение Достоевского к славянам, обретающимся в своих независимых странах, которые он именовал «землицами»? Должны ли они, нынешние русские люди, по итогам «достоевского» очеловечивания, с такой же, как он, неприязнью относиться к «штунде»? А его внушение: «Тот не русский, кто не считает Константинополь русским городом»? Сейчас это Стамбул, столица Турции. Должны ли они, очеловеченные русские люди, написать на своем знамени: «Даешь Стамбул!»? Или вы по-советски делите наследие Достоевского на приемлемое и неприемлемое? В таком случае, как насчет того, чтобы «поиметь совесть»: представить себе, что сказал бы он сам о сортировке дорогих ему мыслей, о разрушении его выстраданной цельности?

Следующее письмо: «Ну, что нам делать с партией «Яблоко»? С одной стороны, она осуждает аннексию Крыма, с другой – не желает, чтобы он был возвращен Украине без всяких условий. Надо будет, говорят, провести там референдум под контролем международных наблюдателей и (вот тут, Анатолий Иванович, хоть стой, хоть падай) по украинским законам. Вдумаемся. Референдум по украинским законам на территории, которую Россия включила в свой состав! Или Явлинский подразумевает, что сначала Крым будет возвращен Украине, а потом будет проведен референдум? Но какое тогда будет дело России и самому Явлинскому до того, что там проведут или не проведут? От России будет требоваться одно: возместить причиненный Украине ущерб, а что там будет происходить, - это целиком украинские дела. У меня нет слов, Анатолий Иванович, когда я читаю вот такое заявление яблочницы номер один. Сначала она говорит, что «Крым является законной украинской территорией, случившееся является аннексией». А вот что она говорит дальше: «Сейчас нужно разрешать эту ситуацию усилиями международной общественности, вырабатывать совместный согласованный план по решению этой проблемы законным путем в рамках международной конференции. Внутри этого плана может быть референдум, который необходимо провести под международным контролем». Ну, нет сил читать и слушать эту фальш, просто нет сил! Что-то вы зарапортовались, господа «яблочники», извертелись до последней степени, и мистер Ходорковский с вами. Степанов Виталий Львович, бывший избиратель партии «Яблоко», о чем жалею»... Ничего с этой партией делать не надо, скажу вам, Виталий Львович, раз уж вы об этом спросили. Она сама с собою уже сделала все, что смогла. Слишком много там политики. Да, слишком много политики. Талант политика в том, чтобы быть политиком, но – в меру. Когда и если русский человек покончит с путинизмом, он с восторгом вернет по принадлежности и Крым, и Курилы, и Южную Осетию – все вернет, еще и в придачу что-то даст. Торговаться, мелочиться не будет – так будет увлечен своим раскаянием и великодушием. Мгновенный возврат Крыма – это и будет та самая демократическая революция, которую вроде бы призывает и Ходорковский. Если, конечно, будет. Возврат Крыма будет не только знаком, что покончено с путинским прошлым, но и залогом коренных перемен. Революция без немедленного и безусловного возврата Крыма - это будет что угодно, только не революция (демократическая, разумеется). Ходорковский говорит, что Путин ему не враг, а противник, – важные слова, правда, только для его, Ходорковского, биографа. Они оба, Путин и Ходорковский, имперцы, только в свое время по-разному представляли себе способы сохранения империи. Один хотел сделать ее привлекательной для соседей и для мира – и брать этим. Силой имперского обаяния. Другой считал, что это праздная мечта, что это неосуществимо, что добиться чего-то можно только принуждением, обманом и происками. Если бы было две России, и одной из них управлял бы Ходорковский, а другой – Путин, то сегодня мы были бы свидетелями неудачи обеих метод. А «Яблоко» - что ж, «Яблоко». В него не залезешь, но одно очевидно: ему не дали бы докатиться до выборов, если бы о Крыме оно сказало то, что не понравилось бы Кремлю.

На волнах Радио Свобода закончилась передача «Ваши письма». У микрофона был автор - Анатолий Стреляный. Наши адреса. Московский. Улица Малая Дмитровка, дом 20, 127006. Пражский адрес. Радио Свобода, улица Виноградска 159-а, Прага 10, 100 00. В Интернете я в списке сотрудников Русской службы на сайте: svoboda.org