За гранью слабости

Крымский альпинист Юрий Лишаев в свое время стал самым молодым мастером спорта по скалолазанию в Союзе. На Кавказе он прошел новый маршрут на вершину Айлама, который до этого оказался не по зубам легенде советского альпинизма — «тигру скал» Михаилу Хергиани. А на скалах родного Крыма он проложил десятки сложнейших линий, некоторые из которых долго оставались неповторенными. Но главное восхождение нашему герою довелось совершить не в горах

Бухта любви

— Я живу здесь и сейчас. Мне хорошо, поэтому я здесь. У меня дома условия прекрасные. Я мог бы сидеть у камина, смотреть «консервную банку», еще и с дистанционным управлением. Хочу — «Клуб кинопутешественников», хочу — Discovery. Кнопку нажал — и я в Африке среди львов. А вот пережить, каково это — рядом со львом! Мы сейчас с тобой ночуем здесь — ну, лиса придет, украдет чего-то. Но не придет же эта собака с низкой жопой — как она называется? — за голову тебя из палатки не вытащит.

— Ты про гиену?

— Да, — Юра выдерживает паузу. — Машина для убийств.

По возрасту Юра как раз годится мне в отцы. Но еще во время нашего первого телефонного разговора он попросил не называть его Юрием Михайловичем.

Место, где я нашел Юру, в каком-то смысле тоже его дом — в Крыму он знает чуть ли не каждый камень. В народе это место называют Бухтой любви. С одной стороны Судак с его Генуэзской крепостью, с другой — Новый Свет с его винными погребами и Голицынской тропой. А перед нами — Черное море.

Летом здесь едва ли можно найти свободное место под палатку, а воздух «пропитан купажом шампанского и спермы», как говорит Юра.

Опершись спиной о большой пологий камень, заросший и нечесаный, он сидит на гальке, подстелив туристический коврик. Теплый жилет спортивного фасона надет поверх толстого свитера. На ногах «бабушкины» вязаные носки и обычные резиновые калоши. Тонкие, как былинки, загоревшие голени как-то диссонируют с широкими и сильными кистями.

Встреть я его в городе, наверняка определил бы как бомжа. Но с поправкой на местность он выглядит как вполне обычный турист. Разве что калоши туристы обычно не носят.

Кроме меня у Юры сегодня еще один гость — Фидель, добродушный мужичок старшего возраста. Нос у него немного скошен набок, а на левой руке половина кисти будто ножом срезана. Как я узнал позже, он работает по дереву, и покалеченная рука — результат производственной травмы.

— Он храм здесь восстанавливает неподалеку. Знает, что я курящий, раз в неделю три пачки сигарет приносит. А деньги не берет, — объяснил Юра позже, когда тезка великого революционера ушел домой в Судак.

Вечерний пейзаж в Бухте любви дополняет лежащий на гальке спортивный одноместный каяк — длинная пластиковая лодка.

Старик и море

Когда Юрий Лишаев (именно так зовут моего собеседника) вспоминает «Клуб кинопутешественников» или канал Discovery, он немного иронизирует. Впрочем, иронизирует он часто. Юра не из тех людей, кто любит смотреть телевизор, он из тех, кого показывают по телевизору. Показывали и в знаменитой передаче Юрия Сенкевича. Таких, как он, сегодня называют экстремалами, хотя самому Юре не нравится этот ярлык.

В позапрошлом году он прошел на своем каяке в одиночку 4 тысячи километров — от верховья Днепра до Севастополя. А в прошлом, с 1 июня, на том же каяке несколько раз обогнул Крымский полуостров.

— Я по морю не просто прохожу, я им живу. Поэтому почти круглый год я нахожусь здесь, а не в городе где-то.

— Ты задень Юрика немного за горы, чтобы он тебе рассказал, а то он все о своем французском каяке повествовать будет, — подталкивает меня в нужное русло Фидель.

— Если бы кто-то мне сказал раньше, что я поменяю скалы на каяк, конечно, я бы не поверил. Я бы плюнул ему в морду и сказал бы какую-то гадость, наверное, — через каждые пару слов из Юриной груди вырывается глухой кашель.

Каяк — не первое и не единственное увлечение Юры. За свою жизнь он успел покататься на горных лыжах, спускался в крымские пещеры, проныривал в них сифоны (полностью затопленные галереи), летал на параплане, занимался виндсерфингом. Наверное, всего я и не знаю.

— Я люблю, когда от страха на жопе выступает пот, причем сразу кристаллами, солью. Люблю жизнь на пределе. Та ты что! Заглянуть за грань — это ж кайф. А потом переосмыслить то, что ты сделал, плюнуть на все и еще похлеще чего-нибудь замутить. И не для кого-то, а для себя. Адреналин — это ж ух!

Несмотря на широкий профиль увлечений, Юрий Лишаев прославился в первую очередь как один из самых сильных скалолазов и альпинистов в Советском Союзе. Надо сказать, что альпинизм в Союзе действительно был сильным. Недаром маршрут на Эверест по контрфорсу юго-западной стены, который сборная СССР прошла в 1982 году, до сих пор не смог повторить никто в мире.

В стране было много сильных альпинистов. Но Лишаев выделялся даже на их фоне. Дело в том, что альпинизм —это командный вид спорта. Особенно тогда и особенно в СССР. Одиночки, как умерший в прошлом году француз Патрик Эдлинжер или пионер роуп-джампинга индеец Дэн Осман, — скорее исключение.

Фантик стал первым в СССР, кто начал совершать сольные восхождения. Иногда со страховкой, которую сам же себе обеспечивал, а часто и вовсе надеясь только на крепость собственных рук.

Одиночка

— С чего начались твои соловосхождения?

— Ой, ну это было давно, тогда была нехватка снаряжения. Приходили более взрослые товарищи на скалы, и я порой обращался: «Давай я полазаю на твоем канате, а потом смаркирую его после тренировки». Одного девушка ждет, другого еще кто-то, им всегда некогда. Один товарищ (его уже нет в живых, поэтому я не буду его фамилию произносить) сдернул канат вниз и говорит: «На, лазь, дурак». Меня почему-то это задело, я взял и без страховки полез.

Тогда Юре было 13 лет.

— А потом они начали: «Пять раз пролезешь, а на шестой убьешься». Ну а потом цифра стала меняться: «100 раз пролезешь, а на 101-й должен убиться». Потом тыща… Тогда это не называлось «соло», это называли обычным хулиганством. А я просто лазил, как мне нравилось, и пытался заглянуть за грань своей слабости.

Юра, или Фантик, как его чаще всего называют в скало-лазно-альпинистском мире, с этого момента стал тренироваться лазить не только со страховкой, но и без нее. Почему именно Фантик — есть несколько версий. Сам Юра рассказывает путанную историю о том, что в детстве за конфеты мог сдать любую военную тайну.

В 23 года он стал самым молодым мастером спорта по скалолазанию в СССР. Официальных титулов и наград — «бляшек», как выражается он сам, — у него хватало. Индивидуалиста и сильного альпиниста они не только не грели, но и становились причиной конфликтов с коллегами по цеху и бюрократами от спорта. Часто он сам провоцировал такие конфликты.

Очередной конфликт разгорелся, когда команда, с которой он продолжал ходить в горы традиционным способом, разделилась на две. Получалось, что Фантик превратился в такую себе «золотую акцию»: к кому примкнет, тот и сильнее.

— Я тогда сказал: «Ребята, многие лазают из-за этих „бляшек“, а они того не стоят». Тут задали мне вопрос: «А ты что, не из-за „бляшек“ лазаешь?» Я ответил: «Та нет, вроде».

Судя по тому, что после этих слов Лишаев просто порвал свое удостоверение мастера спорта, он не блефовал.

— Все думали, что на этом мой альпинизм закончится, а получилось, что он только начался.

В Стране Советов горовосходителей уважали и поддерживали, в том числе и финансово — все-таки военно-приклад-ной вид спорта. Альпинист чаще всего оплачивал только небольшую часть поездки в альплагерь, остальное платило государство. После того как Юра Лишаев перестал играть по правилам системы, ездить ему пришлось за свой счет.

— Ничего страшного в этом нет. Все гораздо проще стало. Они, наверное, тяготили, эти документы. Тяжело было, но я, когда их порвал, вздохнул полной грудью. Мне после этого никто не задавал тупого вопроса: «Какой у тебя разряд?» И по сегодняшний день никто его не задает.

На Крымских стенах Фантик сделал около 40 сложнейших первопроходов. Часто он их не регистрировал официально, поскольку и лазал не совсем официально. Маршрут «Бровь» самой высокой категории сложности на стене Морчеки очень долго оставался никем не повторенным. Он стал первым и, наверное, единственным, кто пролез с ледовым снаряжением 130-метровый замерзший водопад Учан-Су.

Благодаря восходительнице Стэйси Элисон, которая первой из американских женщин ступила на вершину Эвереста, он попал в США и прошел ряд маршрутов в районе Смит Рок. Причем ходил их так, что местные гиды от удивления чесали затылки. Ну и, конечно, помимо Крыма он делал восхождения в других горных районах Союза.

В Крыму Фантик нашел свой способ спускаться после восхождений и получать дополнительную дозу адреналина. Он стал одним из первых, если не первым, летать на параплане, или, как он называет его на французский манер, парапанте.

За Юриным рассказом мы выпили уже не по одной чашке зеленого чая. Фантик нахваливает преимущества своей газовой горелки, на которой небольшой котелок воды закипает за полторы минуты.

Палатка — приз за победу в российском конкурсе «Лучший outdoor-проект — 2012». На озере Чокрак попал с ней в ураган. Дуги поломались, и палатку пришлось держать спиной, «как на пике Ленина»

— Утром завтракать толком не будешь — тебя ждет неизвестность. Ты смотришь не в кастрюлю, что ты сожрешь, а на море смотришь, какое оно сегодня. Поэтому на еду как можно меньше времени тратишь, — рассказывает Фантик о премудростях походного быта. — Обычно с утра меда нажрался, а основной прием еды — вечером. Я с утра термос заливаю, и чмеколадки здесь в кармане у меня.

Чмеколадки — это шоколадки по-нашему.

За те пару часов, которые я слушал Юру, он ни разу не вставал со своего коврика. В конце концов зеленый чай делает свое дело, и Юра сообщает, что ему нужно на минуту отлучиться. Он берет в руки пару костылей, опираясь на них, медленно встает и, наклоняясь вперед, шаркает по гальке.

За тех, кто прошел мимо

— Я не называю это несчастным случаем. В моих играх, в общем-то, был заложен другой случай. Как тебе сказать… Если заглядываешь за грань, то и фатальный исход где-то заложен. Я не люблю громкие слова, но тем не менее.

То, что Фантик не считает несчастным случаем, произошло во время сьемок фильма «Соло» для того самого «Клуба кинопутешественников». По сюжету Лишаев лезет на стену Сокола — эта скала находится прямо у нас за спиной.

Вот Фантик садится на скальную полку и закуривает. Через несколько секунд — камнепад. Он тоже был предусмотрен в сценарии, но снимали его уже на соседних скалах, которые надо было «почистить» от камней, чтобы туристы могли безопасно гулять по Голицынской тропе.

Дальше по сценарию Юра должен полететь с горы на параплане. Для сьемок выбрали вершину Орел, которая находится в полутора километрах от нашей бухты. Сняли несколько дублей, но Фантик настоял на еще одном. Параплан попал в нисходящий поток, сложился, и Фантика бросило с 30-метровой высоты на скалы.

Недалеко от места падения по экскурсионной тропе проходила группа туристов, их гид подошел к пострадавшему.

— Он мне дал понять, что здесь люди заплатили деньги за экскурсию, туда-сюда, — без всякого возмущения вспоминает Юра.

Одним словом, после их общения поломанный человек так и остался один лежать на скалах.

— У меня претензий к ним нет. У меня тогда появился тост: «За тех, кто прошел мимо!» Почему нет претензий? Люди как люди. Ты пойми, за 2 тысячи лет христианства новых грехов не придумано, они просто более изощренными стали. Ничего нового. Правда, атомную бомбу изобрели. Но все же величайшее изобретение человечества — это сбросить ее на голову себе подобному.

Сам Лишаев не раз спасал людей в горах, и не только потому, что работал профессиональным спасателем в Симферополе, но и потому, что в альпинизме это нормально — спасть того, кто рядом с тобой попал в беду.

— Я в медицине слегка разбираюсь. Когда меня нашел лесник, я, теряя сознание, ему сказал, что без досок — ни шагу. Я понял, что у меня был перелом позвоночника.

Вредная привычка

В больнице во время операции оказалось, что этот перелом позвоночника был не первым. До падения с парапланом Фантик серьезно калечился четыре раза.

— Да, у меня тазобедренный был, пневмоторакс был. Ну и сотрясение, — вспоминает Юра свою четвертую аварию. — А, и клиническая смерть, — добавляет пренебрежительным тоном. — А теперь вот еще оказалось, что был перелом позвоночника. Просто не было ущемления нервов, вот и остался незамеченным на фоне остальных травм.

—А как это случилось? — интересуюсь я подробностями четвертой «поломки».

—Та, с высоты 10 метров «обнялся» с плоской плитой. Не хочу вспоминать. Ничего интересного.

Пытаюсь уложить в своей голове, как после такого букета травм этот человек смог не только ходить, но и вернулся к своему обычному стилю жизни, требующему сумасшедших физических нагрузок. Не нахожу ничего лучше, чем задать вопрос, ответ на который кажется очевидным:

— От четвертой травмы ты быстрее оклемался, чем от последней?

— Да, безусловно. Предыдущая у меня заняла полгода. А эта травма чего-то на 20 лет затянулась.

«Человек живет или семьей, или своим хобби, или работой. Невозможно совместить». Сам Фантик в свое время работал с камнями, и его изделия пользовались спросом

Юра закуривает очередную сигарету.

— Когда ты начал курить?

— Лет после 40.

— Обычно так поздно люди не начинают курить.

— А я всегда знал, что я закурю, мне нравились хорошие сигареты, просто некогда было курить, я пахал.

Иногда Юра покашливает, как это бывает у курильщиков со стажем. Но гораздо чаще из его груди доносится тот самый непонятный и необычный кашель, который при телефонном разговоре я принимал за причуды Юриной мобилки.

— Извини, это у меня дыхательный нерв поврежден, — он еще несколько раз будет извиняться за это.

Самый ценный дар

После больницы Лишаев попал «в Бурденко».

— Это реабилитационный центр в Саках. У меня здоровые, которые туда приезжали, почему-то уезжали с головной болью.

—Почему так?

—Ты когда видишь одного колясочника, другого — это одно. А когда у тебя все пять этажей таких, а на улице «мумии» на кроватях, только одна шея шевелится — это другое. Так же живут, так же влюбляются, так же разводятся. Бывает, здоровые бросают инвалидов, бывает, инвалиды — здоровых. На рынке инвалиды на колясках торгуют, менялы — тоже на колясках.

Сам Фантик был парализован ниже груди: ноги не двигались и ничего не чувствовали.

— Врачи огласили приговор, что надо начинать жить заново, что пожизненная инвалидная коляска и все это дело. Ты пойми другое… Представь себе мужика, который выпил чаю или вина и тут же уписался. У меня тазовые органы работали под себя.

Но врачам он не поверил.

—Что ты делал для того, чтобы восстановиться после травмы?

—Ой, это довольно тяжело было. Ноги кладешь на пластик, за штанину тащишь ногу, а в мозгах воображаешь, якобы она сама сгибается. И вот так, таская ее часов четыре-пять, чувствуешь, что ты устал. Тогда я понял, что какие-то нервные окончания все-таки работают.

Позже доктора объяснили Лишаеву, что он смог заставить работать оставшиеся в живых нервные клетки «за того парня».

Костыли повидали на своем веку немало восхождений. Больше всего пострадали во время камнепада на Морчеке

Потом он учился стоять.

— Пока телевизор смотришь дома, тебя ставят под стенку, а перед тобой кресло, на которое садится жена или дочь. Ежели колени вылетают, они в спинку кресла упираются. Я уже фильм не помню о чем, для меня цель была простоять весь этот фильм. Тебя аж в пот кидает, а ты виснешь на этом кресле и упираешься.

Человек, с которым понятие «традиционные ценности», мягко говоря, слабо ассоциируется, очень тепло отзывается о семье. Жена и дочь сделали все возможное, чтобы поставить его на ноги.

— Я не миссионер, но сказал бы, что главная религия — это семья.

Юра рассказывает, что если ему во время путешествия надо подвезти газ, провизию или что-либо другое, родные всегда идут навстречу. Вместе с тем он не скрывает, что шестимесячное путешествие — это способ вести самостоятельную жизнь, в которой он не будет никому обузой.

— Мы не догоняем просто, что самый ценный дар — это способность обслуживать самих себя. Например, просто сходить в магазин.

— После травмы какой момент был переломным, когда ты понял, что будет в твою пользу?

— Ты знаешь, я не думал, что будет в мою пользу. Я просто жил. Я живу так, как я умею.

Потом Фантик учился ходить с помощью брусьев, на которые опирался руками. Потом вместе с Сенкевичем в Москве они купили современные немецкие костыли.

С тех пор прошло два десятка лет. Юрины ноги ниже колен так и остались висеть как плетки. Никакого прогресса с медицинской точки зрения в последние годы нет.

Все стихии

В 2000 году Фантик вместе со своим первым тренером Владленом Гончаровым и жителем Ялты Евгением Самулевым пронырнули сифон в Кизил-Кобе (Красная пещера).

— Среди нас самым здоровым был слепой, — говорит он о Самулеве (Гончаров заработал вторую группу инвалидности в горах).

Сам Фантик после травмы ходил в крымские пещеры Крубера, Дублянского и Бездонную, где колодец имеет глубину 160 метров.

— Не забывай, я перед прошлым Новым годом на параплане полетал, только с моторчиком. Лопнула рулевая тяга, и я грохнулся так, что все зубы оставшиеся себе повыбивал. За два дня отремонтировали параплан, и я полетал еще, а потом целый месяц себе зубы вставлял.

Горы остались с Фантиком. Вместе с еще одним инвалидом, который ломал позвоночник, Дмитрием Стаценко они прошли маршрут высшей категории сложности на вершину Замок в районе Фороса. Он также повторил свою знаменитую «Бровь» на Морчеке.

В гроте Голицына возле Нового Света он проложил новый маршрут, часть которого проходит по огромному «потолку».

— Была куча иностранцев, всем все понравилось, — рассказывает Фантик. — Хотя я не был в восторге от самого себя.

— Почему?

—Ты извини, но когда-то я пролетал маршрут не замечая, а тут каждое движение ты оттачиваешь и проходишь через боль. Я в этом не вижу ничего приятного. Подвига тоже в этом нет.

— Ты в спортивном плане сейчас на каяк в основном ориентирован?

— Я убрал бы слово «спортивный». Я просто, Димочка, ориентирован на жизнь. Не «влачить существование тихого отчаяния», а просто жить.

«Просто надо любить»

По законам жанра этот человек, чей дух победил немощное тело, должен был стать поводырем для коллег по несчастью, таких же поломанных и покалеченных. Да что там поводырем — с его харизмой, опытом и результатом он должен стать чуть ли не спасителем.

В 2012 году он на каяке проплыл по Днепру от Смоленской области до Черного моря. Официально эта акция называлась «Ковчег надежды» и была посвящена инвалидам. В больших городах Лишаев проводил публичные встречи с такими людьми.

— Инвалиды мне доверяют, потому что я три года писал и какал под себя. Не оттого, что они смогут это путешествие повторить, а оттого, что я ихний и жрал с одного котла.

В той самой бухте, где мы встретились, в свое время произошла еще одна история.

— Вот здесь, под этой скалой, у меня лежал один инвалид, — Юра кивает в сторону огромного валуна у самой воды. — Прошу прощения, наркота редкостная, пыжился изобрести какие-то новые наркотики, и его парализовало.

Здесь он пытался поставить его на ноги.

— Мне насрать, наркоман он или кто. Правда, если бы он в моих объятиях здесь сдох, когда я вел его, мне было бы точно так же насрать. Извини, я чуть попроще и пожестче в этой жизни.

На третий день занятий у подопечного наметился прогресс, что-то начало получаться.

— Но мне на третий день надо уходить в Азовское море. Я к нему подхожу и говорю: «Ты извини, я свое время на тебя тратить не буду. Ты уже можешь делать это сам». Хлопец поджал под себя уши, начал сам себя жалеть. Я говорю: «Ты знаешь, что по тебе плачет? Дом престарелых!»

Возражений не последовало, на том и расстались.

— Что с ним дальше было?

— Я не знаю, что с ним, но я думаю, что за ним помойка плачет.

Фантик не стал следовать закону жанра. Точно так же, как не следовал ему, когда начал ходить соло, когда отказался от «бляшек» и перестал верить докторам. Он с насмешкой произносит слова «экстрим», «спорт», порой даже «альпинизм». Последнему он предпочитает «восхождение».

— Просто надо любить жить. Хотя жизнь, я бы сказал, не стоит того, чтобы за нее так цепляться. Но в ней надо идти до конца, то есть до победы. А вот эту грань победы установишь ты сам, а не твоя слабость.