Вступление

«Мы исправляем порочность средства чистотою цели», - писал итальянский философ и политик Никколо Макиавелли, даже не догадываясь, что спустя несколько столетий его высокие размышления о государственных делах (кто бы мог подумать?) будут использованы в рассуждениях о далеком потомке жестокой игры с мячом, столь популярной среди жителей всех сословий в современной ему Флоренции. И если в футболе Британии прежде всего ценят бойцовский дух, в Германии - дисциплину, в Испании - эстетичность, а в Южной Америке - зрелищность, то в Италии священной целью всегда была и будет победа, причем добытая любой ценой.

«Италия ждет от вас триумфа», - экзальтированно провозглашал с высокой трибуны диктатор Бенито Муссолини, пытаясь с помощью народной игры, завезенной английскими моряками и швейцарскими предпринимателями, решить сразу несколько чисто политических задач: объединить раздробленную страну и утвердить ее статус на международной арене. Футбол, прозванный «кальчо» в память о местных игрищах, стал национальным и самым массовым видом спорта, способным творить историю и влиять на умы людей.

«Победит сильнейший?» - «Надеюсь, что нет». Такой диалог состоялся между неизвестным журналистом и тренером Нерео Рокко, который одним из первых попытался найти способ не только противостоять командам с более техничными футболистами, но и выходить из этой схватки c лавровым венком. Оборонительный футбол, катеначчо, не обещал зрелища, радующего глаз, но дарил веру нищим провинциалам в то, что и они могут достичь чего-то вопреки всему. Существовали и другие рецепты успеха, но до конца 1980-х на Апеннинах они были лишь редкими всплесками.

«Итальянский футбол по своему содержанию близок к прозе, однако и у него есть свой поэтический момент - контратака». Наверное, мало кто сказал бы о кальчо лучше, чем настоящий артист и преданный болельщик Пьер Паоло Пазолини. Итальянский стиль,основывающийся на организованной обороне, перекрытии кислорода сопернику и последующем выжидании своего единственного шанса, утвердился в середине прошлого века и с тех пор остается доминирующим. Попытки что-либо изменить предпринимались, имели грандиозный успех, как у Арриго Сакки и его последователей, но не смогли полностью вытеснить то, что заложено в подсознании.

Кальчо, как и футбол любой страны, способной похвастаться великими достижениями, пришел к своей цели своим нелегким путем. Кальчо уникален и поэтому интересен. Приглашаем всех его поклонников и всех его недоброжелателей отправиться в путешествие по Bella Italia сквозь пространство и время, чтобы открыть для себя новые или позабытые страницы из истории футбола, а,возможно, и разрушить некоторые стереотипы.

раздел 1

В ритме кальчо

КАЛЬЧО И ФАШИЗМ

Впервые мысль о неразрывной связи между фашизмом и становлением спорта в Италии посещает во время созерцания мраморных статуй атлетов с их идеальными телами и мастерски выполненных мозаик на Форо Италико, прославляющих Римскую империю и самого Дуче. Этот грандиозный спорткомплекс, включающий в себя «Стадио Олимпико», «Стадио дей Марми» со статуями, розово-белое здание НОК (ранее здесь была Академия физического воспитания), плавательный стадион, теннисные корты и прочие объекты, создавался как раз в годы расцвета режима Муссолини (1928-1938) под руководством архитектора Энрико дей Деббио. С одной-единственной целью - внушить итальянцам веру в идеал физически сильного и бесстрашного спортсмена-героя...

Однако прежде, чем говорить подробно о спорте и футболе, следует сказать несколько слов о фашизме в историческом ракурсе, а не в привычном понимании этого слова как бессмысленного политического ругательства.

Итак, было отсталое в политическом, экономическом, социальном плане монархическое государство, которое влезло на свою голову в первую мировую войну, а потом в ранге одного из победителей получило по той самой голове от так называемых союзников. Была кучка разочарованных войной «бравых» вояк - из тех, о которых Черчилль говорил: «Итальянцы проигрывают войны так, как если бы они были футбольными матчами, а футбольные матчи они проигрывают так, как если бы они были войнами». Была недовольная аристократия, недовольная буржуазия, недовольная интеллигенция, голодающие и недовольные крестьяне. Было множество безалаберных итальяшек, лепечущих на диалекте своего города/села, который в соседнем городе/селе уже не понимали. И был не в меру говорливый мужик из народа по имени Бенито Муссолини, излучавший харизму налево и направо (не очень тонкий намек на политические метания будущего Дуче).

Подгоняемые красноречием Муссолини о возрождении величия Римской империи и под аккомпанемент студенческого гимна «Джиовинеццы» (Giovinezza), бывшие фронтовики, по мановению взлетающей в римском салюте руки, превратились в «чернорубашечников» а-ля «краснорубашечники» Гарибальди и двинули на Рим, чтобы привести своего лидера к власти, пока он сам дожидался вестей в засаде. И только после этого за перо взялись мыслители, вроде Джованни Джентиле, с целью подогнать под новый строй идеологию, подкрепив ее различными «измами» и «анти-измами»: национализм, корпоративизм, милитаризм, антикоммунизм, антилиберализм... При желании список можно продолжить. Только суть ведь не в том.

Фашисты спасли Италию от иллюзии коммунизма. Окончательно примирили церковь и государство (еще одна эволюция Муссолини - от атеиста до ярого католика! «Только идиоты и мертвецы не меняют своих убеждений, мы разумные люди, и мы их меняем», - любил он говорить). Навели порядок в стране и заставили всех работать, поставив на ноги сельское хозяйство и промышленность. Построили дороги.

Фашисты или уничтожили (например, лидера социалистов Джакомо Маттеотти), или изолировали (Антонио Грамши) своих политических оппонентов. Превратили законодательную власть в фикцию, а исполнительную - в марионетку. Полностью ликвидировали свободу слова. Разогнали профсоюзы. Расовые законы против евреев появились на Апеннинах только в конце 1930-х, под влиянием немцев.

Поэтому и отношение итальянцев к фашизму полярное. Кто-то скажет: «Полная потеря свободы, упразднение парламента и региональных выборных органов, классовое неравенство - вот, что определяло фашистское двадцатилетие в Италии». А кто-то ответит: «При Муссолини у нас были социальный мир и спокойствие. Рабочие и пенсионеры не платили налогов, а предприниматели отдавали лишь небольшую часть своих доходов. За рождение ребенка семье выдавали приличную премию. По всей стране строились дороги, канализации, школы, стадионы. Мы могли с гордостью называть себя итальянцами. Сейчас же у нас есть откаты, мафия, наркотики, экс-демохристиане, экс-социалисты, экс-коммунисты, воры, преступники и подонки всех мастей».

Фашисты добрались до спорта и футбола

Только с помощью спорта можно улучшить дисциплину, физическое состояние и характер нации.

Леандро Арпинати

Окончательно победив врагов и утвердившись при власти, Муссолини и его соратники не могли не обратить внимания на набиравшее популярность в народе явление под названием «спорт», решив культивировать массовость и работать на всех уровнях. Начали они с того, что построили спортивные сооружения по всей стране, чтобы было где и на чем заниматься. Далее для детей в возрасте от 9 до 14 лет была сформирована организация «Балилла» (что-то вроде наших пионеров), «чтобы физически и морально подготовить юных членов общества к новым нормам жизни, привить им чувство дисциплины, обеспечить военное, спортивное, культурное и духовное воспитание». Кстати, самым знаменитым воспитанником сей организации стал не кто иной, как Джузеппе Меацца, у которого даже кличка была «Балилла». Можно ли после этого оспаривать такой метод взращивания чемпионов?!

Но продолжим подниматься вверх по лестнице. Национальный олимпийский комитет сотрудничал с университетами с целью привлечь юношей и девушек в спорт. Такая же работа велась со служащими, рабочими, крестьянами... Хотя по жизни Дуче не являл собой пример идеального спортсмена, он неизменно преподносил себя в качестве образца для подражания: устраивал забеги по улицам Рима или на Вилле Боргезе, морские заплывы в Остии, моторейды по дорогам Лацио, участвовал в регатах и занимался летным спортом. В общем, пропагандировал здоровый образ жизни и спортивные идеалы любыми способами.

Как говорил великий тренер «Скуадры Адзурры» Витторио Поццо, о котором еще будет повод вспомнить не раз, режим Муссолини не только прививал любовь к спорту со всей серьезностью, но и превозносил спортивные ценности. Настолько, что служащие после работы, а студенты после учебы, едва ли не каждый день собирались в тренажерных залах и на тренировочных полях, а потом, с трудом успевая переодеться, бежали на стадионы уже в качестве преданнейших болельщиков.

Вот мы и подошли к футболу. Следует заметить, что Дуче больше увлекался аристократическими видами спорта, такими, как, например, теннис. Вспомните хотя бы знаменитый эпизод из биографии легенды «Лацио» и «Ромы» Фульвио Бернардини. Однажды протаранив машину Дуче, он вынужден был играть с Бенито не в футбол, что было бы логично, а в теннис. При этом Фуффо приходилось раз за разом проигрывать, чтобы заслужить прощение... Тем не менее Муссолини сознательно выбрал футбол в качестве национального вида спорта - из-за популярности в массах и заложенного в нем идеала «командного духа», что как нельзя лучше отображало пункт фашистского мировоззрения о первичности коллективного, государственного над индивидуальным, личным.

Кстати, фашисты пытались донести народу свои идеи не только с помощью футбола, пока не убедились, что только этот метод понастоящему действенен. А до этого многим казалась очень перспективной идея о большом фашистском театре, был даже построен экспериментальный театр на 20 тысяч зрителей во Флоренции. Ничего хорошего, как вы понимаете, из этого не получились - только деньги потеряли, да усилия даром пропали. Ведь на стадионах каждое воскресенье собиралось сотни тысяч человек - куда тому театру!

Весной 1926 года в итальянском футболе как раз возникла ситуация, в которую фашисты могли вмешаться. А именно: действия арбитров, обслуживающих решающие поединки, нещадно критиковались - например, плей-офф между «Дженоа» и «Болоньей» пришлось переигрывать пять раз (!), а на стадионах то и дело возникали проблемы с общественным порядком, вплоть до открытой стрельбы, как это случилось, например, в Турине. Все проблемы в комплексе привели к забастовке арбитров, а потом и к отставке руководителей Федерации футбола Италии. Реформировать прогнившую систему был призван представитель «Болоньи» Паоло Грациани, будущий основатель «Ромы» Итало Фоски и адвокат Джованни Мауро.

Второго августа вышеназванные синьоры породили Хартию Виареджо (Carta di Viareggio), которая навсегда изменила лицо итальянского футбола. Давайте рассмотрим по порядку, что именно было сделано.

Во-первых, официально признали профессионализм футболистов. Конечно, ранее он тоже присутствовал, но в замаскированном виде: лучшим игрокам якобы компенсировали их затраты или же платили зарплаты через фирмы, принадлежавшие клубам, на которых те якобы работали. Трансферы, кстати, тоже имели место, самый первый из них - переход Ренцо Де Векки из «Милана» в «Дженоа» за 24 тысячи лир в 1913 году. Однако больший скандал вызвал переход Вирджинио Розетты из «Про Верчелли» в «Ювентус» в 1923 году. «Бьянконери» тогда серьезно оштрафовали, и они не смогли участвовать в чемпионской гонке. Теперь футбольный рынок становился легальным, чем сразу же не преминул воспользоваться, например, «Интер», забрав у «Лацио» звезду того времени Бернардини за 150 тысяч лир. Тем не менее все не было так просто, как сейчас - «захотел и купил». Переход разрешали, только если случай подпадал под одно из четырех условий, самым часто используемым из которых стало многозначительное «расхождение во взглядах, приведшее к выведению из состава».

Во-вторых, был введен лимит на легионеров как следствие националистической политики. Сначала разрешили по два иностранца (в те годы главными экспортерами футболистов в Италию были Венгрия и Австрия) на команду, из которых выходить на поле мог только один. Затем ввели полный запрет и, как результат, появились первые «ориунди» - потомки итальянских иммигрантов из Латинской Америки, прежде всего из Аргентины и Уругвая. Большинство из них играли в полузащите, как писал Джанни Брера в своей «Критической истории итальянского футбола» (1978): «Слабым местом итальянской школы всегда была полузащита, у одних не хватало техники, а у кого она была - не хватало физических кондиций». Например, Монти. На ЧМ-1930 он еще выступал за Аргентину, но итальянские тренеры оценили его игру, фашистские чиновники предложили кучу денег, и Луисито превратился в «итальянца». Как говаривал Витторио Поццо, апеллируя к факту, что «ориунди» могли служить в армии: «Если они могут умирать за Италию, то и играть за Италию они имеют полное право!» Правда, умирать за Италию никто из «ориунди» не захотел - все, как один, сбежали домой, когда услышали о возможности призыва в армию.

В-третьих, былаполностьюреорганизованасистемауправления футболом в сторону авторитаризма. В Федерации футбола Италии (Federazione Italiana Giuoco Calcio, сокращенно FIGC) к власти пришел соратник Дуче Леандро Арпинати, который первым же своим решением перевел офис федерации из Турина в Болонью - город, чью команду он, собственно, и представлял. Также был создан Технический комитет арбитров (Comitato Italiano Tecnico Arbitrale),заменивший предыдущее объединение, продолжавшее бастовать. Стоит добавить, что с 1927 года все руководящие должности в клубах должны были получить одобрение специально созданного органа, контролируемого фашистской партией. Таким образом, все неугодные личности были вытеснены из футбола.

В-четвертых, был предпринят последний решительный шаг по созданию единого национального дивизиона вместо многочисленных региональных лиг, как, например, Lega di Campania или LegaLazio. Этот процесс отождествлялся с политическим объединением страны, страдавашей из-за многовековой раздробленности (напомним, что Италия как единое государство была создана только в середине XIX века, в 1861 году, стараниями мудрого философа Джузеппе Мандзини, хитрого политика Камилло Кавура и бесстрашного революционера Джузеппе Гарибальди). Таким образом, был создан Divisione Nazionale, поделенный на две равные группы, победители которых формировали одну финальную. С сезона 1926/27 титул разыгрывали 18 команд Севера и 3 команды Юга, ибо таковым было реальное распределение сил и даже хуже, потому что третье южное место Итало Фоски выбил для своего «Фортитудо» всеми правдами и неправдами. Этот дивизион продержался всего три года, потому что по своей сути был переходным этапом. Уже в сезоне 1928/29 количество участников увеличили до 32-х, чтобы по итогам первенства разделить их на два новообразованных дивизиона. Догадались, что речь идет о Серии А и Серии В?

Распределение команд между сериями, к слову, тоже не обошлось без политических мотивов. Пока «Лацио» с «Наполи» делали вид, что разыгрывают последнюю путевку в Серию А, а на самом деле раскатывали ничью за ничьей в надежде, что примут обоих, возникла «Триестина», которую в виду нестабильного статуса Триеста не принять в высшую лигу было просто нельзя - в результате записали всех троих!

В-пятых, единый дивизион требовал выступления сильных участников, представляющих разные регионы Италии, в то время как по всей стране, но особенно на Юге, было множество мелких клубов. Ни в Риме, ни в Неаполе не было команды, которая могла на равных сражаться с северными грандами. В Тоскане футбол развивался больше на побережье, от Пизы до Ливорно, а столица Флоренция, наоборот, пребывала в тени. Выход? Объединяться! А добровольно или насильно - неважно...

Так, маркиз и фашистский чиновник Луиджи Ридольфи 26 августа 1926 года объединил «Club Sportivo Firenze» и «Palestra Ginnastica Fiorentina Libertas», основав клуб, который мы знаем как «Фиорентина». Вообще, знатный был господин: появление «Стадио Артемио Франки» и тренировочной базы сборной в Коверчиано - тоже его заслуга.

В Риме, где хозяйничал Итало Фоски, ситуация развивалась несколько по-иному сценарию. Из трех главных команд столицы - аристократического «Лацио», буржуазной «Альбы» (поглотив «Аудаче») и народного «Фортитудо» (плюс «Про Рома») - в Национальный дивизион попали только последние две, но выглядели там настолько жалко, что не было другого выхода, как сделать из них одинединственный клуб, прихватив в компанию еще и «Роман». Изначально «Лацио» тоже получил повестку о вхождении в состав «Ромы», однако нашлись среди болельщиков клуба люди вроде генералмайора Джорджо Ваккаро (будущий глава Федерации футбола Италии на минуточку!) и принцессы Мафальды Савойской, которые не дали исчезнуть старейшему клубу города, основаному юношами во имя спортивных идеалов, а не каких-то политических стратегий.

В Неаполе к тому времени уже четыре года как существовала главный клуб Internaples, однако его уровень был столь невысок, что предпринимателю Джорджо Аскарелли (кстати, еврею по национальности) без проблем удалось убедить руководителей распустить команду и собрать новую, привлекая в нее все силы города. Так 1 августа 1926 года появился «Наполи».

В дальнейшем объединение клубов продолжалось. Во избежание внутригородских противостояний, противоречащих фашистской политике социального мира, союз «FBC Juventus» и «Gladiator» породил «Лечче» (1927), а «Liberty» и «Ideale» - «Бари» (1928). С целью увеличить представительство городов урезали Геную, объединив «Андреа Дорию» и «Сампьердаренезе» в хорошо известную ныне «Сампдорию», тогда носившию имя «Доминанте» (до 1930) и «Лигурия» (до 1946). Из-за своего неблагозвучного для фашистского уха названия пострадал «Интернационале», который объединили с «У.С. Миланезе» и переименновали в «Амброзиану», хотя официальным поводом назвали необходимость найти место для команды из города Фиуме (сейчас Риека, Хорватия), только что аннексированного Италией.

В-шестых, футбол как национальный вид спорта получил широкое освещение в СМИ, потому что недостаточно просто выиграть, нужно как следует разрекламировать свои достижения, создать образ сильного государства, которое борется, страдает и побеждает. Основными СМИ того времени были радио и печатные издания. Интересно, что сначала фашисты относились очень подозрительно к радио, считая его потенциальным средством ведения подрывной деятельности. Тем не менее они все же решились создать национальную радиокомпанию, которая к концу 1920-х стала очень популярной по всей стране, а главное радио дало возможность вдалбливать свою идеологию неграмотным людям. Кто не мог купить себе преемник домой, ходил в бары и центры времяпровождения после работы, и тоже слушал...

И все же газеты в то время играли ведущую роль. Основанная еще в конце XIX века в Милане Gazzetta dello Sport стала главным выразителем идей режима, в то время как ее журналисты активно взялись за формирование новой футбольной культуры Италии. В Болонье, под чутким руководством Арпинати, появилось еще одно специализированное спортивное издание Il Littoriale; в 1930 году редакция переедет в Рим и станет называться Corriere dello Sport.

Был также журнал Lo Sport Fascista, в котором публиковались достаточно интересные материалы, но с большим идеологическим и милитаристическим уклоном. Для примера, победа сборной Италии на ЧМ-1938 была представлена не иначе, как успешная военная кампания на территории вражеского государства.

Говоря о СМИ, нельзя не сказать несколько слов об итальянизации, то есть очищении языка от иностранных слов. В начале века 95% футбольных терминов были английскими плюс несколько французских слов. О том, что в Италии играют в кальчо, а не в футбол (в паллаканестро, а не баскетбол, паллаволо, а не волейбол ит.д.), решили еще до прихода фашистов, в 1908 году. Однако переводить терминологию от начала до конца взялись только под конец 1920-х, получив приказ сверху. Так, «football club» превратился «associazione calcio», «referee» стал «arbitro», «corner kick» - «calcio d'angolo», «offside» - «fuori gioco» ит.д. Журналисты ведущих изданий и такие радиокомментаторы, как знаменитый Николо Карозио, закрепили изменения и изобрели новые характерные футбольные словечки, которые сохраняются до сих пор.

Фашисты собирают урожай

Колоссальная работа, проделанная фашистами для развития спорта в стране, в особенности футбола, принесла свои плоды.

Двадцать восьмого октября 1930 года Муссолини собрал на Чирко Массимо лучших спортсменов Италии и провозгласил перед ними речь в своем традиционном экзальтированном стиле: «Помните, когда вы выступаете за пределами вашей Родины, ваши мускулы и, что еще более важно, ваши мозги призваны исполнить священную миссию - защитить честь и престиж Италии!» Об олимпийском девизе де Кубертена «Главное не победа, а участие» даже речи быть не могло. «Победа и только победа!» Или, как в оригинале - «Vincere e vinceremo!»

На Олимпийских играх в Лос-Анджелесе 1932 года «адзурри» завоевали 12 золотых, 10 серебряных и 11 бронзовых медалей, уступив в общей классификации только хозяевам. Чтобы понять, насколько огромным достижением это стало, достаточно просмотреть заметки в прессе того времени. Например, Эмилио Де Мартино из Corriere della Sera писал: «... один за одним идут атлеты со всего мира, одетые в разноцветные костюмы... и вот, наконец, появляются итальянцы во главе с трехкратным олимпийским чемпионом Уго Фриджерьо, который несет флаг... Как же красиво выглядят наши спортсмены в синем цвете с ликторской фасцией и савойским щитом на груди...»

НАВЕРХ