Почему они смотрят на нас? Будто они все знают. Любят осуждать, выбирать, утверждать категорично свои мысли. И даже единым прикосновением глаз проведут по тебе так, словно ласкают, но затем подло засмеются вслед, сдерут с тебя все твое убранство неистово извращенным взглядом, рассекут тебя пополам своими суждениями.

Так пусть же бросит камень тот, кто без греха, уже  все закоулки позакиданы камнями тех "святых". Так что же, вперед, вы непременно должны побить меня камнями, замуровать заживо еще даже до начала жизни. Камень за камнем.

Конечно, я попрошу вас об этом молчать, хотя знаю, что не так уж легко сдержать в себе ту врожденную тягу к сплетням. Я просто попрошу. Молчите, умоляю, пообещайте свято беречь каждую каплю моих слез, или скорее каждую крошку их, потому что уже давно не плакала слезами, а лишь сухой имитацией их, искусственно синтезированными хрупкими щепотками-кристаллами, которые сыпятся с глаз, словно песок.

Неумолимо сыпется драгоценный песок. Уже месяц, даже полтора… Умоляю, не убивайте, нет, я еще хочу жить! То не конец, таковым не может быть конец наземного пребывания.

Ты так легко покинул меня, и ни слова, ни копеечки. Детская возня не перестает тревожить мой слух. Представляется, моя мама с младенцем на руках, подобно матери Божьей. Ласковая улыбка, словно с иконы. Сколько ей тогда было?

Конспекты на полках покрылись пылью. Некоторые из них время от времени держу в руках, часами держу не в состоянии сосредоточить свое неуклюжее внимание на одном предложении. А то мой первый курс - новый, вожделенно-желаемый статус студента и душераздирающие финансовые убытки моих родственников. Молчать. Единственное, что остается - молчать. Я пытаюсь спрятаться в холодных стенах библиотек - по крайней мере, там не задают вопросов. Целомудренные сонные глаза под толстым слоем увеличительных линз, видимо, из-за недостатка зрения воспринимают всех ощутимо лучше. Они большей частью молчат, чтобы их идеалы не могли рухнуть в диалоге с реальностью. Они робко молчат. А я была смелая?

Как это было, даже не помню, - опьянела, потеряла смысл и пространственные ориентации. Уже нет слов "хотелось бы", нет слез, влажных, настоящих, так как я вся засохла изнутри, скрутилась, как неудачно засушенный листок, почему-то кленовый. Наверное, потому что я их когда-то собирала, делала гербарий и имела попросту детскую тягу к красивым пожелтевшим листьям. Хрустящие разноцветные кленовые листочки шуршали под ногами большого ребенка, олицетворяли любовь.

Мешок с искусственными слезами я хранила в подвале. Я не смогла избавиться от плохой привычки хранить уже ненужные вещи; все кажется, они будут кому-то нужны, потом, нескоро, может, нашим детям.

Длительная пауза - тронула за живое, сама себя пытаю разговорами-мыслями. Слишком мало времени, нужно думать. Вероятно, где-то рядом есть какое тупо-тривиальное решение, не лишенное одновременно гениальности. Где же оно, где?

Сказать маме?

Упросить друзей одолжить деньги? Я верну, я бы заработала, только же срочность. Поэтому первый, первый и последний раз.

Молчать? Тупо молчать, пока время не разреши все само, или публично признать всю постыдную правду?

И наконец, быть или не быть?

Мысли уже спутались, и выдавались уставшим мозгом лишь отдельные слова. Действия предпринимались механически; слова были, как голос с неба, как намек высшей силы и косвенный стимул к действиям. "Дешевая шлюха. Браки по залету. Противозачаточные средства". Плавными, несколько замедленными движениями находила нужные вещи. "Детский плач. Безопасный секс. Несовершеннолетняя."

Аборт.   Минуту или две сижу в тишине, не двигаясь. Они молчат, мои небесные голоса. Видимо, дают возможность решить, но омрачена сознание не в состоянии. "Образование. Большие планы. И деньги, деньги, деньги". "Будущее, наконец. Работа, семейное счастье, желанные дети. Вожделенные дети. Маленькие улыбающиеся дети, имеющие достаточно любви не обязательно обоих родителей ... "

Любовь ЯРОВАЯ, 7ya-media.com