Вечером опять пошел дождь. От черного, беспросветного неба стало еще более уныло и тоскливо. На политиков напала депрессия. Каждый старался забиться в самый темный угол и ни с кем не разговаривать ни о проблемах государства, ни о своих собственных.

Украина — не Россия, но проблемы у нас те же. По размытому дождем бездорожью, на скрипучей телеге, в старой рубахе и латанных ботинках, ехал местный мужик, которому было все-равно в какой цвет будет окрашена его страна — бело-голубой, оранжевый, привычный красный или какой еще.

Решил как-то Президент одним махом помирить всех политиков. Думал, гадал, как это все устроить и решил таки. Надумал он весь политический бомонд отправить в корпоративный отпуск. Дабы отдохнули вместе и в нейтральной обстановке уладили все свои разногласия.

Детство у некрасивого пухлого Пети было очень сложным. Времена были тяжелые, родители жили бедно и никаких игрушек, кроме пионерского галстука и портрета Ленина у мальчика не было. Позже, когда родители устроились на завод и стали получать вместо хлебных карточек живые деньги, у мальчика появились и горн, и барабан и даже несколько дешевых пластмассовых машинок, купленных в районом детском мире.

Увидев слезы несчастного Президента, старый морж совсем рассердился: “Да погоди ты плакать! Успеешь еще! Тут тебе, конечно, делать нечего. Тебя все-равно отсюда выгонят.

Однажды, далеко-далеко на севере появился маленький непонятный зверек, похожий на мамонтенка. Он был некрасивым и очень растерянным. Да к тому же совершенно не понимал, как он тут очутился. Вокруг были только льдины и ни души... Мамонтенку стало очень жаль себя, он сел на холодную льдину и заплакал.

Увидев разнообразие на полках необычного магазина, новичок совсем растерялся и забыл, что такого важного он должен был спросить у этого, полного энергии, менеджера. А тот все не унимался и наперебой предлагал депутату свой товар:

Маленький, начинающий политический деятель смущенно стоял перед стеклянными дверями. Мимо него то и дело пробегали маститые политики, беспрерывно разговаривающее по телефону. Их оттопыренные животики появлялись в проходе первыми, а уж потом вальяжно следовали и сами депутаты.

Птицы, словно не понимая, что пришла осень и им пора улетать в теплые края, щебетали над головой зверей свои веселые песни. Тим-тим еще быстрее побежала вглубь заброшенного леса, от куда слышался голос Ян-яна.

Жили-были три поросенка: Тим-тим, Ющ-ющ и Ян-ян. Жили они, честно сказать, скверно, постоянно ругались и искали друг на друга компромат. Но так как лес, в котором они ютились, был совсем маленьким, то видеться им приходилось каждый день. При других зверях они старались не ссориться, а лишь чинно расходились по разным сторонам, искренно стараясь сдержаться. А уже наедине они слов не жалели и ругали друг друга по чем зря.

Собрались как-то политики все вместе и поняли, что дело их — труба. Надо было срочно подмоченную репутацию спасать, иначе народ взбунтоваться мог, не выдержав такой жизни. Кризис-то, не смотря на обещания, как был, так и остался, цены росли, зарплаты падали. От этих бед люди совсем злыми стали, того и гляди власть могли скинуть, бунт устроить. И вот тогда решили политики, что надо что-то придумать, дабы гнев народный успокоить.

«Да вы не бойтесь, они очень даже милые люди», - подбадривал журналиста врач, ведя его белоснежными коридорами, - «Вот Президент к примеру, ну бесполезнейший человек во всей стране был, никто его не любил, разве что в Хоруживке не ругали, а так...», - и врач, не закончив свою речь, махнул рукой.

Два мелких воробья деловито щебетали друг с другом, не обращая внимания на прохожих. Они надувались от важности, выпячивали перья и толкались взъерошенными животами. А потом, искупавшись в грязной луже, воровали крошки в местной столовой.

Собрались как-то страны все вместе и решили устроить девичник. Сошлись на том, что каждая принесет чем богата, накроют скромный стол и погорюют о своем, о женском. Сказано — сделано, начали страны собираться. Как всякой женщине, каждой хотелось выглядеть лучше, чем ее подруга, но бюджеты то у всех разные были, равно как и возможности, так что каждая прихорашивалась по своим средствам.

Город просыпался. Дороги еще пустовали и только одинокие машины, неспешно возвращались домой. Распускались каштаны и воздух наполнялся терпким, цветочным ароматом, едва уловимым среди бетона и асфальта. Кое-где загорались окна квартир и дома понемногу оживали.

В тусклом свете кабинета лица политиков казались еще мрачнее. Они сидели в тишине и полном недоумении. Никто не решался прокомментировать сказанное необычным старичком. И только Президент, несколько помявшись, осторожно спросил: "А может, все-таки попробуем?"

Дело было поздним вечером, когда солнце уже скрылось за горизонтом, а на небе засверкали первые звезды. Простые люди в это время уже вернулись домой после тяжелого трудового дня и готовили себе нехитрый ужин под любимый сериал. Дети учили уроки, мужья читали газету, лежа на диване, а жены суетились на кухне. И в доме сразу становилась тепло, буднично и все проблемы, нажитые за день, уходили на второй план, словно и не было этого тяжелого, сумасшедшего дня.

Высоко в небе ярко светило солнце и его теплые лучи приятно обжигали спину сидящему на траве маленькому мальчику. Он монотонно щелкал семечки и бесцельно смотрел на работающих муравьев, переносящих какие-то палочки к себе в муравейник. Смотреть на работающих насекомых было чертовски приятно.

Президент сидел на грязном асфальте, не обращая внимания на прохожих. Ему стал безразличен весь окружающий мир. Он лишь аккуратно складывал подшивки старых потрепанных газет со своим изображением, бережливо положив сверху тяжелый камень, чтобы те не унесло сильным порывом ветра.

Далеко-далеко в тишине глубокой ночи послышался скрип старой калитки. Небольшая группа людей в белых одеждах, с свечкам в дрожащих руках, шли по протоптанной тропинке. Они шли, молча, не оглядываясь. Подойдя к заранее отмеченному месту, они начали свой странный ритуал. Помолившись на изображение женщины с косой, они начали рыть землю. Их натруженные депутатские руки отвыкли от физической работы, отчего лопаты постоянно выскальзывали из рук и от такой напряженной работы уже через пол часа появились первые мозоли.