Фёдор Достоевский, Александр Володин
|
 Смотреть видео фрагмент |
Тысячелетия мается человек в придуманном им же мире, расчерченном, как график, миллионом условностей и правил. Нежелающих жить как все принято считать сумасшедшими. Всё просто и понятно до поры до времени… Пока вдруг не начинаешь замечать, что грань между здоровым человеком и душевнобольным чрезвычайно зыбка. А может, её и вовсе нет?
|
|
В СПЕКТАКЛЕ ЗАНЯТЫ |
|
«С любимыми на расставайтесь» А. Володина
Митя – Алексей ТРИТЕНКО, Владимир ЦЫВИНСКИЙ
Катя – Наталья ОЗИРСКАЯ
Женщина – засл.артист Украины Сергей СОЛОДОВ
Судья №1 – нар. артистка Украины Неонила БЕЛЕЦКАЯ, Галина КОРНЕЕВА
Судья №2 – засл. артистка Украины Ирина МЕЛЬНИК
Лариса – Анастасия БАША, Татьяна КРУЛИКОВСКАЯ
Кирилашвили – засл. артист Украины Виталий ЛИНЕЦКИЙ, засл. артист Автономной Республики Крым Ахтем СЕИТАБЛАЕВ
Мать Ларисы – Маргарита БОНДАРЕВА, засл. артистка Украины Тамара КИБАЛЬНИКОВА
Никулина – засл. артистка Украины Светлана ЗОЛОТЬКО
Никулин – засл. деятель искусств Украины Станислав ПАЗЕНКО
Он – Юрий ЛИТВИН
Она – Нина ЛИЧ, Светлана ОРЛИЧЕНКО
Беляева – Ирина МАК, Алла МАСЛЕННИКОВА
Беляев – Константин КОСТЫШИН, засл. артист России Петр МИРОНОВ
Шумилова – Нина ЛИЧ, Светлана ОРЛИЧЕНКО
Шумилов – Владимир МОВЧАН, засл. артист Украины Владимир ИЛЬЕНКО
Валера – Игорь АНТОНОВ, Антон ВАХЛИОВСКИЙ
Миронова – Олеся ЖУРАКОВСКАЯ, Леся САМАЕВА
Миронов – Олег МЕСЕЧА, засл. артист Украины Лев СОМОВ, засл. артист Украины Владимир ЗАДНЕПРОВСКИЙ
Медсестра – Оксана АРХАНГЕЛЬСКАЯ
Подруга Кати – Оксана ЛАВРИК
Секретарь – Игорь АНТОНОВ, Антон ВАХЛИОВСКИЙ
Монтер – Игорь АНТОНОВ, Антон ВАХЛИОВСКИЙ, Виталий САЛИЙ
«Преступление и наказание» Ф.Достоевского
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА и ИСПОЛНИТЕЛИ:
Соня – Анастасия КИРЕЕВА
Дуняша (Авдотья Романовна) – Анастасия ТРИТЕНКО, Наталья ЦЫГАНЕНКО
Раскольников – засл. артист Автономной Республики Крым Ахтем СЕИТАБЛАЕВ, Вячеслав ШЕХОВЦОВ
Порфирий Петрович – засл.артист Украины Александр ГАННОЧЕНКО
Свидригайлов – засл.артист Украины Виталий ЛИНЕЦКИЙ, Ахтем СЕЙТАБЛАЕВ
Свидригайлов №2 – засл.артист Украины Александр ГАННОЧЕНКО
Женщина из сна – Анастасия Колесниченко
В роли Дирижера – Александр КУРИЙ, Мария ПОРТНИКОВА
Концертмейстер – Геннадий ЗАВГОРОДНИЙ
В роли Девочки – Настя АНДРЕЕНКО, Саша ЛОМАЕВА («Детская театрально-хореографическая студия Юлии Русановой»)
Режиссер-постановщик, автор музыкального решения – нар.артист России, лауреат Государственной премии России Юрий ПОГРЕБНИЧКО (Москва)
Режиссер – засл.артистка России Лилия ЗАГОРСКАЯ (Москва)
Художники – Надежда БАХВАЛОВА (Москва), Олег ЛУНЕВ
Художник по костюмам – Надежда БАХВАЛОВА (Москва) Дарья НИКОЛАЕВА
Хормейстер – Александр КУРИЙ
Режиссер-ассистент – Ксения ХОЛОДНЯКОВА (студентка КНУ театра, кино и телевидения им. И.Карпенко-Карого)
Художник по свету – Татьяна КИСЛИЦКАЯ
Помощники режиссера – Елена КОВАЛЕНКО
|
|
ПРЕССА О СПЕКТАКЛЕ |
|
РЕПЕТИЦИЯ ВЕЧНОСТИ
Состоявшаяся на днях в Театре драмы и комедии премьера спектакля режиссера Юрия Погребничко «Голубчики мои!..» с назойливо проскальзывающими хрестоматийно-вечными «проклятыми вопросами» как нельзя лучше способствует именно что утвердительным (в смысле жизнеутверждающим) ответам на них.
Адекватно описать форму спектакля, довольно сложно, да и не нужно, пожалуй. Фантазии и сны вообще трудно поддаются фиксации. Ну, скажем, к примеру, текст спектакля – это монтаж эпизодов из романа «Преступление и наказание» Ф.Достоевского и пьесы «С любимыми не расставайтесь» А.Володина (инсценировка Ю.Погребничко). Раскольников, как водится все спорит с Порфирием Петровичем, Свидригайлов все теорийки разные провокационные излагает, да Авдотью Романовну бежать подговаривает, а с ними бок о бок разводятся и разводятся семейные пары, а Митя и Катя все никак помириться не могут... В эту потрясающую затейливую фантасмагорию еще и хоры (то женский, то мужской) умудряются вклиниваться, участники которых, разумеется, герои обеих историй. Вот так и существуют в спектакле эти в высшей степени странные люди: обитают в довольно неуютном, полупустом пространстве с железно-ржавыми стенами и загадочными, непонятно куда ведущими дверями (художники Надежда Бахвалова и Олег Лунев). И одеты соответственно: дамы в изысканные вечерние туалеты и ушанки с вуалями, мужчины – в костюмах и черных пальто (Надежда Бахвалова, Дарья Николаева). К тому же бодро распевают «Сиреневый туман», «Ландыши», «Ромашки спрятались», «Вдыхая розы аромат» (хормейстер – Александр Курий, концертмейстер – Геннадий Завгородний). В общем, как говорится, «диагноз» очевиден: смахивает на полноценный дурдом, да еще и с... приведениями.
Судя по всему, именно такой представляется вечность режиссеру Юрию Погребничко.
Помните, убийственно-саркастичный монолог Свидригайлова (не зря, кстати, помещенный в смысловой центр спектакля) о том, что ведь вечность нам все больше как что-то большое и абстрактное представляется. А вдруг все не так. А вдруг вся вечность – это лишь комнатка, маленькая, закоптелая, как баня, а по всем углам – пауки...
Так вот Погребничко представляет все более оптимистично, для нас утешительно. Вечность у него – сумбурная, но довольно отчетливая и лишь слегка искаженная проекция жизни земной. Правда, отрицать абсурдность и зачастую бессмысленность последней (в том плане, что ответы на вопрос «зачем?» бесконечны и абстрактны) Юрий Николаевич и не собирается. Жизнь как жизнь (что тогда, что теперь) – в меру дурацкая, в меру прекрасная, и бесконечно непостижимая.
Ведь на весь этот ералаш можно смотреть довольно-таки серьезно и философски. В подтверждение, герои порой задают очень мудрые и нужные вопросы, например: зачем расставаться с близкими? Разве лишь для того, чтоб потом расстаться со всеми вместе? Очевидно, что мы редко задумываемся над этой дилеммой.
Или вот взять хотя бы развод – обычная судебная процедура расторжения брака: пару казенных вопросов, дежурное предложение помириться, монотонные аргументы в пользу крепкой семьи… И вдруг оказывается, что совсем не так просто сформулировать настоящую причину ссоры или пытаться максимально конкретизировать заеложенное «не сошлись характерами». Пар много – проблемы одинаковы. Он – как правило, или пьет, или любит другую, она – подстрекаема мамой и жаждой «лучшей жизни». Список взаимных претензий и обид – не переслушаешь. Но вдруг у разводящихся в нарушение всякой логики возьми и проснись, то запоздалая нежность, то благородство, или даже воспоминания об ушедшей любви.
Зачем-то вдруг подумается: если браки заключаются на небесах, то где же они все-таки расторгаются? В банальном гражданском суде? Ведь странное место действия и за ад легко можно принять – уж больно много там грешников и душегубцев собралось, да еще и хор за стеной репетирует. Ну, может, если не сама преисподняя, то нечто территориально и смыслово близкое…
А если разобраться, то ирония здесь тоже вполне уместна. Помилуйте, это ж надо так беззаветно и неистово любить музыку, чтоб еще и хоровым пением так самозабвенно заниматься. Разлуки, встречи, ссоры, примиренья, прощанья и слезы… «Все пройдет и это тоже», а хоровая репетиция состоится по расписанию. И дирижер, как на зло, пунктуален и фанатичен. И чем больнее и муторней на душе, тем упрямее и отрешенней исполняется очередная музыкальная композиция под задорный баян. Вот так, «под сурдинку» и коротается время в небытии.
И вроде как все с таким распорядком даже свыклись, ничему не удивляются. Ни блуждающей Марфе Петровне, убитой Свидригайловым, ни нелепым путаницам с полами и падежными окончаниями, ни внезапным появлениям персонажей Достоевского на территории Володинской пьесы. И этому свое объяснение имеется. Все тот же Свидригайлов утверждал, что привидения – обрывки другого мира, который до поры до времени земной человек видеть не должен. Но как только нарушается привычный, земной порядок в организме, связанный, к примеру с болезнью, вот тут и начинаешь замечать то, чего раньше не видел. По-другому, переход в мир иной не мгновенный процесс, а плавный и размеренный, любопытный новизной ощущений и утешительный доказательствами не-пустоты запредельного пространства.
Тут уж Погребничко двумя руками «за». И не только Свидригайловскую теорию подтвердил, а еще и свою надстроил в виде вот такого обескураживающего своей искренностью спектакля. К тому же актеров, ограничив рамками коротких эпизодов, заставил быть емкими, лаконичными, точными, яркими. Ведь им-то, по сути, и пришлось оправдывать такое доверительно-ласковое обращение: голубчики мои!
Ірина Чужинова
Ушанки с вуалями
Москвич Юрий Погребничко поставил в Киевском театре драмы и комедии на Левом берегу спектакль "Голубчики мои..."
Рассказывает СЕРГЕЙ ВАСИЛЬЕВ
Режиссер Юрий Погребничко – один из самых необычных и почитаемых персонажей современной российской сцены. Возглавляемый им в Москве крохотный, на сто мест, театрик "Около дома Станиславского" не просто всегда полон – сюда и публика, кажется, ходит какая-то особенная, не то чтобы интеллигентная, скорее, "сейсмографичная", обладающая повышенной душевной чуткостью. Абсолютно непубличный, не склочный, не скандальный человек, Юрий Погребничко, однако, и дома, и за границей, где его числят среди лучших русских режиссеров, пользуется непререкаемым профессиональным авторитетом. Достаточно сказать, что в Москве о нем с одинаковым восторгом пишут критики, решительно расходящиеся во взглядах на любое другое явление. При этом любопытно, что вот уже двадцать с лишним лет режиссер делает очень похожие спектакли.
Идя на премьеру Юрия Погребничко, можно быть абсолютно уверенным, что непременно увидишь на сцене смахивающих то ли на зэков, то ли на бродяг людей в поношенных телогрейках и облезлых шапках-ушанках, которые то с язвительной ироничностью, то с обескураживающей высокопарностью будут декламировать бессмертные строки русской классики среди материальных примет убогого советского провинциального быта – ржавых листов железа, цинковых ведер и корыт, почерневших бревен и досок, клеенчатых скатертей и все тех же ватников. Можно не сомневаться и в том, что эти странные люди обязательно будут петь – скорее всего, бодрые советские хиты, а иногда, возможно, старинные романсы. К слову, единственный спектакль режиссера, который в последние годы почти случайно увидели немногочисленные киевские зрители, сплошь из романсов состоял. Называется он очень примечательно – "Русская тоска" – и известен, в частности, тем, что был назван лучшей постановкой знаменитого эдинбургского фестиваля "Фриндж". Театралы же со стажем, безусловно, вспомнят и киевские постановки Юрия Погребничко "Манон Леско" и "Закон вечности", осуществленные им, тогда еще мало кому известным молодым фрондером, в начале 80-х годов на сцене Театра драмы и комедии.
Теперь с этим же коллективом, прирастившим с тех незапамятных времен к своему названию придаток "на Левом берегу Днепра", режиссер выпускает премьеру "Голубчики мои...". Скажем сразу: этот литературный коктейль, в котором в неравных пропорциях смешаны несколько диалогов из романа Федора Достоевского "Преступление и наказание" и сцены из мелодрамы Александра Володина "С любимыми не расставайтесь", Юрий Погребничко однажды уже ставил. В собственном театре. Но огорчаться из-за этого, пожалуй, не стоит – это, безусловно, тот случай, когда лучше посмотреть ремейк, чем не увидеть ничего. Тем более что "Голубчики мои..." (в Москве спектакль идет под названием "Где тут про воскресение Лазаря?") – чуть ли не наглядное пособие к изучению стиля этого незаурядного режиссера. Здесь концентрированно представлен весь его постановочный синтаксис – парадоксальное коллажирование классического текста и типичной советской лирической драмы; причудливое облачение героев, где к декольтированным вечерним платьям непременно полагаются ушанки с вуалями, а смокинги дополнены мятыми драповыми пальто москошвеевского кроя; где есть и ржавое железо, и словно умыкнутая из провинциальных столовых клеенка, и ватники, куда же без них. И, конечно, много песен. На "Голубчики мои..." можно идти как на концерт: мужской, женский, а затем смешанный хоры под аккомпанемент лихого баяниста исполнят добрую дюжину советских шлягеров – от идиотских "Ландышей" до слезоточивой "Ромашки спрятались, поникли лютики". А гимн советских алкоголиков и романтиков "Сиреневый туман" прозвучит даже дважды. Но главное, впрочем, в спектакле не это. А то, за что обожают работы Юрия Погребничко и в России, и за границей,– немыслимая вера в человека, готовность простить ему все его глупости и слабости, потому что они из века в век остаются одинаковыми. Независимо от того, в какую угодил человек историю – царскую, советскую или демократическую.
Weekend (Украина) №227(347) от 15.12.06
З коханими не розлучайтесь на Лівому березі
Юрій Погребничко зміксував у новій прем'єрі у Театрі драми і комедії «Голубчики мої!..» тексти Федора Достоєвського та Олександра Володіна
У 80-х роках минулого століття чи не найбільше сліз кіномани проливали під час перегляду мелодрами Павла Арсенова «З коханими не розлучайтеся». Пам'ятаєте, Мітя і Катя у виконанні секс-символів часу Олександра Абдулова та Ірини Алфьорової так зворушливо з'ясовували свої стосунки, що спостерігати за цим спокійно просто було неможливо. Взявши до рук п'єсу Олександра Володіна, за якою була знята та картина, режисер Юрій Погребничко (народний артист Росії, лауреат Державної премії Росії) вирішив ускладнити завдання і для себе, і для акторів, яких запросив у виставу. А саме — додати до історії про Катю й Мітю трішки тексту Достоєвського. «Офілософити» спектакль, підкреслити його головну думку, не дозволити глядачеві сприймати виставу як мелодраму чистої води мали хрестоматійні Раскольников та Свидригайлов (цих персонажів було по двоє), Порфир Петрович, Соня, Дуняша...
Художники Олег Луньов та Надія Бухвалова придумали для цих людей, які жили в різні століття, такий собі металевий бункер. Здалеку він нагадував нормальний цегляний будинок, що вабив теплом домашнього затишку, а на кожному ганочку сидить по парі голубків. Але, придивившись, можна побачити, що крізь фарбу кольору цегли проступає холодний метал, який може прихистити, але не зігріти... На що розраховують люди, обманюючи себе та своїх рідних? Чому замість теплих стін зводять жерстяні мури, в яких ніколи не буде затишно душі? На ці питання відповідала добра половина трупи Театру драми і комедії. Не зважаючи на численність персонажів вистави «Голубчики мої !..», назвати бодай когось із акторів виконавцем епізодичної ролі просто язик не повертається. Бо кожен із них у своїх кількох репліках мав зіграти історію і долю — герої розлучалися і мали пояснити судді, чому саме стоять зараз перед нею. Чоловіка в кашкеті за руку до суду привела мати і недвозначно звинуватила зятя у тому, що той ніяк не побудує для молодої сім'ї кооператив. («Вона думала, раз грузин, — значить, багатий, — тримав оборону перед тещею герой Віталія Лінецького. — А грузини бувають різні: бувають багаті, а бувають бідні»). Хтось утомився від постійних пиятик чоловіка, хтось знає, що супутник життя уже має іншу жінку, але на розлучення не погоджується, бо «живуть і без кохання». І ледь не в кожного в очах ще залишився вогник, який не дозволяє судді ось так просто взяти і оголосити ухвалу про розлучення... За великим рахунком, усі їхні причини та пояснення виглядають дріб'язковими, такими, через які можна переступити і йти далі. Коли хочете, безглуздими, як вуалька на вушанці (знову ж таки, респект художникам). У всіх нас — і сучасних, і тих, яких у своїх творах описував Достоєвський, — дуже схожі проблеми і рефлексії, вважають Надія Бахвалова та Ксенія Ніколаєва. А тому одягають усіх жінок у виставі в сукні теплого теракотового відтінку. Ну а вушанка? Так життя ж — це боротьба, в якій жінка майже завжди — на передовій.
Одностайність одягу прислужилася ще одній задумці вистави — хорам, яким у «Голубчиках...» відведено ледь не половину всього «ефірного» часу. Спочатку ці вокальні колективи працювали за статевим розподілом: жіночий та чоловічий хори співали шлягери минулого століття «Из далека долго течет река Волга», «Ромашки спрятались», «Стою на полустаночке» та інші... А вже у фіналі стали всі разом і заспівали «Сиреневый туман».
Ролі у «Голубчиках...» виконують улюбленці київської публіки Віталій Лінецький, Лев Сомов, Леся Самаєва, Світлана Орличенко, Олександр Ганноченко, Світлана Золотько... На диво, досить аморфно проіснували на сцені головні закохані — Катя (Наталя Озірська) та Мітя (Олексій Тритенко). Хоча й не виключаю, що до такого висновку підштовхнули враження від Каті—Алфьорової та Міті—Абдулова... В усякому разі, надлишку експресії у цих образах я не помітила. А відома сцена про перегородку, яку неможливо зламати, бо свого часу вона була незаконно збудована, реально загубилася на тлі численних подій цієї вистави.
Режисер Юрій Погребничко на прем'єрні поклони не залишився — поїхав до Москви. Для київських глядачів він начитав власного зворушливо-іронічного вірша — його вмикають під час фінального виходу. На цю своєрідну «аудіоприсутність» режисера глядачі не образилися і нагородили Погребничка, нехай і заочно, грандіозними оплесками. Можливо, їх також варто було записати і надіслати Погребничку?
Людмила ОЛТАРЖЕВСЬКА