ВЕРСИЯ
До изобретения фотографии художники изображали галопирующую лошадь, как бегущую кошку - вот так: ventre a terre, «брюхом к земле».
Живописцы глумились над непарнокопытными до тех пор, пока в 1878 году Эдвард Майбридж не сделал известную серию снимков скачущей лошади.
Разглядывая в «Мыстэцьком арсенале» скульптуры Дэга, я решил, что француз обладал феноменально цепким взглядом, раз умудрялся лепить коней правильно. Правда, потом узнал, что специалисты датируют скульптуры Дэга позже 1878 года, поскольку считают, что он ваял лошадей, опираясь на снимки Майбриджа.
Но все это не так интересно, как следующее.
Скульптуры в «Мыстецьком арсенале», приобретенные и ввезенные в Украину киевским коллекционером Игорем Вороновым, клеймены цифрами 1998. «Я требую объяснений! – вскричал я, обнаружив эту странную маркировку, – За что я отдал сорок гривен!» Куратор выставки попыталась меня успокоить – Дега, объяснила она, взялся за скульптуру уже подслеповатым старикашкой, лепил из воска и при жизни никогда не отливал свои работы в бронзе. После смерти мастера его наследники решили увековечить восковки и отлили более двух десятков бронзовых копий с каждой уцелевшей скульптуры. Но на выставке – не один из этих наборов. По словам работницы «Мыстецького арсенала», привезенные в Киев скульптуры отлиты много позже (я решил тогда, что в 1998 году) во французской литейной мастерской «Вальзуани», которая приобрела права на литье Дега.
Интересная загогулина: искусство – не в последнюю очередь товар, и в случае с Дега – неебически дорогой. Выходит, литейщики мутят хороший бизнес – покупают права на тиражирование статуэток, а потом с лихвой покрывают вложения, напаривая n-ную партию шедевральных копий коллекционерам типа Воронова.
В итоге как в анекдоте про наркомана перед зеркалом: «вот я, и вот я. дзынь-дзынь! кто там? - я! во бля, и там я!»
Например, сегодня можно пойти в "Мыстецький арсенал" и посмотреть на скульптуру Дега "Тазик":
А вот такой же "Тазик" на сайте аукционного дома Сотби: лот ушел за $3,778,500. Еще один - на сайте аукционного дома Кристи: продано за $1,989,500. Этот «Тазик» – в Метрополитен-музее, а этот – среди лотов на Gray’s Auctioneers.
И все это – подлинный Дега. В 2000 году составители каталога «Degas and America, The Early Collectors» насчитали таких подлинников 1380 штук, почти в 20 раз больше, чем было обнаружено в мастерской художника.
Собственно, об этом я и собирался написать материал, но когда полез уточнить историю происхождения скульптур, представленных в «Мыстецьком арсенале», понял, что куратор выставки несколько исказила правду.
Итак, посмотрим глубже.
Большинство источников начинают рассказ о скульптурах Дега с истории о доблестных наследниках, которые, желая сохранить восковые шедевры мастера на века, заковали их в бронзу. Возникает вопрос: почему вместо одного набора решили отлить двадцать два?
Все просто: у Дега не было семьи, в роли его наследников выступали исполнители завещания, арт-диллеры Поль Дюран-Рюэль и Амбруаз Воллар. Последнего, например, характеризуют, как хитрого бизнесмена, следовавшего девизу «покупай дешево – продавай дорого». В 1918 году, став обладателями 74 восковых скульптур Дега, уже на то время одного из самых дорогих импрессионистов, ребята сорвали Джек-пот.
Производство отливок доверили мастерской Адриана Гебрара. Из 22 наборов 20 предназначались для продажи, один – для «наследников», и еще один – для литейщика. В каждом наборе – 73 скульптуры (у «Маленькой четырнадцатилетней танцовщицы» своя, отдельная история размножения).
В статьях о выставке Дега киевская пресса благодарит Дюрана-Рюэля и Воллара. «КоммерсантЪ Weekend», например, пишет: «если бы не заботливые наследники художника, предусмотрительно заказавшие отлив этих статуэток в бронзе, они бы давно погибли».
«Никто из нас никогда не увидел бы скульптуру Дега, если бы с восковых оригиналов не были отлиты бронзовые копии», - пишут в журнале «Art Ukraine» (почетный председатель совета учредителей издания - Наталия Заболотная, гендиректор комплекса «Мыстецький арсенал».
Вообще-то, логично: литейщики могли бы поместить восковые фигуры в емкости с жидким раствором гипса, а когда гипс застынет, вытопить воск из формовок, залить вместо него бронзу и получить прочную мастер-модель. Но помощник Гебрара, Альбино Палацоло, ухитрился сделать формовки, сохранив восковые оригиналы (все, кроме четырех). Об их существовании стало известно только после Второй мировой войны, когда Нелли Гебрар, дочь и наследница литейщика, выставила восковые скульптуры на продажу в нью-йоркской галерее M. Knoedler & Co. Все 69 работ приобрел американский коллекционер Пол Меллон. В последствии он передал три скульптуры в Музей Фитцвильяма в Кэмбридже, четыре – в музей Лувра (сегодня они в Музее д’Орсе в Париже), девять – в Вирджинский музей изобразительных искусств, а все остальные – в Национальную галерею искусств в Вашингтоне, где они хранятся по сей день.
Мастер-модели – то есть первые копии, с помощью которых делали формовки для всех 22 наборов отливок – были куплены Нортоном Симоном, и сегодня их можно увидеть в Музее Нортона Симона в Калифорнии.
Перед тем как закрыться в 1936 году, литейная Гебрара успела наплодить 567 скульптур Дега. В 1955 году дочь Нелли Гебрар выкупила права на литье Дега и нафигачила еще 813 штук в литейной мастерской «Вальзуани».
Ок, бронзовая копия оригинальной скульптуры, наверное, может считаться подлинником, если она продолжила жизнь сгинувшего оригинала, но если восковые работы сохранились – копия остается всего лишь копией, верно? Оказывается, такой логики придерживаются многие ученые. Гэри Арсено, например, ведет блог «Бронзовые подделки Дега. Азбука одного из крупнейших мошенничеств в искусстве XX-XXI веков». Арсено приводит массу интересных доводов, но его главный аргумент: мертвые не делают скульптур. Он так же отмечает, что сюрмуляжи – то есть, копии с копий – на арт-рынке принято именовать «шоколадными зайцами», копеечными сувенирами. (Это же утверждение я находил и в других источниках, с той лишь оговоркой, что бронзовые скульптуры Дега – в числе редких исключений)
Статуэтки, выставленные в «Мыстецьком арсенале» – если верить пресс-релизу – были отлиты не в мастерской Гебрара, а в мастерской «Вальзуани». Но! – и об это ни слова в пресс-релизе – Нелли Гебрар, как, возможно, и ее отец, к этому не имеет никакого отношения. Это еще как так?! – поперхнетесь вы попкорном. А я вам расскажу.
фото: o_nazarovТеплым июльским днем, а, может, морозным декабрьским утром 2001 года Уолтер Майбаум покачивался в кресле-качалке и отрешенно глядел в окно, когда ему вдруг позвонил приятель Лоренс Сафир. «Прикинь, – сказал Сафир, – прямо сейчас в Париже отливают Маленькую танцовщицу!» Уолтер оторвался от спинки кресла и напряженно замер. «Пиздишь!» – на всякий случай не поверил Майбаум, американский арт-дилер, кое-то смыслящий в искусстве.
Дело в том, что бронзовых «Маленьких танцовщиц» – тоже уйма. Ту, что отлили в 1922 году в мастерской Гебрара, недавно продали на Сотби за $19 200 000 некоему азиатскому коллекционеру. Всего в частных коллекциях – десять танцовщиц, остальные – в музейных собраниях. Учитывая вышеописанное отношение коллекционеров к понятию подлинности, казалось бы, можно размножить железную статую до нужного числа, но хер – подлинниками считаются только отливки с гипсовых копий воскового оригинала «танцовщицы», а таких копий всего две. Одна – в Национальной галерее искусств в Вашингтоне, вторая – в Музее искусств Джослина в Охаме (оба слепка были созданы в 1921 году в мастерской Гебрара).
Майбаум знал, что музеи не одалживают свои экспонаты для производства копий, поэтому сел в самолет и полетел в Париж смотреть на Маленькую танцовщицу, о существовании которой ранее не догадывался. Ее гипсовое изваяние, вспоминает Майбаум, немного отличалось от двух других «танцовщиц», но сомнений в его подлинности у арт-дилера не возникло: «Я чувствовал, что только Дега мог сотворить что-то настолько мастерски». Тогда Майбаума представили владельцу третьей гипсовой «танцовщицы», им оказался Леонардо Бенатов, владелец литейной мастерской «Вальзуани».
Наконец мы добрались до главного и, по-моему, совершенно шизофренического эпизода этой долгой истории. Изучая гипсовую танцовщицу, Майбаум часто встречался с Бенатовым, и в 2004 году во время одной из таких встреч, воспоминает американец, «Бенатов вскочил со стула, и повел Кэрол Конн и меня к закрытой комнате в дальнем конце литейной мастерской». Когда дверь отворилась, Майбаум увидел нечто, повергнувшее его в шок. Сердце Уолтера замерло, мошонка сжалась грецким орешком, он не мог поверить своим глазам. «Для меня это было, как открыть гробницу Тутанхамона или отыскать китайскую терракотовую армию», – вспоминает он. В темной комнате хранились еще 74 гипсовые скульптуры Дега! (их обладатель молчал три года, а потом вдруг вскочил со стула… ок)
Майбаум начинает усердно исследовать находку, и вместе с доктором Грэгори Хэдбергом, директором нью-йорской Галереи Хирша и Адлера, заключает, что новоявленные гипсовые скульптуры были созданы еще при жизни Дега. Именно поэтому они несколько отличаются от копий, отлитых после смерти мастера.
Какая из скульптур более подлинная – Гебрара (слева) или Вальзуани (справа)?
Откуда взялись гипсовые скульптуры в мастерской «Вальзуани»? Майбаум и его подельники ссылаются на некое письмо Эдгара Дега, из которого следует, что художник поручал отливку гипсовых копий своему близкому другу Полю-Альберу Бартоломе. После смерти Бартоломе слепки достались его жене, но в 1955-м ее заперли в психушке. В том же году, говорит Леонардо Бенатов, ссылаясь на рассказ ныне покойного работника «Вальзуани», гипсовые изваяния в мастерскую принес Альбино Палаццоло, помощник Гебрара.
Если это правда, то гипсовые слепки (и изготовленные с их помощью бронзовые отливки) составляют нехилую конкуренцию «шоколадным зайцам» Гебрара. В 2007 году Майбаум выкупает скульптуры у Бенатова, получает право от (каких-то) наследников Дега на отливку еще 29 бронзовых копий с каждой работы и разворачивает торговлю новыми подлинниками мастера.
Возвращаемся к нашим баранам: что сейчас в «Мыстецьком арсенле»? В пресс-службе мне сказали, что скульптуры отлиты в «Вальзуани», но когда – в 1950-х или в 2007 году – не знают. Дали телефон главного куратора выставки, Евгения Карася. Он сказал, что «не вникал». Журнал Art Ukraine сообщает, что в Киеве таки «сенсационная коллекция» Майбаума. Это косвенно подтверждает и сам коллекционер, Игорь Воронов. В комментарии «Известиям» он говорит, что «выставку нельзя назвать уникальной, потому что подобная была в Афинах», а в 2009 году в Афинах как раз выставляли свежеотлитого Дэга.
Еще Воронов говорит: «Дега был художником самым дорогим из современников. И после смерти он только начал расти в цене. И для меня были определенные сложности вот так взять и купить». Он не называет сумму, но, судя по всему, покупателям Дега от Майбаума не стоит жаловаться на дороговизну товара. Профессор Грэгори Хэдберг, например, рассказывает журналу Art news, как вообще прознал о существовании гипсовых слепков: «Мне пришел имэйл от Корнота, мол, есть у тебя покупатель для Маленькой танцовщицы в Париже. Я спрашиваю: «Сколько стоит? Девять, десять, одиннадцать лямов?» А он такой: «Не, только сейчас всего за несколько сотен отдают»… Короче, цена была – триста штук! Не десять лямов! То есть, вообще понты!»
Ключевую роль в формировании цены для предмета искусства играет его провенанс, то есть его «биография». Взять для примера хуйню: если повесить ее в Галерее Тейт, она начнет стоить дорого. Если хуйня окажется среди лотов Сотби или Криси, она станет желанным товаром на арт-рынке. Если хуйня попадет в коллекцию Саатчи, на нее откроют охоту все остальные ценители искуства. У скульптур Майбаума был слабенький провенанс и, вероятно, желая усилить его, арт-диллер отправляет шедевры в турне по музеям. Но турне проваливается: в октябре 2010 года Нью-Орлеанский музей искусств откладывает выставку «сенсационного Дега» на неопределенный срок, выказывая сомнения в подлинности найденных сульпутр. «Споры повлияли на мое решение», – объясняет директор музея Сьюзан Тейлор.
Споры вспыхнули, когда авторитетные искусствоведы с недоверием отнеслись к находке Майбаума, и провели закрытое собрание с целью решить, что со всем этим делать. Оглашать решение не стали, по всей видимости, не желая ввязываться в судебную тяжбу с новоявленными обладателями «сенсационного Дега». «Однозначно заключили: эти вещи – вовсе не то, за что их выдают, – на условиях анонимности рассказал Artnews один из участников собрания, – Вся эта история рухнет под гнетом собственной нелепости, особенно, когда эти фиговины окажутся на вторичном рынке и дело дойдет до аукционов. В аукционных домах будут смеяться над этими людьми!»
Игорь Воронов всячески пытается подчеркнуть крутизну своей покупки. «Скажу по секрету, - говорит он «Известиям», - Если бы эту коллекцию не успел купить я, ее приобрел бы Метрополитен музей».
Бул щит. Во-первых, в Метрополитен-музее уже есть коллекция Дега, причем A-серия – то есть первый набор, отлитый Гебраром. Во-вторых, несколько источников Artnews сообщили, что на нью-йоркском собрании экспертов, сомневающихся в происхождении гипсового Дега, присутствовал и Гэри Тинтероу, глава Департамента искусства XIX века, модерна и современного искусства Метрополитен-музея.
Почему все эти знатоки не высказываются открыто?
Они ссут. Подделок на арт-рынке – тьма, многие знают о них, но мало кто решается на разоблачение. В 2003 году Алекс Мэттер, ковыряясь в кладовке, нашел 22 набрызганные картины Джексона Поллока и письма, указывающие, что эти картины написаны именно Поллоком в конце 1940-х. Но среди специалистов разгорелись споры: картон и краски, с которыми работал мастер, можно купить и сегодня, а подделать его набрызганную картину – не так сложно. В итоге Юджин Тау, один из составителей систематического каталога произведений Поллока, отказался вносить новонайденные работы в реестр. Он пережил уже три изнурительных судебных разбирательства. Владельцам «спорного Поллока» запала хватит надолго – если картины будут признаны подлинными, их стоимость может составлять $8-15 млн. за каждую.
Опасаясь судов, участники рынка иногда проявляют удивительную беспринципность. Аукционный дом Кристи продал за $450 тыс. картину Шагала «Новобрачные и букет», а спустя время узнал, что это подделка, и аннулировал сделку. Многие дилеры говорили тогда, что знали про обман еще до начала торгов, предупреждали клиентов, но никто не решился заявить о подделке публично. Судиться с аукционным домом – дорого и хлопотно.
«Стыдно за ученых, которые боятся высказать свое мнение, – говорит о специалистах по творчеству Дега Джон Кахилл, партнер юридической фирмы Линн и Кахилл, – Закон в целом-то на стороне людей, которые высказывают свое мнение с честными намерениями, но стоимость и сложность судебного процесса сами по себе служат препятсвием».
Выходит, в «Мыстецьком арсенале» – один из многочисленных наборов, в подлинности которого сомневается ряд экспертов, и само существование которого спровоцировало шумные споры. Почему после того, как Нью-Орлеанский музей отказался от выставки Дега, ее провел украинский «Мыстецький арсенал»? Почему украинская пресса, рассказывая о привезенной в Украину коллекции, не упомянула о пылающей вокруг нее дискуссии?
Ок, журналисты тупо забили («Где изготовили эту коллекцию, запутался даже куратор выставки», - ближе всех подошел к истине канал СТБ). А риск «Мыстецького арсенала» оправдан: параллельно с выставкой Эдгара Дега в музейно-выставочном комплексе проходит Большой скульптурный салон, распродажа высокохудожественных творений современных украинских ваятелей. Так они фигню стоят, но если в двадцати шагах "Тазик" за миллион, то за Нечупару можно червонец-полтора дать, чо.
PS: кстати, о клейме "1998" - вообще непонятно, что за фигня.
Ваш Женя Браун